Брайди ни жива ни мертва сидела в углу и тряслась, как осиновый лист. Ещё несколько минут назад они как ни в чём не бывало коротали время за чтением, готовились выйти к завтраку, а мисс Экклстон как раз придумала имя для спасённой кошки…
Шарлотта не знала, что за муха укусила капитана, но отнюдь не собиралась покидать корабль. Нарочито демонстративно усевшись на кровать, она раскрыла книгу — пусть видят, что из этой затеи ничего не выйдет.
— Мисс, мы заражены чумой.
Шарлотта застыла, словно жена Лота. Книга в тонких руках предательски задрожала.
— Если вы останетесь, то умрёте.
Брайди пискнула и забилась ещё глубже. Шарлотта же глянула на капитана с безумной надеждой на то, что ослышалась и тихо-тихо, одними губами переспросила:
— Чума?..
Мистер Фергюсон скорбно кивнул.
— Но, сэр… — Шарлотта потёрла виски, собираясь с мыслями. Вознегодовала: — Как же мы… одни… в море?
Капитан покачал головой и печально улыбнулся:
— Неужто вы так скверно обо мне думаете? Я только что говорил с мистером Полдарком. Он позаботится о вас.
Шарлотта плюхнулась на кровать. Гнев сменился обречённостью.
— Мне нужно собрать свои вещи.
— Разумеется. Но берите только самое необходимое: тёплые одеяла, накидку, лекарства, если они у вас есть. Хотя медикаменты мы дадим вам в любом случае, — заверил он. — Оставьте наряды, книги, безделушки и прочее.
— Хорошо, — Шарлотта прикусила губу и яростно сжала подол платья.
***
Медлить было нельзя. Капитан Фергюсон дал им два дня на сборы и моральную подготовку. В первую ночь Шарлотта, дождавшись, пока Брайди уснёт, забилась под одеяло и тихо заплакала. Сама она лишь под утро провалилась в короткую тревожную дрёму, видения её были размытыми и неприятными, а проснулась она с еще большей тревогой.
Мистер Фергюсон строго-настрого запретил ей покидать каюту, да Шарлотта и сама не решилась бы. Разве что хотела увидеть Росса.
Ей казалось, что хуже уже не может быть. Но именно в незнании грядущего порой таится самое коварство. Готовясь покинуть корабль, Шарлотта успокаивала себя тем, что она всё ещё здорова, верная Брайди как всегда находится подле неё, а мистер Полдарк сумеет о них позаботиться. «Вряд ли мы долго пробудем в открытом море, — думала она. — Фергюсон ведь сказал, что здесь проходит множество торговых путей, и очень скоро нас подберёт какое-нибудь судно. А там и до Англии недалеко».
Хрупкая иллюзия разлетелась на тысячу кусков, когда следующим вечером к ней в каюту зашел сам капитан. Шарлотта закончила расчёсывать волосы и уже облачилась в халат, гадая попутно, куда могла запропаститься Брайди — сказала, что выйдет на минутку, попросить у повара немного фруктов для своей госпожи и как сквозь палубу провалилась. «Вернётся — отчитаю за то, что разгуливает по заражённому кораблю», — думала Шарлотта. И тут в дверь постучали. В полной уверенности, что это Брайди, Шарлотта уже подготовила гневную речь.
— Мисс Экклстон, — на пороге стоял Фергюсон. — Позволите войти?
— Да… разумеется, — она спешно завязала халат и отошла, пропуская его в каюту. — Что-то случилось? — и тут же мысленно отругала себя за глупый вопрос. Разве явился бы он без повода на ночь глядя? Внутри что-то ёкнуло в мрачном предчувствии.
— У меня для вас плохие новости, мисс, — к её удивлению, отважный капитан не решился взглянуть ей в глаза. — Ваша служанка…
— Что с ней?! — выкрикнула Шарлотта, понимая, что и без того знает ответ.
— Она заболела. Мисс Беннет сама пришла к доктору, чтобы он её осмотрел. Днём она неважно себя чувствовала…
Шарлотта ухватилась за дверной косяк, точно пол мог уйти у неё из-под ног. Как же так… Брайди. Бедная Брайди…
— Я пришлю лекаря, чтобы он осмотрел и вас, — сказал Фергюсон. — На всякий случай.
Шарлотте ничего не оставалось, кроме как потрясённо кивнуть.
По счастью, врач не обнаружил у неё никаких признаков страшной болезни, но для подстраховки дал выпить какие-то капли. Она не могла даже заплакать — силы разом покинули её, и внутри медленно расползалась серая безжизненная пустота.
— Я хочу её увидеть, — тихо сказала Шарлотта.
— Мисс, это может быть опасно, — предупредил врач.
Она медленно повернула голову:
— Но вы же понимаете, что я не могу вот так просто уйти. Позвольте хотя бы попрощаться с ней.
Леди Маргарет всегда одёргивала дочь, если та начинала разговаривать со слугами на равных, впрочем, Шарлотта не особенно и стремилась. По большей части она и сама придерживалась мнения, что классовые различия должны сохраняться, но Брайди была для неё скорее компаньонкой, нежели служанкой. Шарлотта не допускала между ними панибратства, но и в особой строгости не держала. Да и Брайди всегда знала своё место.
— Простите меня, леди Экклстон, — всхлипнула девушка. Лицо её сравнялось по цвету с серыми измятыми простынями.
— Всё хорошо, — Шарлотта хотела дотронуться до её лба, но врач остановил. — Как я могу сердиться на тебя, Брайди?
— Берегите себя, госпожа, — девушка закашлялась, и доктор, взяв Шарлотту за плечи, почти силой отвёл её от постели больной. — Прощайте, мисс!.. — Брайди не выдержала и заплакала.
Шарлотта собралась ответить, но вдруг поняла, что если откроет рот — не выдержит и разрыдается сама. Да и что сказать в такой ситуации? Доктор вывел её из лазарета, и только оказавшись на палубе, Шарлотта дала волю слезам.
***
На борт корабля она поднималась с двенадцатью сундуками, и теперь без сожаления отбрасывала всё то, без чего ещё совсем недавно не мыслила жизни. Тем не менее, «самое необходимое» заняло четыре сундука, но мистер Фергюсон сказал, что можно будет закрепить их у бортов шлюпки. Из «лишнего» она взяла только две книги, бумагу с карандашами и кольцо матери полковника. О том, что ей, возможно, уже не суждено ступить на английскую землю Шарлотта старалась не думать.
В три часа утра мисс Экклстон, в дорожном платье из тёмно-синего жаккарда, стояла в дверях каюты. В корзинке, что она держала в руках, дремала спасённая кошка.
— Я готова, капитан. Шансѝ (1) отправится со мной.
Фергюсон кивнул:
— Пройдемте на палубу, мисс, — он отодвинулся, пропуская её вперёд.
Наблюдая за ней, поднимающейся по ступеням, Фергюсон не мог скрыть восхищения. Маленькая Шарлотта проявила недюжинную выдержку — шла прямо, уверенно и только плотно сжатые губы выдавали её смятенное состояние. Наверное, точно так же сама Анна Болейн поднималась на эшафот в мае 1536 года.
На палубе их уже
