Хафн на тактическом дисплее выглядели пятнами, вероятностными облаками. Дежурный по сканированию доложил, что разведчики отступили, но у них по-прежнему проблемы с получением внятных данных по формантам мот-двигателей чужаков. Донесения, которые успел отправить рой «Штырь-в-глазу», прежде чем был уничтожен, пытаясь задержать Хафн, сообщали, что у врага восемьдесят «сиреней», приблизительно равных знамемотам по размеру и вооружению, и десять «магнолий» – эти были побольше, но все-таки не столь грозные, как пепломоты. Сорок восемь лет назад Командование Кел перешло на цветочную систему обозначения мотов противника, после ссоры с Андан. Иногда Кируев задавалась вопросом, каковы же всё-таки приоритеты Командования Кел.
Даже спустя несколько десятилетий такой жизни Кируев находила кажущуюся медлительность мотов раздражающей. Ей захотелось дотянуться через дисплей до кораблей и расставить их по местам. Она осознавала, до чего уродливо это побуждение. Без сомнения, Командование Кел когда-то схожим образом придумало формационный инстинкт.
Она также скучала по монотонной легкости работы в составе композита. Быть генералом, ответственным за композит, было не так уж легко, но это давало ей иллюзию подчинения единой воле, в чем и состоял смысл. Даже эта иллюзия показалась бы Джедао угрожающей. Кроме того, если календарь вдруг склонится в пользу Хафн, композитная технология перестанет работать. Каждый Кел, у которого была хоть капля мозгов, знал, что композиты необходимы в основном из соображений внутренней дисциплины между миссиями, а не как полезный инструмент координации в битвах с еретиками.
– Доктрина, – сказала Кируев, – как обстоят дела с календарными колебаниями?
Рядом с нею Джедао просматривал предоставленные дежурным результаты замеров по календарным параметрам и кропотливо составлял запрос для сети. Может, у него проблемы с привыканием к современному интерфейсу? Кируев так и подмывало объяснить ему, как надо действовать, но у неё были другие задачи, и к тому же от такого немертвый генерал потерял бы лицо. Она разберется с этой загадкой потом.
– Должно быть, эффекты локализованы, сэр, – негромким голосом ответил дежурный. – Мы должны были увидеть последствия вторжения еретического календаря, но пока что ничего нет.
Это соответствовало предыдущим донесениям, но все равно вызывало тревогу. Кируев предпочла бы понять, каким образом Хафн используют свою экзотическую технологию в пространстве гекзархата, не искажая календарную топографию. Тот факт, что они интересовались Крепостью, намекал, что за эту способность приходилось платить, и что они предпочли бы воевать в условиях родной топографии или, по крайней мере, отвоевать Крепость, что позволило бы им проецировать собственный календарь на окружающее пространство, лишив гекзархат такого преимущества. Жаль, что Джедао выкинул всех Нирай – у них было больше всего шансов раскрыть эту тайну.
Хафн заметили приближение противника. Их моты разлетелись и образовали нечто вроде цветка с тремя лепестками. Каждый удлинялся по мере сближения с «Топотом копыт».
– Всем подразделениям транслировать знамя «Лебединый узел», – ровным голосом произнесла Кируев.
– Сэр… – запротестовала Джанайя.
Кируев взглянула на коммандера, прищурившись. Джедао занялся какой-то другой системой конгруэнтности и не обращал на них внимания.
– Это приказ, – сказала Кируев.
Она больше не была самым старшим по званию офицером в рое. Эта роль отошла Джедао. Знамя шло вразрез с протоколом Кел. Но Джедао сказал, что его здесь нет. Эмблема Кируев – единственная из доступных, и лучше так, чем атаковать совсем без знамени.
Теперь Хафн, похоже, понимали, в чем суть трансляции знамени. При первом контакте, согласно документальным свидетельствам, они не ответили, и Кел – к несчастью – приняли это за оскорбление. «Магнолии» передали правительственную эмблему Хафн: старинный щит с простой золотой лентой наверху и суматошным переплетением виноградных лоз, фруктов и насекомых под нею, для полного счастья приукрашенным золотыми завитушками. Если бы такой дизайн возник где-то в гекзархате, его признали бы ужасным, однако Кируев, глядя на всю эту путаницу, подумала о мальчике с «колыбелью для кошки», которого они нашли в дозорном «гробу». У неё сжались кулаки.
– Хафн в двадцати одной минуте от зоны досягаемости пушек-губителей, – сказал дежурный по вооружению.
– Сейчас мы узнаем дальнобойность их орудий, – проговорила Кируев.
Приближение противника замедлилось. Три «лепестка» превратились в три вогнутые «тарелки», обращенные к Кел. «Тарелки», видимо, были их эквивалентом формаций. «Гуси» тоже их использовали, как и рой Хафн в битве против генерала Кел Чренки и роя «Четырехглазый сорокопут». Но, в отличие от формаций, у этого построения не было последовательного набора эффектов.
Кируев совершила ошибку, бросив взгляд на Джедао, чтобы проверить, чем он занят. Немертвый генерал, язвительно улыбаясь, играл в джен-цзай с сетевым противником. Он не встретился взглядом с Кируев, но по лицу чокнутого тактического гения явственно читалось: «Займись делом, птенец».
– Хафн сохраняют дистанцию, сэр, – сказала дежурная по сканированию.
На данный момент кое-что прояснилось. Во-первых, Хафн держались почти ровно в шестидесяти четырех своих минутах вне зоны действий формационных кинетических копий, которые в настоящее время бездействовали и которые управлялись путем модулирования трех компонентов большой формации. Во-вторых, тот факт, что генерал Хафн мог читать значение формаций Кел, означал, что противником гипотетически можно манипулировать. В-третьих, упомянутый генерал учел конкретные места расположения составных частей формации, и это подразумевало, что сканеры у главного роя имеют больший радиус действия, чем у «гусей», чье преимущество заключалось в количествах и заменимости.
Проблема кинетических копий заключалась в том, что они слишком явно заявляли о себе. Их движение в виде направленного вбок гребня можно было ускорить лишь путем точного выполнения подформаций. Несомненно, копья наносили страшный урон, если попадали в цель, и дальнобойность у них была выше, чем у любых орудий Хафн, иначе рой Кел уже увидел бы огонь противника. Но Кируев смотрела на поджидающие их «тарелки» и чувствовала, что другая сторона пока что не беспокоится. Ещё она вспомнила, что Хафн уже уничтожали рои Кел каким-то неизвестным способом, и они успешно проникли в узловую крепость. Не стоит проявлять излишнюю самоуверенность.
Пришло время проверить, как хорошо Хафн изучили Кел.
– Генерал Кируев всем подразделениям: маневр по моей команде, – сказала она, устанавливая траектории на субдисплеях. – Дайте мне «Лесной пожар над гнездом», с пустыми опорными точками один, два и три, как показано. – Она передала параметры первой точке Джанайе отдельно. – Не заполнять, повторяю, не заполнять вторую и третью опорные точки без моего прямого приказа. Конец связи.
Джанайя побледнела, но бросила на Кируев лишь один вопросительный взгляд, прежде чем выполнить свою часть указаний. Дежурный по связи доложил, что четыре коммандера мотов желают поговорить с Кируев. Она всем отказала.
«Лесной пожар над гнездом» был одновременно большой и самоубийственной формацией – такое сочетание встречалось редко. В бою «Пожар» испытали лишь один раз. Двести девяносто восемь лет назад генерал Кел Дессенет использовал его,
