– Хотела бы я знать, каким образом кто-то мог капитулировать перед Джедао до такой степени, чтобы отказаться от собственной жизни, – заметила Файан.
Тсоро пожала плечами.
– Никто другой не слышал, что он ей говорил, так что мы никогда не узнаем наверняка. Тот факт, что она изначально ответила на толчок в сторону Джедао, наводит на размышления, и всё-таки она всегда стремилась быть хорошим Кел. Она присоединилась к нашей фракции, несмотря на сопротивление семьи.
– Значит, с ними никаких связей, – задумчиво проговорил Пса.
– Не совсем так, – сказала Тсоро. – Она регулярно писала родителям и время от времени обменивалась письмами с одноклассниками.
– Ну что ж, – проговорил Пса. – Мы могли бы оказать давление с этой стороны. Родители Черис уже под наблюдением, в качестве меры предосторожности. Мы можем задержать их и дать знать Джедао – посмотрим, как он отреагирует.
– Это не очень-то хорошая идея, – заметила Файан, нахмурив брови. – Если какая-то часть Черис и жива, то психологически она далеко не стабильна.
– Файан, – возразила Ируджа, – это может дать нам то, в чем мы нуждаемся.
– Это может свести ее с ума окончательно.
Тсоро думала о чем-то другом.
– Если уж мы все равно оказываем давление, – сказала она, – то почему бы не действовать в полную силу. Черис писала родителям на языке мвен-дал, который распространен только среди соплеменников её матери, народности мвеннин. Их сообщества рассеяны по второму по величине континенту Кострища, и их так мало, что по любым разумным меркам они считаются вымершими. Мы могли бы взять всех под арест и пригрозить их уничтожить, если рой не вернется под контроль Кел. Видона, вы же рано или поздно придумаете, как это обернуть в нашу пользу, верно? Жаль, они настолько малоизвестны, что их массовую гибель нельзя выставить как покушение на календарь. Так или иначе, если внутри того тела ещё осталось что-то от Черис, это может дать ей стимул сопротивляться влиянию Джедао.
– Не вижу, что мы потеряем, если попробуем этот способ, – сказала Шандаль Йенг. – Кому как, а мне было бы спокойнее на душе, если бы в гекзархате не бесчинствовал вышедший из-под контроля рой. – Сколько раз она это уже сказала? Или, если точнее, сколько раз это сказала её протокольная программа, прикрывая побочный разговор, который в это же самое время вела гекзарх и который Микодез записывал, раз уж обратил на него внимание, чтобы прослушать после совещания. – Если это сработает, прекрасно.
Ируджа повернула руку ладонью вверх.
– У меня тоже нет возражений.
– Я сделаю это приоритетом, – пообещал Пса.
Нирай Файан выглядела очень расстроенной, но промолчала. Она понимала, что проиграла – и она была наименее могущественным гекзархом.
– Нет, – сказал Микодез. – То есть ни в коем случае, мы так не поступим.
Шандаль Йенг сорвала с пальца одно из колец и бросила его на пол.
– Я не ожидала, что именно у вас внезапно случится приступ гуманизма.
– Я такой, какой есть – забыли? – сказал Микодез. – На гуманизм мне плевать. Я возражаю против зверств не по соображениям этики, которую никогда не преподавали в Академии Шуос. – Ируджа закатила глаза, услышав старую шутку. – Я возражаю против зверств, потому что это ужасная политика. Возможно, никому нет дела до мвеннин или как там они себя называют, но если бы мы имели такую власть над населением, о какой любим разглагольствовать, нам бы не пришлось вечно сталкиваться с еретическими восстаниями, которые вспыхивают, как пожар в степи. Угрожать родителям Черис – нормально. Но в таких вещах глупо быть неразборчивым. Мы просто создадим новую группу еретиков, какой бы маленькой она ни была.
Ируджа сложила руки домиком и вздохнула. На мгновение Микодез вспомнил, что ей сто двадцать шесть лет – достаточно, чтобы всеми фибрами души постоянно ощущать течение времени.
– Вы собираетесь закатить истерику и из-за этого тоже?
Можно подумать, это бы помогло. Ируджа вмешалась ранее, потому что хотела, чтобы собрание продвигалось быстрей, и агент уже был выявлен. (Впрочем, Микодез готов был поспорить, что в ближайшие месяцы состоится множество углубленных проверок персонала.) А вот в этом вопросе лишь Файан согласилась с Микодезом, но её нельзя было считать надёжным союзником.
– Оно того не стоит, – сказал он.
Ируджа невесело рассмеялась.
– Рада слышать. Не то чтобы я собиралась ставить вопрос на голосование, но все пройдет лучше, если мы скоординируем усилия.
– Я ценю это, Ируджа.
– Ну что ж… – Она медленно выдохнула. – Мы направим Джедао ультиматум. Важнее всего вернуть рой. Такой прецедент непозволителен. Каковы, по-вашему, шансы, что генерал Кируев все ещё жива?
– Это не имеет значения, – отрезала Тсоро. – Даже если Кируев выжила, она скомпрометирована. Мы не хотим, чтобы она командовала роем после того, как у Джедао была возможность перенастроить ей мозги.
– Полагаю, у вас есть запасной вариант.
– Мы отозвали генерала Кел Инессер с границы Высокого Стекла. Если удастся убедить Джедао сдаться, она более чем способна справиться с Хафн.
Инессер, старшая из генералов Кел и одна из самых уважаемых. Микодез фыркнул.
– Это не та ли женщина, которую вы последние двадцать лет все время держали на задворках? – Он встречал ее несколько раз на официальных приемах: генерал кичилась своей шевелюрой и с обескураживающей нежностью рассказывала про то, как вышивает крестиком. От него не ускользнуло, как ловко она манипулировала собеседниками, притворяясь типичным тупым Кел. – Я просмотрел кое-какие результаты оценки. Удивлен, что вы её ещё не ассимилировали.
Тсоро посмотрела на него.
– Возможно, Инессер – один из лучших стратегов за последние двести лет, и она отлично разбирается в тыловом обеспечении, но мы бы предпочли, чтобы из неё не получилось второго Джедао. – Она не стала вдаваться в подробности относительно результатов оценки, которые однажды – с неохотой – обсудила с Микодезом. В учебниках Кел придерживались мнения, что боевые успехи Джедао подкрепили его склонность не заглядывать далеко в будущее, потому что он всегда полагал, будто сможет выбраться из любой передряги, вместо того, чтобы спросить себя, стоит ли вообще сражаться в очередной битве. Микодезу больше нравилась куда более краткая формулировка, которой поделился с ним один инструктор Кел, не для протокола: «Блестящий тактик, дерьмовый стратег». Предположительно, долгосрочным планированием вместо него занималось Командование Кел.
– Я понимаю, что вы обременены почти четырьмя веками концентрированных предрассудков, – сказал Микодез, – но вам не кажется, что пришло время перестать позволять Джедао диктовать все ваши поступки? Такими темпами вы превратите Инессер во врага совершенно другой разновидности.
– Шуос, – резко проговорила Тсоро, – когда ты считаешь необходимым выкинуть очередной фортель в духе убийства собственных кадетов, мы не посылаем тебе записки с указаниями, как надо управлять фракцией.
Микодез потеребил один из листьев своей зеленой луковицы и сказал:
– Ладно. Только потом не говорите, что я не давал вам хороших советов.
– Если вы двое закончили, – сказала Ируджа, не повышая голоса. – Микодез, мне
