На самых последних сиденьях, Диану мучил позор, их лепили взглядами люди в автобусе. Алан нежно гладил по ноге Диану, смотрел ей в лицо, немного повёрнутое в сторону окна, наблюдала проезжавшие здания, людей, снег туманом, мешал смотреть вдаль. Алан облокотился на Диану, легла на плечо, потирая его руки, где видна каждая венка.
Улица, «Соц-посёлок» располагалась на краю города, за частными домами видно: поле, лес, главную трассу, идущую в Москву. Дом Алана близко к остановке. Старый, кирпично-деревянный дом, проблески забора, гнилые доски, а не забор, да и территория маленькая и дом такой же. Узкая, непроходимая тропинка вела к прихожей дома. Алан отодвинул едва заметную дощечку, спрятанным ключом, отперев со второго раза, вошли.
Старые стены, старый потолок, старый пол, грязный, да и не убранный давно. Много вещей непонятных валялось в прихожей. Диана не заметила ни куртки, ни обуви Алана, кроме той, в чём он сейчас. Повесить куртку некуда, ища вешалку, Алан провёл Диану к себе в комнату, бросил прямо на кровать свою давнишнюю толи серую, толи чёрную куртку, и Диана бросила свои вещи там же.
Комната отличалась от всего дома точно. В ней боле менее убрано, хотя пыли видно предостаточно. Диана села на кровать, скрипучую, жесткие пружины впивались. Впереди стол и стул, угол столика отломлен, кривой угол некрасив, хотелось убрать всю мебель, а край спинки стула отломлен тоже, казалось, стул стоит наклонено, возможно упадёт. Диану привлекли плакаты на стене: машины, мотоциклы, разные девицы, звёзды, словно смотрят на Алана и только на него.
— Что это? — Возмутилась, смотря на девицу, предположила, это Натали Портман.
— Что?
— Просто, я так полагаю, ты уберёшь эти плакаты? — Приказала Диана.
— А чё так? Не нравятся? — Улыбнулся уголком рта, подсел к Диане.
— Мало ли что ты с ними делаешь, когда один, может я хочу, чтобы у моего парня висела я, а не какая-то там. Кто это вообще?
— Кира Найтли! — Гордился Алан, Диана ударила его по животу.
— Ты их ещё знаешь? — Она замахивалась снова, Алан схватил её хрупкие ручки.
Схватились, точнее переплелись руками. Алан наклонился и поцеловал в лоб Диану. Обхватив руками голову Алана, Диана поцеловала его в губы, ответный поцелуй продолжался дольше в конце с языком, на что она неожиданно оторвалась. Сжал её руки, затем наклонялся к ней всем своим телом, стал целовать шею, потом ниже… ниже. Тихое: «Нет. Хватит.» от Дианы еле слышно, Алан услышал, перестал, сел напротив. Сидели молча, слышно тиканье часов, проезжавшие машины.
— Твои родители долго работают? — Спросила Диана. — Просто ты сказал, что они придут.
— Он. — Перебил Алан. — Он… у меня, нет мамы.
— Прости… прости… — Гладила руки Алана, извинялась. — Я не знала. Я думала, может быть это не правда, когда мне говорила Кайла… прости.
— Не надо… — Грубо отрезал Алан, выхватив свои руки от Дианиных объятий. Потирал глаза, упёршись локтями в колени. — Ничего… я… как сказать. Мой отец постоянно пьёт… и сейчас, наверное, тоже… это из-за мамы… я его ненавижу… он настолько мерзкий… пропивает всё… из-за него постоянно нет денег… я даже думаю сбежать из дома… от него.
«Думаю, не нужно говорить, что творилось в голове у меня в тот день. Для меня слово «отец» чистое, доброе, любимое, теперь узнала, насколько это слово может быть отвратительным и мерзким». Она схватила руки Алана, гладила холодные пальцы. Не знали о чём говорить в таком случае, особенно Диана, глядящая в пыльное окно, за которым падал снег.
Не сказать, что они сидели ещё очень долго, часа два точно просидели, всё на грубой кровати Алана. Диана фотографировала себя, да его, а потом и вместе с ним. Теперь главной фотографией на странице в ВК у Дианы они, сидящие в обнимку, влюблённые. Цитаты про любовь висели на стене у Дианы, и у Алана тоже. «Неужели он влюбился? Нет! Просто в наше время так «встречаются». А где стихи, где песни о любви, как раньше. А что нам раньше! Давно прошли те времена, а разве вы хоть раз делали подобное? Пели своим любимым, сочиняли им стихи? А вы хотя бы любили?…». Так! Мы отвлеклись, читатель.
Отец Алана не пришёл. Не придёт, пожалуй, до утра. Темно на улице. Автобусы, по расписанию, в такое время не ходят. Мороз. Не знаю, как Алан сумел проводить Диану до её улицы, а после дойти до своей кровати, наверное — подвиг. По пути Диана душевно болтала с ним, рассказывая недавние секреты, тайны и одни случаи, однажды с ней произошедшие. Не увидела она в нём того «извращенца», хотя он всей натурой такой, не увидела «мерзавца», хотя правда — таким был; увидела в нём искренность, доброту и доверие с открытостью, как говорила Мария Викторовна, а это многое значит. «Да, всё же человек сложная штука, внешне он бывает один, а внутри другим». Под падающим светом яркого фонаря, стояли наши влюблённые, под ним сердце билось чаще, не хотелось отпускать друг друга. Прощальный поцелуй короткий, Диана уходила, жаждала пойти обратно с мыслями: «Это не всё! Нет! Это не может быть всё!».
Хлопнула дверь в доме, мама Дианы успокоилась: дочь дома и с ней ничего не случится. «Ох, как переживают мамы, если их дети уходят, даже ненадолго, если всё хорошо, как они переживают. Любовь материнскую так не понимают дети». Тётя Ира сидела на кухне за столом, под светом люстры, вглядываясь в страницы книг, перечитывала эту книгу пятый раз, а всё заново понимала смысл. Снимая старые очки с глаз, мать боком видела подходящую Диану, поцеловавшую её в щеку.
— Опять поздно? — Спросила мать, закрывая книгу, глядела Диане в глаза.
— Просто, автобусы не ездили, и мы забыли.
— Я всё удивляюсь, — смеялась мать. — В ваше время у вас есть: интернет, часы, связь. А ты мне говоришь, что не успели на автобус. Ладно, иди. — Мама тоже поцеловала Диану в щеку.
У Дианы в комнате холодно, отопление ничуть не помогло согреться. Накинув на себя плед, что подарила мама на день всех влюблённых, сидела за столом, делала уроки. «…а в десятом классе уроки сложные, да ещё параграфы учебников, которые написаны сложным научным текстом, вот и попробуй выучить его на завтра. Уроки всегда — стресс, нервы, но министерство образования ничуть не смущает этот факт, впрочем, как и всегда». Одновременно
