Эдд на втором этаже у кабинета физики на тёплом от батареи полу. С ним беседовали Диана и Люси. Они совмещали два противоположных человека: Диана весёлое, Люси грустное (безразличное, я б сказал). «А как говорится: «Противоположности сближаются», это закон основанный на физике, действует всегда».
— То есть ты говоришь… что никогда не целовался в засос с девушкой? — Спросила Люси, без эмоций, как всегда.
— Нет. — Посмеивался Эдд.
— А тебе сколько лет, мальчик? — Докапывалась Люси.
— Шестнадцать.
— Офигеть, и когда ты собираешься найти себе девушку? Сколько у тебя было девушек?
— Пять, если не ошибаюсь. — Вмешалась Диана.
— Теперь твой статус: бабник. У Алана было семь. Без обид, Диан, Алан считается бабником. И ты хочешь сказать, что у тебя ни разу не было настолько близких отношений с девушками?
— Нет, не было. — Посмеялся Эдд с ямочками на щеках.
— Так что же ты с ними делал, мне интересно. — Смотрела Люси в голубую радужку его глаз.
— Мы гуляли, иногда за руку. Обнимались, что ещё… целовались.
— Прости, мы до тебя докопались. Это Люси поспорила со мной в том, что ты никогда не… не был в тесных отношениях с девушками. — Извинялась Диана. — С тебя булка в столовой и чай. — Обращалась к, закатывающей глаза, Люси.
— Ладно, прости Эдд. И это хорошо. Ты настоящий мужчина, а не, как говорит Кайла: «Козлы». — Люси наконец-то весело улыбнулась, хлопнув по груди Эдда, добавила: «До встречи». Ушли.
Разговор был не из приятных, но поднял настроение Эдду, и он не лгал ни слово. Алан потеплел к каждому другу Дианы, парень это или девушка. «Эдд спокойно мог переписываться со мной часами на пролёт, спрашивая «как дела» или «что делаешь». Нравилось делать, доставляло удовольствие, но с каждым написанным словом у него разрастались чувства… какие? А догадайтесь сами!»
Эдд там же на полу около скамьи, туда сели двое, краем глаза заметил.
— Привет, Эдди.
Он повернул голову. Кайла изменилась, всего за день превратилась в нечто доброе, по улыбке, глазам заметнее. Внешне ничуть не изменилась, всё такая же красавица. А вот душа делала рывки каждый день, меняя отношение на вещи, людей.
«И что вам всем от меня нужно. — Думал Эдд, улыбаясь. — День сегодня такой что ли?»
— Привет. — Ответил Эдвард, Дарья помахала рукой. Кайла протянула руки, чтоб обнять Эдда, застыла. Он потянулся навстречу — дал себя обнять. — Как жизнь, как день?
— Хорошо, Эдди. Диана позвала нас в пятницу к себе, она тебе говорила?
— Да.
— Очень странно. У Дианы дома. Интересно, что же там будет!
— Алкоголь, друзья, музыка. — Весело Эдду.
— В общем, как обычно. Мы такое обычно устраивали у меня дома. Почему-то ты не приходил. — Вспомнила Кайла.
— Ты меня звала, разве?
— Да и ты кажись пришёл один раз. В рубашке, черных джинсах. Я расстегнула тебе пуговицу у шеи, сказала: «Расслабься», но ты застегнул её обратно, сказав: «А я и не напрягался». Почему-то мне было смешно из-за этой тупой шутки, тогда первый раз увидела, как ты танцуешь. С чего тебя так разнесло?
— Хантер, помню, дал первый раз попробовать водку, после двух рюмок, шла хорошо. — Эдд следил за Кайлой, взгляд поразителен, понимал её чувства к нему. Она б сказала это сотню и тысячу раз, при Дарье, при всех. Знала, что Эдд промолчит, в крайнем случае уйдёт, не ответит взаимностью. — То, что ты говорила мне на лавке у твоего дома в ту ночь, это чистая правда или последствие алкоголя?
— Второе. — Улыбчиво врала Кайла. «В душе любила Эдда, всем сердцем любила его, такое было раз с самолюбивым Куртом». — А если бы я сказала первое, что тогда? — Дарья пристально смотрела на него, знала всё, подруги часто делятся секретами. — Ты бы предложил мне встречаться? Ну, давай, зай. — Послышался стервозный тон. — Или я не заслуживаю такого…
— Сначала поговорил бы с тобой, узнал тебя получше, может погуляли б. — «Ну, давай придумай что ни будь!» — ругал себя мысленно. — И вот когда ты изменишься тогда я и предложу тебе встречаться.
— Я… — Прервал Кайлу школьный звонок, зашли в кабинет математики, на любимый предмет Алана — алгебру.
3
От урока прошло минут 10, Рассел подошёл к тому времени на своё место. Отвёрнутый к доске учитель объяснял новый материал, незаметно проскочил опоздавший Рассел. Эдвард учуял сильный запах сигарет, при каждом его выдохе. Учитель продиктовал оценки вчерашней самостоятельной работы. Диана не поняла за что получила 3, а Кайла вдруг написала на 4. Нина единственная из класса написала работу на 5. «Ну, да, конечно, а чем ещё заниматься, сидя дома одной целыми днями? — Завистливые мысли не дали покоя Диане. — И что я в ней нашла? Было же всё хорошо. Сделала свой выбор. Молодец. Похлопаю в ладоши. Диана, соберись, нашла из-за чего себя накручивать!»
— Все, кто хочет исправить оценки, достают чистые листки, решают другой вариант. Остальные сдают листки обратно мне, решают номера, написанные на доске.
Больше половины написали на двойки, тройки исправлять принялись Диана с Люси. «Хоть в чём-то мы похожи» — тихо сказала Люси, забирая другой вариант с учительского стола, Диана там же рассматривала свои ошибки.
— Вавилова, без слов, забрала и пошла на место! — Услышал учитель Люси. «Да пошёл ты» — на этот раз не услышал пламенные речи в его сторону. Показала ему гримасы, когда повернулся к ней спиной.
«Люси не дерзкая, как могло показаться. Она за справедливость, если что. И не поглядит друг ты или враг, не будет прикрывать, скажет всю правду». «Давно хотела ему показать» — шепнула сзади Люси в сторону Дианы.
— Сейчас пойдёшь в коридор! — Снова услышал учитель.
— Мне что нельзя попросить ручку или карандаш? — Возникала на весь класс Люси.
— Я сказал, ещё только одно слово! Пойдёшь в коридор учиться.
Люси улыбнулась, взяла свои предметы, вышла в коридор. «К директору, Вавилова, на перемене!» — бешено грозил учитель. Он подходил к Алану, тот катал ручку по парте, ничего не писал, подложил кисть руки под голову. Боком оглянул злого учителя, казалось готового порвать на куски таких непослушных детей. Но преподаватель не зверь, подсказал Алану, как решить первое и второе задание.
Диана занята товарищеской помощью — решала Альбинин вариант. Строгий Сергей Владимирович медленно шагал с руками за спиной, вглядываясь к каждому в листок. Знал: всё равно спишут, один, так спишет. Перерастало в панику — хотелось забрать у всех работы, поставить по двойке. «Ну, а кто не списывает? Сами же в школьные годы и списывали!» — успокаивал он
