Это был чёрный бархатный чокер, такой, какой можно увидеть на хипстершах и на картинах Викторианской эпохи. Правда, вместо узорчатого, вырезанного в материале чокера, силуэта, этот спереди имел как бы втисненный человеческий черепок из белого камня. Уровень детализации поразительный — череп выглядел совсем, как настоящий — только в дюйм размером.
— Ой-ёй-ёй… — тихонько пробормотал Стиг. Я посмотрел на него:
— В каком это ты смысле, «ой-ёй-ёй»?
— Вы правда собираетесь сделать это, да, шэф?
— Ну конечно собираюсь.
— Потому-то я и сказал «ой-ёй-ёй».
— Да, но почему?
— Я ж говорил вам — от красивых девушек одни проблемы.
— Да нормально всё будет. — заверил я.
— Разумеется, шэф. — сказал он, но при этом покачал головой, типа «нет».
Я вздохнул и закатил глаза, потом сосредоточился на книге — там появилась ещё одна страница.
Эта, по всей видимости, описывала заклинания по призыву суккубы.
Я начал читать всё в указанной последовательности, хотя, опять-таки, не имел ни малейшего представления, что это за язык и каким макаром я на нём говорю.
Я сел на землю, скрестив ноги, положил ошейник перед собой на траву, и продолжил громко зачитывать заклинание.
Вокруг меня сгустились тени. Солнечный свет потускнел, обратился в сумерки, а затем и вовсе погас, став ночью. Земля под ошейником зазмеилась во все стороны трещинами, из глубоких щелей лилось нездорово-розовое свечение, в воздухе вился, не поднимаясь и не рассеиваясь, чёрный дым.
Примечательно, что, если отвлечься от хоррорной жути, в центре которой сидел я, то в заклинаниях, что я читал, можно было понять отдельные фразы — своего рода предупреждения.
— «Нельзя влюбляться в суккубу» — несмотря на то, что слова всё ещё были написаны на неизвестном языке, смысл я уловил безошибочно.
— «Лишь человек, обладающий кристально чистым сердцем, сможет противиться соблазнам суккубы».
Внезапно лиловое свечение исчезло во вспышке, ночь уступила место яркому дню, трещины в земле затянулись, а ошейник исчез со своего места.
— Kакого лешего? — раздражённо воскликнул я — неужто лажанул?
— Глупость какая. — услышал я из-за спины мелодичный голос. — Не существует в природе людей с кристально чистым сердцем.
Удивившись, я резко обернулся — и встретился взглядом с самой испепеляюще горячей женщиной, что я когда-либо видел. Даже в голливудском кино, даже в мужских журналах — нигде я не видел и близко такой красоты, уже молчу о реальной жизни. Да что там — по сравнению с ней даже суккуба Роберта выглядела «на четвёрочку».
Видя, что моя челюсть повисла в открытом виде а глаза ещё чуть-чуть — и полезут из орбит, она хихикнула и усмехнулась.
— Нравится, что видишь перед собой…хозяин? — выдержав паузу, сардонически спросила на, как бы дразня, но при этом разок неспешно повернулась кругом, дав возможность рассмотреть себя получше.
Eё лицо — образец классической красоты, с высокими скулами, тонким ровным носом, нежными чертами лица. У неё были идеально симметричные и не менее идеально изгибающиеся брови и длинные густые ресницы. Губы — мягкие и пухлые, влажно поблескивающие, будто покрытые помадой с блеском; когда она улыбалась, за ними снежно-белым сверкали ровные зубки. Чёрные волосы распущены, они хаотичной волной густых кудрей опускались на плечи и спину.
Радужки её глаз были светло-голубыми, но отнюдь не придавали взгляду холодного выражения, наоборот — они будто согревали меня до самого нутра всякий раз, когда я в них заглядывал.
Шея тонка и изящна, на ней красовался чёрный бархатный чокер, что я совсем недавно скрафтил.
Демонесса имела гибкое тело танцовщицы, с нежными руками и плоским животиком, с проглядывающимися очертаниями мышц пресса. Ножки прекрасной стройной формы, переходящие в самые крутые бёдра и талию, что только могут быть на живой женщине.
Единственные места на её теле, что уж точно НЕ были, как у танцовщицы или спортсменки — это попа и грудь. Эти скорее перекочевали из «плейбоевской» "Девушки Года", а, возможно, и Столетия! И я даже не преувеличиваю — у неё в прямом смысле самые пышные натуральные груди, что в принципе могут оставаться при своих размерах не обвислыми и сохраняющими форму, давая обзор сногсшибательнейшей ложбинке. Даже больше — я уверен, что тут замешана чёрная магия, потому что, учитывая, насколько они кругленькие, гравитация на них, похоже, никак не действовала. Настолько идеальные, словом, что можно было бы заподозрить в них искусственность, но при этом — СЛИШКОМ идеальные, чтобы быть искусственными.
Ну а её попа — цитируя, Роберта Чернокнижного Tестера, — ШЕДЕВР искусства. За тонкой талией и шикарными бёдрами внезпно БАМ! — наикруглейшая и наиподтянутейшая пара «булочек», коим Дженнифер Лопес даже в свои золотые годы просто обзавидовалась бы.
Едва ли не каждый сантиметр её тела был открыт взгляду, поскольку из одежды на ней были лишь стринги да лифчик, с виду кожаный. И они были открыты настолько, насколько это вообще возможно; лиф прикрывал соски, низ груди, и, в общем-то, всё. Чашечки соединялись между собой маленьким стальным черепком полдюйма в высоту. Про стринги я вообще молчу — не сказать, чтобы они копировали бразильский купальник, но их края — суть верёвочки, а полоска чёрной кожи между бёдер демонессы по ширине была не слишком-то больше почтового штампа. При этом трусики не скрывали практически НИЧЕГО сзади, фактически прикрывая лишь самые интимные «области», и то лишь едва-едва.
Суккуба была сравнительно рослой, хотя трёхдюймовые каблуки её сапожек — высотой до середины бёдер — делали её ещё выше. Эти сапожки были определённо самой сексуальной деталью её «одеяний» — мягкие и чуть потёртые, они плотно облегали её ноги.
Стоять она по-любому могла исключительно благодаря всё той же тёмной магии — каблуки настолько остры, что, по идее, должны были бы проткнуть землю под ногами. Плюс ко всему, её лодыжки настолько миниатюрны и аккуратны, что в реале ей, наверное, было бы попросту трудно ходить, на таких-то каблучищах. Но — точно не здесь — каждый шаг суккубы грациозен, а осанка — уверенна. И, да — это именно лодыжки — не копыта, как рисуют художники во многих играх, за что я уже безмерно благодарен разрабам.
О — я уже говорил, что её кожа была на 100 % красной? Считай, сказал. Красная, как рубин, но даже с виду податлива, как и подобает девичьей. Да и вообще — не было в демонессе ровным счётом ничего острого или твёрдого. Разве что слева и справа её голову венчали два чёрных рога — изгибаясь, они торчали вверх, но почему-то не выглядели гротескно или отталкивающе, напротив — элегантны и аккуратны, они как бы дополняли несравненную внешность суккубы.
Как и та, другая, суккуба, что я видел в городке, она имела крылья, но, если у первой они были похожими на крылья гигантской вороны, то у этой — кожистые, как
