Марс опускается рядом, берет меня за подбородок и поворачивает к себе. Но я не могу встретиться с ним взглядом. Как завороженная, смотрю на каплю воды, которая стекает с влажных волос по мужской груди, прокладывая путь среди завитков. Протягиваю руку, касаюсь этих завитков, чуть дергаю. слыша в ответ ленивый рык, который заводит меня, внутри все трепещет… Он обнимает меня… крепко… Чего еще желать… Правой рукой нежно сжимает мои груди, лениво играя с каждой по очереди, легонько потирая соски и дразня их большими пальцами. По телу расходились волны тепла, порождая в груди тихие стоны.
— Ты… снова хочешь? — спрашиваю, умирая от стыда. Не зная, как отказать этому мужчине… Но вряд ли смогу снова повторить сейчас… Слишком больно, между ног саднит.
— Знаешь, я захотел тебя сразу, как только увидел. В тот момент, когда ты бросила в меня обувью… — хрипло признается Марс, и я вся трепещу от этих слов. — Хотел догнать тебя и трахнуть. Быстро, жестко. Надо давно было это сделать. Не понимаю почему я тянул.
В сердце вонзается тонкая иголочка. Конечно, Марс сразу предупредил что ласковым не будет. Но мне, как любой девушке, хочется хоть чуточку нежности…
Прекрасно понимаю, что он сразу обо мне забудет. У него много женщин, я это не раз слышала от Рощина, да и от девушек в агентстве. Правда, с моделями Марс никогда не спит, не мешает работу и удовольствие. Сделал для меня исключение…
Я должна отнестись в произошедшему также. Хладнокровно и расчетливо… Так будет легче, я это понимаю. Но мне не остановиться, не смогу, признаюсь себе в собственной слабости. Не под силу выкинуть глупые романтичные мечты… Нео принце, нет. На белом коне и все такое… нет, такой не нужен. Только вот этот колючий, болезненный, опасный, сплошь в шипах мужчина… невесть что переживший, потому что, снова разглядывая его тело, понимаю, что на нем слишком много шрамов…
Глава 16
— Я тебя предупреждал… Говорил, что будет больно… — Марс наклоняет голову. целует мои груди, ласкает языком соски. Постепенно снова погружаюсь в расслабляющую негу. Он заставляет переживать меня невероятные ощущения: с одним соском играет кончиком языка, другой катает между пальцев, ввергая меня в состояние полной беспомощности. Один за одним вырываются стоны, выкручиваюсь под умелыми ласками, забывая о том, что было больно, обо всем на свете, кроме его восхитительных рук.
Марс легко сжимает тугую горошину соска зубами, вызывая в моей голове вспышки ослепительного яркого света…
— Наяву ты еще слаще, чем в моих мечтах, произносит едва слышно, и меня затопляет волна глупой радости. Он мечтал обо мне! Пусть даже в грязных картинках представлял… он обо мне думал.
Как же хочется ответить признанием.
«Я тоже мечтала… Так много раз представляла нас…»
Но смелости хватает лишь на то, чтобы молча провести кончиками пальцев по плечу Марса, по шее и четкой линии подбородка.
«Я люблю его» — пронзает мысль.
Это пугает меня, ведь явно моя любовь безнадежна, без взаимности… Все что у нас есть — лишь эта единственная ночь. Или чуть больше… если мне посчастливится. А потом меня ожидает одиночество, еще более ужасное из-за того. что познала настоящую близость и призналась себе в чувствах…
И я сбегаю в ванную, чувствуя острую необходимость побыть хоть немного наедине с собой. Потому что в этот момент воспринимаю все настолько остро, что могу расплакаться… как дура перед ним. И мало того, что все испорчу, еще и отверну для себя.
Возвращаюсь спустя минут сорок, надеясь. что Марс уснул и мне не придется снова играть роль… потому что ни горячий, ни холодный душ не помогли найти душевное равновесие.
Он не спит…включил телевизор, смотрит в экран, заложив руки за голову. Не пытаясь укрыться, обнаженный, поверх одеяла.
— Я уж думал ты там утонула.
— Соскучился?
Ну вот, зачем я это сказала? Зачем нарываюсь? Сама не знаю… стоит оказаться близко к нему — сразу не отвечаю за свои поступки.
— Еще как. Иди сюда, Инопланетянка.
Меня точно током бьет. Ощущение что комната кружится, вращается. Почему он назвал меня детским прозвищем? Как узнал? Никому в агентстве о нем не рассказывала, да и зачем бы стала вспоминать? Никто меня уже лет восемь так не зовет…
— Что случилось? — спрашивает Марс.
— Ничего.
— Ты побледнела.
— Тебе показалось. Просто удивилась, что ты меня назвал так.
— Обидное прозвище? Я это вовсе не к тому, что у тебе щупальца, борода до пола и пять пар глаз.
— Что, прости?
Господи, он шутит, а я как дура реагирую.
— Не думал, что бывают девственницы в двадцать три года. Мне не попадались.
— Наверное, ты не в тех кругах общался, отвечаю как можно равнодушнее. Меньше всего мне сейчас мою девственность хочется обсуждать.
— Я тебя смутил? Извини. Не хотел. Иди сюда…
— Зачем? — снова задаю идиотский вопрос и уже ненавижу себя за такое тупое поведение.
— Даже не знаю, — усмехается Марс. — Сама придумай.
Я конечно могу демонстративно пойти на красивый диванчик в смежной комнате. куда Марс в мокрой одежде плюхнулся. Но что я докажу? Ему или себе. До утра еще много времени. А главное — умираю, как хочу к нему. В его объятия…
Поэтому сделав несколько нерешительных шагов, опускаюсь рядом с ним на постель.
И пока продолжаю предаваться мыслям, что же будет дальше, Марс наклоняется ко мне и начинает покрывать поцелуями мое тело. Забываю о сомнениях, подчиняюсь ласкам, сосредоточив все ощущения на прикосновениях. Окружающий мир. проблемы. все перестает существовать. Только мы двое. Звуки прерывистого дыхания, дождь, продолжающий выстукивать тихую дробь по крыше. Марс наклоняет лицо к моей груди, инстинктивно первый порыв — отстраниться, но разве можно противоречить этому упрямцу? Он заводит мне руки за голову, грудь приподнимается ему навстречу. Он склоняется, обводя языком сначала один сосок. потом другой. и тело ноет от сладостного предвкушения. Марс вдруг замирает надо мной, внимательно разглядывая. Мои глаза распахиваются, чтобы увидеть, как блестит его взгляд, в зрачках словно играют лучики света… Он смеется?
Моментально вспыхиваю от обиды. Снова попытка вырваться
