Нимуэ стояла на краю моста.
– Мне очень жаль, – сказала она, – но я возвращаюсь за ним.
Волшебник едва расслышал ее слова. Краем глаза он заметил какое-то движение с противоположной стороны. Нимуэ тоже обернулась – и в это мгновение появилась маленькая фигурка, одетая в крестьянские лохмотья. В руках у нее был лук, слишком большой для ее крошечного тела.
Стрела уже летела вперед.
– Нет, – шепнул Мерлин.
Нимуэ показалось, что она узнала ребенка, хотя в этот раз на ней не было чудовищной маски.
– Призрак? – успела проговорить она, и первая стрела вонзилась ей в правое плечо, опрокидывая на колени. Сестра Айрис плавно наложила на лук вторую, шагая к мосту, и пустила ее.
Бзынь! Нимуэ упала на спину и посмотрела вниз: вторая стрела торчала у нее под ребрами, с левой стороны. Она вцепилась ногтями в землю, пытаясь приподняться, перекатилась к мосту, и тут третья стрела сестры Айрис вошла ей в спину, отбрасывая вперед. Нимуэ закачалась на краю моста, в то время как Мерлин и Моргана рванули к ней.
Взобравшись на холм, Красные Паладины увидели Нимуэ, Мерлина, Моргану и с грохотом направили коней вниз. Веки Нимуэ затрепетали, она вытащила Меч Силы, но тот безвольно выпал из ее рук на мост. Запинаясь, она пыталась взять себя в руки, но нога скользнула по мокрому мху, покрывавшему обрыв. Нимуэ перевернулась, пролетела, кувыркаясь, пятьдесят футов вниз и рухнула в бурлящую реку. Течение поглотило ее, точно дождевую каплю.
– Нимуэ! – Моргана бросилась к борту моста.
Сестра Айрис перекинула через плечо лук, наблюдая, как Красные Паладины собираются штурмом брать мост.
В этот момент Мерлин посмотрел на Меч Силы, лежащий у его ног, опустился на колени и сжал рукоять. Тепло и легкость заструились от клинка по руке, словно отворился поток, наполняя тело энергией. Это была его магия: она возвращалась в кровь, с жаром и внутренней силой. Его голубые искрящиеся глаза обратились к Красным Паладинам, и мечом Мерлин начертил в воздухе светящийся символ. Эффект был мгновенным: облака над головой почернели и закружились, через узкие проливы Минотавра пронесся ураган столь яростный, что он расшвырял всадников, поднял их в воздух, впечатывая в деревья или сбрасывая на острые скалы у подножия водопада.
Сестра Айрис благоразумно отступила, укрываясь за деревьями, в то время как смерч захватил новую группу Красных Паладинов. Мерлин взревел, вздымая меч к небу, и несколько молний ударили в него. Один за другим сокрушительные удары завершились огненным взрывом, от которого образовался столб черного дыма.
Когда ветер стих, оставшиеся в живых паладины смогли сползти вниз по склону. Сквозь рассеявшийся дым они увидели, что мост на Кроличьем Перекрестке превратился в почерневшие, обугленные обломки.
И ни следа Мерлина или Морганы.
Нимуэ плыла в кобальтово-голубой пустоте. Нежные струи сбегали по рукам, полоски крови обволакивали ее. Крошечное облачко пузырьков сорвалось с ее приоткрытых губ, и тело повело по спирали вниз, в глубокую темноту.
«Меч все еще поблизости».
Она не могла коснуться или увидеть его, но чувствовала, что он рядом, и эта мысль согревала ее холодное тело.
На мгновение ее глаза затрепетали, тело содрогнулось, когда она глотнула воды. Она снова вспомнила олененка в Железном Лесу.
«Смерть – это еще не конец».
Сможет ли свет Небесного Народа достать до нее на такой глубине? Будет ли Ленор ждать ее по ту сторону? Она надеялась. Ей хотелось снова ощутить объятия матери. И увидеть Пим. Безумную, замечательную Пим.
«И Артур. Мой молодой волк, мое сердце… Увижу ли я его снова?»
Тело Нимуэ опять содрогнулось, но в нем осталось уже совсем немного сил. Она сдавалась на милость холода и темноты. Метки Эйримид медленно обвивали ее шею и щеки.
«Таково было мое видение».
«Я сохраню меч. Ни Церковь, ни Утер, ни Камбер не смогут добраться до него. Война Меча умрет вместе со мной».
«Пока истинный король не восстанет в своем праве».
Эпилог
На голове у Папы Авеля красовалась церемониальная тиара, представляющая собой тройную корону. Ниспадающая мантия переходила в фальду, что подчеркивало торжественность момента. В правой руке он сжимал папскую ферулу – посох, увенчанный распятием, а на средний палец левой руки было надето золотое Кольцо Рыбака, блестящее в свете факелов маленького собора Сан-Пьетро-ин-Винколи. Он окинул взором немые колонны воинов Троицы. Аббат Уиклоу стоял в стороне в своих церемониальных одеждах, как обычно, сложив руки в молитве. Папа Авель улыбнулся собравшимся.
– Из темноты всегда приходит свет, слепящий своей ясностью. Он обжигает своей силой, он невинен, как дитя, и чист, подобно Господу нашему Богу. Ибо не ошибся Он, и, дабы сокрушить мерзкую Ведьму Волчьей Крови, послал нам своего ангела мщения, тихого от природы, образец святости и неудержимого следования долгу. Сегодня мы принимаем в ряды Троицы нового воина Божьего. Встань, сестра Айрис!
Сестра Айрис неотрывно смотрела на Папу своим оплавленным глазом. Она стояла, пока он надевал на нее уникальную – ее собственную – посмертную маску, а затем обернулась к братству Троицы, и они склонили перед ней головы.
– Вместе мы совершим великие чудеса, дитя мое, – шепнул Папа Авель ей на ухо. Его дыхание пахло мертвечиной.
Тело Нимуэ выбросило течением на песчаную отмель под сень нависающих каньонов Минотавра. Стрела в спине обломилась, прочие, торчащие спереди, согнулись под тяжестью ее веса. Она прерывисто и тяжело дышала.
Рядом почудилось какое-то движение. Шаги по каменистому песку. Мелькнули поблизости черные одежды. Шаги еще нескольких людей, сопровождаемые шипением и шепотом. Десятки тел покачивались над Нимуэ, и покрытые волдырями руки с отсутствующими пальцами перебирали и ощупывали ее. После короткого спора на древнем тайном языке омерзительные руки подобрали Нимуэ и подняли в воздух. Толпа прокаженных окружила ее обмякшее тело и утащила его в темный зловещий туннель.
Благодарности
Я хотел бы поблагодарить Артура Ракхама, А. Б. Фроста, Ала Фостера, Уоллес Вуд, Джона Р. Нила, Томаса Уиллера, Силену Томас, Мэдлин Десмишель, Тони Дитерлицци, Анжелу Дитерлицци, Джастина Чанду и Люси Каммингс.
Ф. М.Помню, как ехал по Мурпарк-стрит через район Студио-Сити в Калифорнии и Фрэнк скинул мне на телефон первые наброски для «Проклятой». Не буду врать, на мгновение я потерял способность рулить. У меня хватило ума остановиться. Я прокручивал на экране темные изображения фейри и Нимуэ, которая, будто во сне, повернулась к зрителю спиной, чтобы продемонстрировать шрамы, и только тут до меня дошло – о боги, это действительно происходит.
Я всю жизнь фанател от Фрэнка Миллера, и эта совместная работа с ним была самым маловероятным пунктом из списка моих предсмертных желаний. Он – один из немногих художников, чьи работы на протяжении многих лет помогали мне формировать мой собственный творческий голос, так что это честь – рассказать эту историю вместе с ним. Я так благодарен
