Драконий сын поднялся и, немного подумав, все же закрыл окно.
* * *На одну безумную секунду принцесса решила, что вновь оказалась в Океане; оглядываясь, она искала высокие стены, перья и Анте. Но вокруг простирались только молочный туман, чистое небо и… не было земли под ногами, одно белое марево, словно она стояла на облаке. В панике Айя стала расчесывать кожу рук, не понимая, где она очутилась. И только когда ногти прорвали кожу и по пальцам побежали дорожки крови, а боль так и не пришла, принцесса поняла, что спит.
Но отчего-то не просыпается. Туман вокруг становился плотнее, и Айе стало сложно дышать. Голова раскалывалась от боли, а уши закладывало от нарастающего шума. Принцессе казалось, что где-то рядом с ней журчит фонтан или даже десяток фонтанов. Шум приближался, становился громче. Прямо перед ней выросла стена воды, бесконечно падая в невидимые глубины под ногами. Айя попятилась, но водопад двинулся за ней. Наследница подняла голову вверх, ища источник воды, но все, что она увидела, – это голубое небо, разделенное на две части потоком.
Айя замотала головой, желая прийти в себя.
«Ну же, просыпайся!» – мысленно приказала себе она себе, но безрезультатно. Вновь затрясла головой, чувствуя, как в груди начала подниматься паника. Ей нужно было собраться с мыслями и отправиться в путь, но клетка сна не позволяла найти выход.
Внезапная идея осенила принцессу – она вытянула руку перед собой и, задержав дыхание, шагнула в водопад. Вода обрушилась на ее голову, плечи, руки, но вес потока был мал, словно с неба не лились тонны воды, а капал мелкий дождь. Айя с опаской открыла глаза и тут же почувствовала чужое прикосновение. До ее вытянутой руки дотронулись чьи-то пальцы – длинные, чуть шершавые, явно принадлежащие мужчине; они едва ощутимо скользили по ее ладони, а потом крепко обхватили запястье. Незнакомец потянул принцессу на себя, будто хотел достать ее из воды. Айя покорно сделала шаг навстречу, потом еще один. В голове было удивительно пусто – не ощущалось ни страха, ни сомнений, только стойкое желание выйти из водопада. Орлиная наследница шла вперед, воды перед ее лицом становилось все меньше, и силуэт незнакомца приобретал ясные очертания.
«Ну же, просыпайся», – вновь услышала Айя, но голос принадлежал уже не ей. Принцесса хотела увидеть человека по другую сторону потока, но чужие слова все громче звучали в голове. Айя почувствовала, как стала слабеть хватка незнакомца, как соскользнули пальцы с ее руки, и странное сожаление пронзило ее тело.
В последний миг перед пробуждением принцесса успела рассмотреть человека за водопадом. За спиной незнакомца горело солнце, которое слепило глаза. Айя едва различила его лицо – он улыбался ей добродушно, понимающе, с тихой грустью, будто давно мечтал только о ней одной, но она, желанная, ускользнула за миг до встречи. Его пальцы растворились в воде, и сам человек исчез, а вместо него перед Орлицей появилось встревоженное лицо Джонаса. Он крепко держал ее за руку – как тот человек за водопадом, и Айя едва сдержала стон разочарования.
– Ты плакала во сне, – виновато пояснил Джонас, и принцесса удивленно провела по мокрым щекам рукой. – Поэтому и разбудил. Извини, – устало сказал он, и Айя, всхлипывая, кинулась на шею другу.
В комнате царил полумрак – шторы у низкого окна были наглухо закрыты, и наследнице, которую Джонас успокаивающе гладил по спине, сложно было понять, сколько она проспала.
– Уже полдень, – будто прочитав ее мысли, произнес драконий сын, отстраняясь. – Ты проспала четыре часа.
– Нам нужно ехать.
Лицо Джонаса потемнело; он и сам понимал, что время вышло.
* * *Солнце устало клонилось к горизонту, когда впереди показалась полоса берега у Мертвого моря. Над водой собирались низкие грозовые тучи; громко кричали чайки. Пенные волны выбрасывали на берег клубки водорослей и мелкую рыбешку, которую тут же поедали голодные птицы. Подошвы дорогих туфель Джонаса вязли в мокром песке, и Лацерна в его руках крутилась, будто непоседливый котенок.
Принцесса натянула поводья Баркары. Огненная лошадь шла за ней к морю неохотно, то и дело замедляясь; огнегривая кобыла словно опасалась того, что ждало ее впереди.
Путники остановились недалеко от поместья Драконов. Джонас смотрел на дорогу, ведущую к дому, с печалью и странным сожалением – родные стены, убежище, в котором он мог чувствовать себя защищенным, были так близко, но не дарили желанного ощущения безопасности.
– Как ты пройдешь через море? – спросил наследник Драконов, с трудом отвлекаясь от тяжелых мыслей.
– Его не существует на самом деле. В Вечном Океане Анте дотронулся до моих глаз, и теперь я вижу сквозь воду. – Айя махнула рукой в сторону моря, чуть выше горизонта. – Это иллюзия, но куда сильнее тех, которыми развлекают народ на праздниках. Такая магия… она выходит за пределы всего, что я знаю. Она и над морем, и в нем. Большая, необъятная. Будто воздух стал тканью, которая растянулась от неба до земли. Ткань двигается, летит по ветру и проходит сквозь нас. Анте сказал, что иллюзия Мертвого моря появилась спустя двадцать лет после создания купола, как отголосок огромной силы, которую с помощью жертвоприношений подпитывают бессильные маги. Она будет существовать, пока существует купол, и падет вместе с ним, если я не успею к храму вовремя.
Айя, полезла в сумку, вытащила из нее Глас Владык и, прищурившись, осторожно протянула его другу.
– После того как Анте коснулся моих глаз, мне сложно смотреть на шар. Я вижу, как он кипит от чужой силы, – призналась принцесса. – Надеюсь, этот странный дар вскоре иссякнет. Видеть магию в ее первозданном виде страшнее, чем я думала. Лацерна, – позвала дочь короля, и дракониха тут же обратила на принцессу свой немигающий взгляд. – Ты давно хотела поквитаться со стекляшкой. Разрешаю тебе оставить на ней трещину. Джонас, положи шар на землю, – попросила наследница Орлов, и юноша забрал у нее Глас Владык. – И постарайся придержать Лацерну.
Видя, как раздуваются ноздри драконихи, юноша невесело улыбнулся.
Принцесса вскочила в седло Баркары и прижалась к ее шее. Лошадь нетерпеливо гарцевала, но замерла, когда руки наездницы прикрыли ее глаза. Джонасу было немного странно наблюдать за тем, как Айя бормотала что-то себе под нос – она выглядела слишком серьезно, но Баркара явно понимала, о чем говорит хозяйка. Лошадь перестала нервничать, и, когда принцесса опустила руки, огненная грива коня вспыхнула с новой силой.
– Теперь она тоже видит дорогу, – пояснила Айя, и Джонасу стало не по себе от того, что он видел только хмурое небо, берег и волны.
Тем временем Лацерна, облизнувшись, устроилась на руках хозяина
