– Чем мы поможем? Их там больше тысячи было, с техникой, а мы что? – я не уговаривал, просто констатировал факт.
– Я понимаю, – сержант Слава кивал в такт моим словам.
– Похоже, все надо начинать с начала? – подал голос Егор.
– Здесь, – я обвел глазами округу, – уже такого не выйдет. Немцы сейчас или начнут спешно вывозить лагеря подальше, либо расстреливать станут. Но охрану усилят настолько, насколько вообще возможно, чтобы не давать нам даже шанса.
– Что предлагаешь? – мрачно спросил молчавший до этого Иван.
– К фронту пойдем, я думаю. Теперь это, наверное, единственный вариант.
Конечно, парням понравилось бродить по тылам немцев, кусать их небольшие тыловые подразделения. Здесь все же попроще будет, чем на передовой. Сами себе хозяева практически, особенно вон, когда разведчиками стали. Гуляй, Вася, жуй опилки, я директор лесопилки! Да и мне самому как-то не хочется выходить. Чего уж лукавить. Там, на Большой земле, что нас ждет? Ранее я парням лучший вариант озвучивал, когда говорил, что нас на передок закинут, в разные подразделения. Для начала надо выйти и на фильтре не загнуться, а вот потом да, кого куда закинут, там и будем умирать. Я что-то не верю, что смогу долго продержаться на передовой. Сейчас уже не первые дни войны, когда все бежали. Никто по большому счету нас не упрекал за отступление. Так, на местах ругались, на фильтре попеняли немного, что вроде как виноваты, но в общем и целом было нормально. А теперь там все по-другому. Да и враг скоро к столице подойдет, а что там будет… Я знаю точно. Под Москвой перемелют столько народа, мне становится плохо только об одной мысли, как там будет. А мне очень хочется выжить.
В лесу мы пробыли до вечера, ближе к бывшему лагерю не совались, слушали, да-да, не наблюдали, а слушали, издалека. Там с самого утра даже авиация работала, всерьез немчура взялась за нас. Может, кстати, это из-за того хрена, на красивой машине, которого я подстрелил и приволок на веревке. Скорее всего, это был какой-то крупный военачальник или шишка из штаба, может, он вообще из Берлина прилетал, кто теперь знает. До меня никто результаты допроса не доводил, так что я о нем ничего и не знаю. Но офицер был эсэсовцем, а это не хухры-мухры. Может, приезжал в лагерь набрать «материал» на какие-нибудь зверские эксперименты, может, просто учил, как нужно обращаться с советскими пленными. Чего уж говорить-то, обычные солдаты вермахта не были настолько злы к нашим бойцам, как эсэсовцы.
Когда лай собак в лесу стал совсем уж громким, мы снялись и стали отходить глубже в лес. Оторвались. Хреново то, что пока сидели весь день в лесу и слушали звуки неравного боя, в нашу сторону так никто из красноармейцев и не вышел. То ли в другую сторону уходили, то ли погибли все. О последнем думать не хотелось, жалко было людей. Их только-только спасли из лагеря, вернули надежду, они поверили, что могут бить врага, а тут на тебе, «привет от вермахта».
Парни все были мрачнее тучи, брели, даже особо и не смотря по сторонам. Хреново это, потухла искорка-то. А я тоже, блин, молодец, разошелся. Один лагерь, второй, третий. Склады, сборные пункты, несколько деревень, вон, уже на аэродром замахнулись. Да только фрицы не дураки, не зря половину Европы завоевали. Командование у них сейчас мыслит здраво, еще не споткнулись ни разу, так чтобы по-крупному. Мчатся на всех порах к Москве. Вот там да, получат по сопатке, задумаются. А пока у них все идет по плану. Не помню, какое сегодня число, сдали наши Киев уже, или как? Чувствовал ли я свою вину в том, что не попытался предупредить командование? Сейчас уже нет. Объясню почему. Командование Красной Армии, да и руководство страны в целом, получало столько разной информации, особенно о начале войны, что верить в бред какого-то попаданца… Ладно бы у меня знания какие-то особые были, чтобы с ходу мог предъявить такое, во что все поверят. Так нет, чуть больше базового курса школы и техникума, ничего сверхважного я не помню. К моему стыду, даже точную дату начала московского наступления и то не помню. Вроде в декабре, а точнее… Глупо было бы просто взять и заявить о себе как о пришельце из будущего. Это до войны, в мирное время, скорее всего, прокатило бы, а тут нет. Да никто в здравом уме даже слушать бы не стал. Конечно, достаточно было бы поверить мне всего один раз, дождаться, когда событие произойдет, и потом уже начинать раскручивать. Но просто никто этого делать не станет. Да и страна у нас сейчас такая, что люди на местах не шибко любят импровизацию и инициативу, себе дороже. Есть руководство, партия, которые все знают и все за всех решают, куда уж тут лезть обычному человеку. Помните, я рассказывал, как в первые дни войны один из моих тогдашних командиров намекнул старшему командиру о борьбе с противником путем засад? Ему тогда ответили просто, что не нужно думать, у нас есть, кому думать за всех, иди и исполняй приказ.
Лесной массив, в котором мы находились, хоть и был огромным и местами едва проходимым, закончился. А закончился он ни фига не полем или деревенькой какой-нибудь. Мы вышли к городку. Да, вот так просто, впереди, практически на открытой местности, мы увидели город. Или городок, пока не разобрал еще. Окраина была сильно заросшая кустарником, им и воспользовались, приближаясь для того, чтобы осмотреться. Хоть и шли мы весь день, но я не мог понять, где мы есть. Карта давно была ненужной, у нас просто не было этой части, трофей захватывал наш лесной лагерь только по краю.
– Как думаешь, кто в городе? – спросил я у Ивана.
– Да черт их знает, Андрюх, – наш большой пулеметчик пожал плечами, – надо идти на разведку, может, узнаем что-то.
Каково же было удивление, когда мы обнаружили, причем ночью, красноармейцев, суетящихся от желания порвать всех и вся. Городок, а это действительно оказался небольшой населенный пункт, представлял собой муравейник. Не став прятаться, мы потопали прямо по дороге, ожидая, когда нас заметят и остановят. Вот блин, халтурщики, даже документы не спрашивают. Интересно, когда же все эти бойцы и командиры сюда пришли, участвовали уже в боях или нет? Вопросов много, а толку…
– Андрюх, какие-то здесь все малохольные, – удивленно подал голос Бортник.
– Думаю, это свежий призыв. Собрали где-то по окрестностям и кинули закрывать прорыв, правда, его
