«Доминиан!»
Позади Вседержителя из Тьмы возник Черный Прародитель драконов. Издал он могучий рев и изрыгнул нескончаемый поток черного пламени.
Долго длилось это все, но решили остановиться и посмотреть, случилось ли что с элевом, аль нет. И то, что они увидели, удивило каждого из них. Вседержитель создал двойников… нет, не так. Он разделился на еще три части, но они все были объединены меж собой. У каждого по две руки, по две ноги и по одной голове, но они являлись единой частью. Все равно, что слившиеся близнецы, только тут их было четверо. Каждая из частей Вседержителя смотрела на одного из своих противников, а четвертая продолжала уничтожать мир. Все животные погибли. Просто попадали замертво и моментально сгнили.
Великие и Прародитель обрушили на элева магический каскад сразу с трех сторон, но каждый из его двойников противостоял всему этому играючи. Заклинания рассеивались или же отбивались, притом порой в самих заклинателей.
Анафрахион посмотрел на его первичную часть и увидел, что тот открыл рот столь широко, что нижняя челюсть доставала до середины груди. А в мире начинали губнуть представители различных рас. Один за другим умирали они, а души их отправлялись прямиком в пасть их Отца. Магические энергии самого мира тоже им поглощались, а потому планета постепенно чернела и превращалась в угли.
Они не могли его остановить, но нельзя было позволить Вседержителю поглотить весь мир. И некромант применил единственное, что оказалось возможным. Он обратил весь мир в прах и понадеялся, что элев проглотит его, а там можно было бы попытаться воздействовать на него изнутри. Но такого не случилось. Рот светлого Отца моментально закрылся и он посмотрел на Анафрахиона. Доминиан и Люцифер перестали использовать магию против него, а его двойники слились с первичным телом. Какова должна быть реакция у того, кому помешали осуществить задуманное? Гнев? Раздражение? Изумление? Всякое возможно, но Вседержитель оставался спокоен и это пугало (как бы ни было стыдно признаваться самому себе в этом, но это было так) некроманта. Зрачки же элева казались взглядом из ледяной бездны, проникающей в твою сущность, оставляя в ней след.
— За каждый из светлых миров, что вы помешаете мне вобрать в себя, я поглощу миллион темных, — внезапно заговорил Вседержитель на всеобщем языке. Говорил он чисто, без змеиного шипения. Голос у него был, как у простого человека. И элев исчез, и невозможно было отследить его перемещение.
«Значит, Ицаро не совсем единственный с таким даром»
— Я же говорил тебе, Анафрахион, что бесполезно с ним сражаться. Мы втроем не сумели одолеть его, — заговорил Доминиан так, дабы и Люцифер его услышал.
— Нет, не сумели, но поняли самое важное… Он уязвим, — некромант все еще был ошарашен случившимся.
— Анф, я созываю срочное собрание Великих, — произнес Люцифер и исчез в ярко-красном пламени.
Поговорить на собрании было о чем, ведь было столкновение с самим Вседержителем, коего никто прежде никогда из Великих не видел. Говорил лишь Люцифер и все внимали его словам. Когда он закончил, то нависло долгое и тяжелое молчание.
— Не понимаю, отец, почему ты не позвал нас? — первым заговорил Люциан. — Мы бы помогли вам! Против восьмерых Великих и двух Прародителей он бы не выстоял.
— Я не хотел рисковать, — начал говорить Мастер Войны. — Мы никогда прежде не сталкивались со столь колоссальной Силой и мы не знаем, как его убить. Кроме того, мы обрушили на него такие заклинания, которые бы уничтожили половину галактики, Люциан. Вседержитель лишь оборонялся, но не нападал в ответ. Будь и вы там, то, возможно, что он перешел бы в наступление. Коль погибли бы мы с Анафрахионом, то остались бы вы в живых. Но нельзя допустить, дабы все Великие темные погибли. Именно поэтому я не позвал вас.
— Это все понятно, — заговорил Мефистофель, — но что мы будем делать? Как нам быть с Вседержителем?
— Он сказал, что, коль мы будем ему мешать пожирать светлые миры, то он примется за темные, — напомнил некромант.
— Миллион темных за один светлый, — уточнил Люцифер.
— Так в чем проблема? Пусть пожирает их и дальше. Отец, светлые наши враги, а он лишь помогает нам избавиться от них. Что в этом плохого?
— Сам Вседержитель — вот что, — ответила Ненфера вместо мужа.
— Коль он столь силен, то есть ли смысл вообще сражаться с ним? — поинтересовался Армадей.
— Что я слышу! Неужели сам Вселяющий Ужас побоялся?
— Твой тон не уместен, Люциан, — строго проговорил Мастер Войны и его старший сын замолк.
— Быть может, нам стоит оставить все так, как есть? — предложил Сатанаил. — Рассудите сами. Люцифер и Анафрахион вместе с Черным Прародителем не смогли одолеть Вседержителя. Нанесли лишь несколько ран от которых он моментально оправился и все. Он нам не мешает, самих светлых же и убивает. Архангел Михаэль вместе с остальными братьями лишь прикрываются им, дабы расширить свою власть и только. Лучше будет избавиться от самих Архангелов, нежели от того, кого светлые считают своим Отцом.
— Но как мы можем быть уверены в том, что рано или поздно Вседержитель не решится избавиться от нас? — послышался голос молчаливого Виардона.
— Никак, и именно в этом вся проблема.
— Как бы там ни было, но мы поняли самое главное. Вседержитель уязвим. Его можно ранить, а значит, его можно и убить, — подытожил Мефистофель.
— Ты можешь постараться разузнать, как это сделать?
— Я постараюсь, Анафрахион, но за все эти годы я ни разу не сумел найти Вседержителя. Удастся ли найти способ его одолеть — я не знаю.
— Способ должен быть! Он всегда есть. Не бывает непобедимых, ибо у каждого есть слабость. Большинство считает Богов непобедимыми и сильнейшими, но я в одиночку сверг их, не будучи столь силен, как сейчас. Вседержитель не может стать исключением. Должен быть способ избавиться от него, коль возникнет такая необходимость.
— Я сделаю все, что в моих силах, — кивнул Мефистофель.
На том и порешили. Анафрахион же стал сам не свой, ибо не мог он поверить в то, что нашелся некто, кого ему вместе с Люцифером не удалось одолеть. Это разозлило его, и решил некромант найти способ одолеть столь грозного противника.
***
Палач не разделял интересов Советника, а потому позволял себе то, что тот ни за что бы не сделал. Норкл был вечно серьезен, не любил просто так путешествовать по иным мирам, ибо считал это пустой тратой своего драгоценного времени. Учитывая, что учитель редко бывал в замке, то за всем приходилось следить именно Советнику. А вот Чардо был другим. Он не чурался посещать иные миры, и даже проводил время с женщинами. Не знай он Норкла лично, то посчитал бы, что тот
