— Продолжай истребление, — повелительно сказал он Доминиану, но Прародитель не перечил и не возмутился, ибо Синоргар тоже был зол на светлых за то, что они сделали с Литаэль.
Сам же темный, пролетев еще немного верхом на драконе, спрыгнул вниз. Падая, он успел применить тысячу игл, пустил волну земли, которая постепенно становилась все больше и больше, унося за собой светлых. Приземлившись, свершился взрыв ярко-красного цвета. Все в радиусе трех верст превратилось в безжизненные, нет, в выжженные степи, где даже праха от трупов не было. Подобное заклинание называлось разрухой Хаоса. Выглядеть оно может по-разному, важен итог.
Весьма быстро его окружили светлые и Великий прибег к магической вспышке, отбросившей врагов на несколько локтей назад. Группа из сотни светлых, что пришла в себя раньше всех, хотела наброситься со спины на некроманта, но тот развернулся к ним и издал столь жуткий и странный крик, больше схожий на смесь драконьего и львиного, но несколько рокочущий, что души этой сотни вылетели из тел. И это не фигура речи. Анафрахион сумел создать такое заклинание, которое выбило души из материальных оболочек. Естественно, тела сразу же попадали как не живые, ибо тело без души — ничто.
— Сулохрахаша, — произнес Великий на змееподобном языке саалитов и души светлых сгорели в бледном пламени.
Щелчок пальцами и вокруг некроманта появился смрадный серый дым. Те светлые, что вдохнули его, стали быстро погибать. Кожа побледнела, потом посерела, покрылась множеством волдырей и язв из которых вытекала бледно-желтая жидкость. Кожа постепенно отслаивалась, оголяя мышцы, на которых будто бы образовался серый налет. Один за другим они отваливались и падали на землю уже в иссушенном виде. Запах был такой, что мог бы убить любого простого смертного. Глаза светлых высыхали и уменьшались, языки превратились в труху. Пальцы рук почернели и стали отваливаться, затем последовали руки целиком и ноги. И так длилось до тех пор, пока от каждого светлячка не осталось лишь куча непонятной тухлятины.
В спину некроманту ударил луч Света. Было не больно, но небольшое жжение все же имело место быть. Развернувшись, Анафрахион подставил под этот луч руку и принялся обращать ее во Тьму, направляя обратно.
Анафрахион убрал меч и превратил все свои пальцы в лезвия, длиной вдвое больше нормы, и кинулся на светлых. Орудовал он ими очень быстро и умело. Пока одна рука разбиралась с одним ангелом, вторая расправлялась с другим. Лезвия эти хоть и казались тонкими и хрупкими, на деле являлись весьма прочными, и могли выдержать даже прямой удар молотом и секирой.
Весь остров содрогался от происходящего. Кровавый голем гигант, костяные драконы, всеразличные виды нежити, огненный дождь, огненные смерчи, звездопад, мертвецкий прах, смертельный дым, лава, миньоны, энты, и Доминиан, в конце концов! Анафрахион чувствовал, как мир трещал по швам. Он готов был вот-вот рухнуть. Даже несмотря на то, сколько светлых погибло, облегчив его, планета могла взорваться в любую секунду. Но некромант терпелив. Он выжидал подходящего момента для финального удара.
Несколько миллионов светлых окружили Анафрахион так, что его было не видать за всей этой сферой из святош. Темный бился с теми, кто выходил из строя, а остальные готовились и плели единое великое заклинание. Несколько сотен, если не тысяча, рядов лучей предстало пред взором Великого, и они ударили единовременно. Впервые за все время светлые показали командную атаку. Увернуться некромант не успел, а удар получился слишком сильным. Его тело стало сгорать. Сперва кожа, слой за слоем, после же мышцы, сухожилия, связки и, собственно, кости. И его не стало. Вместе с ним развеялось все то безумие, коим остров был переполнен. Мрачные облака исчезли, огненный дождь прекратился, кровавый голем гигант превратился в гору мяса и костей, и вся остальная нежить лишилась того подобия жизни, которым их наделяла волшба некроманта.
***
В этот самый момент стены Ордена задрожали, покрылись небольшими трещинами. Все ощутили этот странный магический толчок, но что он из себя представлял — никто не понял. Сам замок застонал от боли утраты.
У Литаэль не спадал жар. Ее смогли частично исцелить, но этого было мало. Нельзя полностью исцелять кого-либо в столь плачевном состоянии. Требовалось время и терпение. В случае с эльфийкой, разговор мог идти о веках постоянного лечения. Когда же тело Главы Ордена испепелил поток Света, жар Литаэль усилился, и она забилась в конвульсиях. Глава целителей приказал крепко держать ей руки, ноги и голову. Он открыл ей веки и увидел, что глаза у нее сильно закатились и стали краснеть, изо рта и носа пошла кровь. Он положил руку ей на лоб и стал произносить различные заклинания в надежде, что хоть одно да и поможет. Все прекратилось внезапно, и эльфийка расслабленно лежала на кровати. Губы ее слегка зашевелились и она что-то шептала, но столь тихо, что было невозможно расслышать. Целитель опустил голову и услышал:
— Анафрахион… Анафрахион…
Принцесса повторяла имя Главы, словно это было неким заклинанием.
***
— Учитель! — одновременно закричали Советник, Палач и Ицаро. Хладнокровным остался, разумеется, лишь демон.
— Этого не может быть! Не может быть! — Норкл места себе не находил. Он схватился руками за голову и расхаживал взад-вперед.
— Мы должны отомстить! — пламенно сказал Ицаро.
— Успокоитесь, — раздался голос Люцифера. — И смотрите.
Первым догадался Палач и даже рассмеялся. Следующим был Ицаро, а Советнику понадобилось время, дабы все понять. Но, осознав то же, что и другие, ему не захотелось смеяться. Он был рассержен на самого себя, ибо не сразу понял. Пентаграмма продолжала действовать.
***
Луч Света прекратился, и никто не видел устрашающего Анафрахиона. Немного праха — вот, что осталось от него. Светлые были измотаны, ибо для столь сокрушительного заклинания требовалось отдать почти все остатки Сил. Доминиан же величественно навис над ними и смотрел. Тень его укрыла всю ту местность, где сгорел некромант. Один архангел обратил на это внимание, поднял голову и обратился к Черному Прародителю:
— Твой хозяин мертв! Убирайся отсюда! — его поддержали воодушевленными криками другие. В ответ же по всему миру раздался жуткий хохот дракона.
Прах от некроманта стал собираться воедино, после чего закружил, словно небольшой смерч. Над ним прорвалась ткань реального мира и из нее вышла частичка Абсолютной Тьмы, а следом за ней несколько языков ярко-красного пламени. Они придали крутящемуся праху более зловещий вид. Светлым казалось, что вскоре этот смерч станет гораздо больше и поглотит весь мир. Они не столь уж и далеко ушли от истины, ибо вся эта кутерьма поглощала Силы, кои имелись в изобилии вокруг.
Смерч стал уменьшаться, уплотнился и принял вид человека. Тело было расплывчатым, больше схожим
