Ручка дверь дрогнула и начала вращаться медленно. Но вскоре в коридоре послышались еще два пьяных голоса, которые о чем-то спорили. Тот, кто стоял за дверью отпустил ручку и зашагал прочь на выход. Лей била дрожь мелкая и липкая. Томми только вышел из душа и вид сестры ему не понравился.
— Сестренка, что с тобой?
— Там кто-то был, и он пытался пробраться в номер, но люди в коридоре его спугнули, — голос дрожал, тело бил озноб. — Меня словно парализовало, так жутко…
— Тише-тише, родная, — брат прижал свою испуганную родственницу и шептал успокаивающие слова.
Заснула Лейла, крепко сжимая руку Томми, которому пришлось подтянуть ближе свою кровать к её. Некоторое время назад парень достал складной нож и положил под свою подушку. Спуститься вниз, и взять нож покрупнее или хотя бы ту самую биту он не смог. Лейла не хотела его отпускать, брат не мог заставить её нервничать еще больше.
Утро принесло боли во всем теле. Так они так и спали, сжимая руки вместе. У Томми болела голова, так как выспаться не удалось, но сытный завтрак смог принести некоторое облегчение. Уже в 9 часов путники продолжили свой маршрут. Ребят встречала гористая местность и свежий воздух. Машина зашелестела по гравию и затормозила на подъездной дорожке перед домом Ейвери Стенберд.
Как родная бабушка умела предчувствовать их приезд, они не знали. Возможно, она сидела на пороге с самого восхода, а может просто обладала хорошей интуицией, но её широкие объятья ласково прижимали к себе обоих внуков.
— Привет, бабуль! — сказала радостно Лейла. — Заждалась нас?
— Еще чего, просто знала, что вот-вот появитесь. Ужин готов, быстрее располагайтесь и спускайтесь в столовую. Я очень хочу услышать, как поживают мои любимые детки. Боже, Томми, ты стал еще выше!
— Да, 1 метр 98 сантметров мощи и красоты. Мы выиграли соревнования колледжей штата.
— Батюшки! — охнула бабушка.
— Выпендрежник, — фыркнула Лей. — Бабуль, только дай повод, он завалит тебя своими геройствами, половина из которых его больная фантазия.
— Это жестоко, сестренка! — крикнул брат, подходя к авто.
— За то правда. Идем, я так умаялась в дороге, что только мечтаю поесть и лечь спать.
— Окей, зануда, — подначил брат, начиная доставать их сумки из багажника.
Уют и тепло вот, что выделяла этот уединенный домик на холмах. Ближайшие соседи были в паре километров, стена елей и сосен, отгораживали частные дома в этом городе. Чуть ниже был центр городка, где были все блага необходимые, чтобы не чувствовать себя оторванными цивилизаций. До него было 9 километров.
Сам домик представлял собой двух этажную дощатую постройку с гаражом и складом. Сбоку был разбит небольшой сад и стояли теплицы. Вода подавалась из скважины и нагревалась газовой колонкой. Строение отапливалось от камина и электро батарей. Внутри было просторно и просто. Были старые шкафы, столы и стулья, простые белые занавески. Вязаные ковры в коридоре. Огромный старый шерстяной ковер в гостиной. Множество фотографий на стенах, откуда улыбались многочисленные родственники. Лей сразу нашла кучу их детских фотографий. Бабушка очень сильно любила их с Томми.
Кузены Эванс и Мэт жили в Калифорнии. Родители практически не возили их к родной бабке. Старший брат Мэри Стюарт, родной дядя Лейлы и Томми, Питер Стенберд отличался явной заносчивостью, работая главным юристом в Pelco Corporation — известной компанией по продвижению технологий защиты и безопасности. Дядя оставил позади своих менее успешных родственников, а после смерти деда совсем перестал испытывать по данному поводу угрызения совести, последний раз дети играли в доме бабушки десять лет назад. Мэт поддерживал с ними связь, писал по имейлу. Чувство его горечи от того, что они не видятся, было напускным. Два года назад он получил права, но ни разу не приехал к ним в гости, хотя Лейла звала его.
Скорее всего, вместе с семьей они отдыхали на Кубе или Гавайях, ведь их уровень был намного выше родственников, а судя по последним немногочисленным фотографиям, Мэт стал мужественнее и у него появилась девушка. Фото кузенов висело особняков. Двое нескладных мальчишек в кепках стояли как солдатики в джинсах и футболках бейсбольной команды San Francisco Giants. Любовь к бейсболу у них была еще с тех времен. Джайентс — была самой любимой командой Эванса, который таскал брата на пару их матчей, пока они были дружны. Отец поощрял увлечения спортом обоих сыновей. В итоге Эванс играл за сборную своего Университета, ну а Мэт со временем отдалился от брата, который был явно популярнее и общительнее скромного младшего брата. Сейчас старший брат жил отдельно в Сан-Франциско, проходя стажировку в крупной компании по недвижимости.
Время, когда ничего из этого не имело значения, прошло. Детство и отличает это отсутствие границ, они просто были детьми и катались на велосипедах к реке. Грабили муравейники, ловили рыбу и играли в салки.
— Милая, как давно многое из этого было. Эти шалопаи звонили мне последний раз на новый год, скоро мое день рождение. Надеюсь, мой высокомерный сын позвонит и поздравит меня с 70 — летием. Я бы позвала его на мой юбилей, но я ведь простая пенсионерка, у которой гостевые комнаты не номера Люкс в его любимых пятизвездочных отелях, — с горечью констатировала Эйвери.
— Бабушка, не переживай. Мы лучше пригласим тебя к нам погостить в сентябре.
— Что ты милая! Куда я уеду в сезон сбора урожая, да и годы не те. Мне все тяжелее, куда то отлучаться. Старик Эмбер, что живет по соседству, уже давно завозит мне продовольствие и кое какую мелочевку. Говорит, старики должны держаться вместе. Чертов прохвост ему всего 61 год! — ворчала бабушка.
— Неужели он ухаживает за тобой? — хохотнула Лейла.
— Не да бог. Я любила и люблю твоего деда, поздно что-то менять, хотя он ушел всего 8 лет назад, чувство что он еще здесь со мной. Мне никого не нужно, пусть дети приезжают, да внуки. Вы моя счастье и радость, в старческих блеклых голубых глазах блеснули одинокие слезинки.
— Все, баб, не расстраивайся, — сказал возникший Томми, крепко обнявший пухлую и крепкую старушку. — Мы приехали и очень хотим есть.
— Идем, шалопай, такой здоровый организм нужно плотно кормить.
— Вот это другой разговор. Ни минуты не оставишь, начинаются женские сопли. Ай! — воскликнул шуточно парень, когда сестра шлепнула его по плечу. — Что?!
— Сейчас начнутся мужские слезы, Томми Эбони, если ты будешь толкать эти свои мужские разговорчики.
— Бабье царство…Ай-яй! Всё-всё, я закончил, — шипел парень, проходя в столовую и шутливо поглядывая на суровую сестру.
Поздней ночью того же дня рядом с домом миссис Стенберд умолкли все птицы, никакой мелкий зверь не решался приближаться. В темноте горели два янтарных глаза, следя за стареньким жилым строением.
