Вадим тут же посуровел, глядя на меня как на предателя детской дружбы.
– Вообще-то нет, – опроверг он известные лишь ему самому подозрения. – Мы сошли с трапа минут за сорок до взрыва. И ждали указов из штаба за двести метров от парковки. Мы тут совершенно ни при чем. И не было никаких признаков того, что пытались атаковать нас. Как и причин делать это. Это просто совпадение.
– Возможно, – вымолвил я. – Возможно…
Втянув утренний воздух, Вадим вытянул правую ладонь. Я решил, что он собрался принести честное пионерское, но все оказалось интереснее.
– Мне тут даны Ночным Дозором Москвы некоторые полномочия, – сказал он. – От его имени я даю тебе пропуск на территорию аэропорта, минуя любые магические барьеры Светлых, регистрационные терминалы, запреты на посещение через Сумрак и все, что может воспрепятствовать свободному проходу через кордоны Шереметьево.
Вадим опустил руку, глядя почти с превосходством.
– Вот, теперь ты можешь бродить по местности сколько влезет, – добавил он. – Проверяй мои слова, смотри камеры наблюдения, делай что угодно. Если разоблачишь нас с Ведой – высылай опергруппу.
– Да я и не думал, – только и успел вымолвить я, как Светлый с достоинством отвернулся и скрылся за машинами.
– Ну и хрен с тобой, – проговорил я, глядя на окружающий мир через Сумрак. И правда, появились изменения. Ранее «Шеремет» искрился множеством слоев защитной изгороди, словно здесь хранился золотовалютный запас России. Теперь половина защиты пропала – та, за которую отвечали Светлые. А замки Темных для меня и так открыты. Исследуй тайны аэропорта – не хочу.
Хорошо, что подобная дурь перестала меня интересовать на втором году жизни в образе Иного. Вадим просто продемонстрировал мне полную открытость. Хотя не об этом ли я втайне мечтал? Ведь если от меня секретов нет у него, значит, не должно быть и у Ведающей.
Совпадение, значит. Пусть так.
Я смотрел на сгоревшие машины, чувствуя непонятное волнение. Сам того не зная, Вадим сказал мне что-то важное. Или я ему. Нужные слова, но не в том контексте.
Аэропорт. Самолеты прилетают один за другим. Гости столицы покидают трап, ждут автобусы, скучают в очередях. Не нужно полагать, будто у магов все иначе. Если ты Иной, то мороки еще больше – регистрационные пункты Дозоров, дополнительные ритуалы, печати, штампы, магические кордоны. Долгое просиживание в кафе в ожидании дальнейших приказов без возможности выйти.
И свирепый оборотень, уничтоживший девять человек и больше.
Делал ли он это просто потому, что хотел скрыть ауру перед Клумси? Полнейшая чушь. Невозможно. Что бы там ни думал Клумси, он не настолько опасен, чтобы ради разговора с ним выбрать такой дикий способ маскировки. Смерти людей случились как побочный эффект. Аура Абсолютного Карателя окутала оборотня просто как следствие. Оборотень пришел сюда, чтобы убить конкретную цель.
Магическими методами все можно рассчитать до метра и секунды. Но магическую бомбу засекут везде, даже спустя долгое время после ее применения. Сумрак долго не стирает следов, скрупулезно храня вмешательства любого, кто посмеет их применить. Вот зачем ему нужен был кустарный трубчатый заряд, в идеале не хранящий ничью ауру, кроме своего создателя. А как устранить цель простой «земной» бомбой, находясь в аэропорту? Конечно, снаружи, на парковке, где дозорные сигнализации не работают, а простые полицейские металлоискатели еще не установлены.
Так что, зная цель, можно выйти и на виновника.
Но кто же цель? Это все еще может быть Ведающая, которую таким жестоким образом выманили на парковку. Тогда почему не последовало следующего удара? Нет, здесь замешан кто-то еще. В любом случае понятно, что цель – Иной или Иная. Или Иные, прибывающие в нужное время, где их ждет нужная машина. Но как знать точно? Прилетающих Иных не подстеречь надежно, потому что – трап, автобусы, очереди, неясный расклад по времени…
Я развернулся, уставившись на здание терминала. Вдалеке в небе садился самолет.
А может, и не стандартный трап на медленном погрузчике? Может, соединительный рукав, вип-сопровождение и зеленый коридор через все магические кордоны?
А кто вообще способен прибыть в Москву, имея возможность обеспечить себе поминутное расписание, став тем самым великолепной мишенью?
Хлопнув по металлическому ограждению, я быстро вернулся к Шпунту и Джеппу.
– Где Корсар? – выпалил я.
– В комнате охраны, – ответил Шпунт. – Просматривает камеры наблюдения, снимавшие парковку. А что?
– Он не там смотрит. Джепп!
– Я, – тут же отозвался Джепп и чихнул.
– Будь здоров. Мне нужно описание вещдоков с места взрыва. Особенно предметов одежды. Все, что осталось. Шпунт, к тебе тоже дело есть. Позвони Агееву и запроси информацию насчет одного самолета, прибывшего вчера в Шереметьево перед взрывом.
– А зачем Агееву-то? – недоуменно спросил Шпунт. – Он тут при чем? Надо же в местные службы аэропорта обратиться.
– Касательно нужного мне самолета может знать только он, потому что этот борт засекречен по самые закрылки.
– Почему ты сам ему не позвонишь?
– Он думает, что я занимаюсь другим делом.
Снова глядя на место взрыва, я добавил:
– Хотя уже пора дать ему знать, что на самом деле мы занимаемся одним и тем же.
* * *Запись на экране пошла по второму разу.
Сидящий перед монитором Корсар озабоченно откинулся на спинку кресла. Шпунт оперся руками о стол, стараясь не задеть клавиатуру или стопки журналов. Джепп забыл про остывший чай и стоял, не мигая. Я же дождался нужного таймкода и показал на нужный участок экрана концом шариковой ручки, которую взял у погруженного в магический сон охранника.
– Вот, – повторил я. – Видите?
На мониторе, сверкая огнями на концах крыльев, разворачивался бизнес-джет без логотипа. Вчерашний рассвет подсвечивал его необычную серо-бордовую раскраску, подчеркивавшую и роскошь, и символику организации.
– «Эмбраер лайнэйдж», – произнес Шпунт. – У кого-то явно денег импы не клюют.
– И ты даже знаешь у кого, – сказал я. – У Инквизиции. Встречайте: пражский корпоративный самолет наших гостей.
«Лайнэйдж» остановился у телетрапа. Через панорамный объектив камеры наблюдения он смотрелся как выпуклая чайка, склонившаяся перед атакой.
– Поверить не могу, что никто не обратил на него внимания, – вырвалось у Шпунта.
– Почему же, обратили, – сказал я. – Инквизиторы, прибывающие на расследования происшествий высокой важности, невидимы для всех, кроме принимающей стороны, о которой уведомляют официально. Верхушка московских Дозоров проинформирована об их прибытии. А стандартный контроль в терминале – как людской, так и магический – они не проходят, так как не обязаны снисходить до этого. Ни люди, ни Иные их просто не замечают. Это очень расточительный уровень защиты. Однако скрывать самолет еще тяжелее, поэтому никто не пытается этого делать. Да и опасно для других рейсов. Так что «лайнэйдж» улетел обратно, высадив нужных персон. Кстати, вот и они.
Я переключил на камеру, снимавшую телетрап. Сквозь тусклое стекло хорошо узнавались Саймон Джонсон, Рене Сен-Клер и господин Томас. Не доходя до конца коридора, они постепенно становились все прозрачнее и растворялись в воздухе.
– Это уже с магических камер Ночного Дозора, – пояснил я. – Сложные штуки и затратные. Вдобавок
