– При нем что-нибудь было? – спросил я.
Ильич кивнул на столик с пластиковой корзинкой, наполненной кучей рваного тряпья. Знакомая картина. Оборотни при перекидывании оставляют кучу лохмотьев – все, что остается от одежды. Потому и предпочитают таскать вещи разовые, которых не жалко. Из-за них в последнее время в Москве появились даже лавки подходящего дешевого тряпья.
Наш отдел когда-то пытался продавить обязательную маркировку одежды, наиболее часто используемой оборотнями Москвы. Для этого был даже разработан проект целевого брэндирования, включавший в себя фэшн-раскрутку. Напечатали буклетиков, чтобы раздавать их всем оборотням при получении ими лицензий на питание. Дескать, вот вам, оборотни, адресок нового салона с широким ассортиментом одежды и кучей бонусов за приведенного друга. Одежда наша хороша и придется по вкусу даже самому привередливому клиенту. Нигде ничто не натирает, не жмет, при перекидывании моментально расходится по швам, обеспечивая суставам непревзойденную свободу.
Одна проблема – поскольку лицензированием оборотней занимается Ночной Дозор, то и программу следовало проводить в их приемной. На это Светлые не пошли. Так что теперь мы имеем дело с неподвижной тушей и корзинкой с лоскутами, по которым невозможно что-либо определить.
Давя внезапную брезгливость, я взял пару новых хирургических перчаток, натянул на руки и принялся копаться в вещах. Ильич молча наблюдал за мной, пока я не вытащил то, что искал, – обрывки паракорда. То ли при смерти владельца, то ли по истечении времени, но магию в себе он уже не сохранил. Жаль. Можно было бы поймать след. Хотя магические ли следы мне нужны?
Я покрутил паракорд в руках, посмотрел на свет. Филигранная работа. Подобный срез я еще не видел. Сплетен не просто вручную, но и с неким изяществом и даже любовью к процессу. Нет, это не аксессуар из магазина спорттоваров с наложенными заклинаниями. Его изначально сплели из уже зачарованной нити.
– Вы когда-нибудь видели подобное? – спросил я.
– В амулетах не разбираюсь, – ответил Ильич. – Вот про характер ранений спрашивайте сколько угодно.
– Я подозреваю, что как раз с характером ранений что-то не так, и именно из-за этого амулета. Петр Ильич, я прошу вас вообразить, какими должны были быть повреждения от сочетания «полуночной сакуры» и моего выстрела, и сравнить с имеющимися. Это поможет понять, как сработал амулет.
Ильич задумался на минуту.
– Трудно сказать, – вымолвил он. – У оборотня имелись и старые раны. Некоторые из них дали о себе знать снова. Может быть, «полуночная сакура» так и работает. Чтобы точно сказать, мне надо знать определенно.
– То есть от атаки Инквизиторов амулет не защитил?
– Получается, так.
Я снова покрутил остатки браслета, взялся за концы, потянул в стороны. Как и положено подобной вещи, нитки послушно поддались, стремительно расплетая узор.
– А если сравнить этот труп с теми десятью, что вы видели ранее? – спросил я без особой надежды. – Что тогда? Есть ли зацепки?
– Я не могу помнить столько деталей. Если хотите, подниму архивы…
– Не нужно. Просто скажите, что вам придет в голову. Чем данный конкретный экземпляр отличается?
– Да ничем, – ответил Ильич. – Обычный дикий волколак. Крупнее, тяжелее, медленнее. Когти тупее. Зубы тоже. Не сказал бы, что перед нами лежит элитный солдат. Вам без меня виднее, чем он отличился.
– Возможно, вы правы, – вымолвил я, стараясь не потерять мысль. Вытащив небольшой фонарик, я внимательно осмотрел когти волколака. Покрыты опилками, деревянными и пластиковыми, испачканы в бурой крови. И затуплены.
– При нападении вскрылись старые раны, – бормотал я. – Когти внезапно затупели – уже после того, как пропороли обычные дерево и пластик. Говорите, зубы тоже?
– И зубы.
– Ага. И паракорд разорвался. Получается, амулет его не просто не защитил. Напротив, он его добил.
– Добил? – удивился патологоанатом.
– Именно. – Я выпрямился. – Кто бы ни дал оборотням амулеты, он этим не столько усилил их, сколько снизил их боевые качества.
– Зачем?
– Понятия не имею. Спасибо, Петр Ильич.
С обрывком браслета я пошел к лифту, вытаскивая телефон, любезно возвращенный мне штабом.
– Саша, – сказал я. – Как думаешь, можно подключить к расследованию Астрид?
– В каком качестве? – устало спросил куратор. – И зачем?
– В качестве моего временного аналитика. Ничего секретного я ей не скажу. Нужно быстро прошерстить кое-какие базы по Москве, а обратиться к ребятам не могу.
– Астрид, значит. Дай подумать. Она была допущена к Инквизиторам… можно, наверное.
– Благодарю. – Я выключил связь, прежде чем Саша снова о чем-нибудь не спросил.
Одного я не сказал своему куратору – что миловидная машинистка была в какой-то степени нужна мне еще и как поклонница мастеровой бижутерии.
Интересно, понимает ли Астрид в плетеных украшениях?
* * *При повороте входной двери зазвенел подвешенный к ее верху колокольчик. Нанизанный на блестящий гвоздь череп заискрил красными глазницами. Наконец мой приход засвидетельствовал доносящийся с потолка волчий вой.
Я знаю пару человек, которые превратили бы все это в добротную сигнальную систему, не только возвещающую о приходе покупателя, но и вываливающую про него всю подноготную: уровень Силы, цвет ауры и даже намерения. Знаю также, что никто из них не поставит подобную охранку в простую лавку амулетов, работавшую по урезанной лицензии. Так что особых сюрпризов не ожидал и даже вовсе снял руку с револьвера под плащом.
В воздухе чувствовалась слабая магия, исходящая от множества предметов самых разных культур, развешенных по сотням крючков в стенах. Разумеется, не все они были заряжены – в лучшем случае каждый десятый, иначе поплохело бы даже человеческому инспектору по миграции. В остальном это был обычный полуподвальный магазин, где резкие пороги у входа занимают добрую треть всего помещения.
Раздвинулись занавески из бамбуковых палочек, пересыпанных синими бусами. Передо мной возникло дивное существо, которое без надетых рогов суккуба вполне можно было бы принять… да, за суккуба без рогов. Прикрывая дверь, я шагнул поближе и понял, что передо мной все же стоит миниатюрная, хорошо сохранившаяся Темная, выглядящая лет под сорок – очень мягкие сорок, даже манящие, ставшие редкостью в век злоупотребления косметикой. О ее естественном возрасте, конечно, я мог только догадываться. Но гадать почему-то не хотелось. Мне редко удается видеть Иных, настолько гармонично смотрящихся в драконьих кимоно с четырьмя поясами, нескольких ожерельях из разных эпох, серьгах в форме оранжевых пауков и множестве гусиных перьев, торчащих из прически на индейский манер. На фоне этого великолепия рога суккуба даже немного терялись.
– Добро пожаловать в лавку «Барабака», – сказала она мило. – Я Скво.
– Сергей Воробьев, Дневной Дозор. С таким названием вам нужна собака.
– Зато я всегда знаю первую фразу клиента. – Хозяйка стала за прилавок, блистая довольной улыбкой. – Выбирайте наши обереги, буду рада ответить на вопросы.
– Вопросы у меня имеются, – сказал я. – Что до оберегов, то один мой шерстяной знакомый уже выбрал их за меня.
