— Да не может такого быть! — замотала головой я. — Духи не слушаются кого попало! Только если хозяин прикажет. А хозяин в этой проклятой академии, ифиты ее забери вместе с профессорами и студиозами, я!
— А может, вы случайно приказали? У нас в селении была баба, так она во сне разговаривала. Может, и вы так же?
— Я не разговариваю во сне! — возмутилась я, уже сомневаясь в собственном душевном здравии.
— Ну тогда не знаю. А только слушаются они меня, как вас, — проворчала Оли.
— Так, — я попыталась взять себя в руки. — Давай проверим. Прикажи им что-нибудь.
— А что?
— Да что угодно. Вот. Пусть уберут на столе.
Я указала на кучу снова разлетевшихся с подставки свитков корреспонденции.
Приблуда пожала плечами и спокойно произнесла:
— Духи, уберите стол.
— Не так… — только и успело пискнуть мое невезучее высочество, когда стол просто растворился в воздухе. Книги, перья, письменный прибор, в долю секунды потеряв опору, шлепнулись на пол. А я тупо уставилась на здоровенное чернильное пятно там, где еще секунду назад стоял дубовый монстр.
Я глубоко вдохнула и медленно, очень медленно выдохнула, посчитала до пяти, потом до двадцати и, наконец, кое-как сведя буйное бешенство к тихому, стряхнула с ногтя искру призывающего плетения и процедила:
— Ковер почистить. Свитки на полку. Перья и чернильницу туда же. И поставьте сюда какой-нибудь стол.
Пока мое пыхтящее, как кипящий чайник, высочество приходило в себя, пятно медленно истаяло, письменный прибор принял первозданный вид и вместе с потрепанной корреспонденцией спланировал на стеллаж, а перед ректорским креслом появилась простяцкая ученическая парта.
— Не маловат будет? — с сомнением поинтересовалась приблуда.
— Молчи уж, повелительница духов, — невольно усмехнулась я, окончательно успокаиваясь. — Пока сойдет. А там закажем мебельщикам вместе с твоей кроватью нормальный письменный стол. Кстати, духам приказывать запрещаю. Не представляю, как тебе это удается, да еще без призывающего плетения, будет время — разберусь, но пока забудь о такой возможности. Понятно?
— Что ж тут не понять? — погрустнела мелочь, но мне было не до ее терзаний.
— Я сейчас уйду…
— Аленна, вы мне книжку со сказками обещали. Букварь-то дома остался. Скучно просто так сидеть.
— Вот тебе книжка, — я достала из шкафа учебник по истории Белого континента. Предназначался он для первого курса чернаков, поэтому ничего сложного содержать не мог. — Это, конечно, не сказки, но где-то близко. Пока я занимаюсь делами, ты сидишь и читаешь. Вернусь — расскажешь мне, что почерпнула интересного.
— Ладно.
Я кивнула и вышла из кабинета, выбросив проблемы с мебелью из головы. Сейчас меня интересовал только ифитов сторож. Юрась к нему с предупреждением, конечно, не побежит: слишком напуган. Но негодяй может и сам поинтересоваться у чернака, как тот выполнил его поручение, и, узнав, сбежать. Что меня, разумеется, совершенно не устраивало.
Выйдя из административного корпуса, где располагались апартаменты ректора и прочих преподавателей, я покрутила головой, припоминая, где обретался сторож во время моей учебы. Пять минут спустя мое злобное высочество толкнуло дверь небольшого строения, прилепившегося справа от главных ворот академии.
Прихожая оказалась пуста, а вот в соседней комнате… вовсю орали. И тон опять задавала профессор Карна. Помотав головой в попытке избавиться от ощущения провала во времени, я решительно направилась в ту сторону с намереньем заявить о своем присутствии. Но на полдороги остановилась, заинтересовавшись темой беседы.
— Как ты мог впутать в свои дела ребенка! — кричала Карна. — Ты же испортишь ему все! А если эта ифитова невеста сдаст мальчика страже?!
— С чего бы? — отозвался смутно знакомый голос.
— Попытка влезть в комнаты принцессы! — взвизгнула профессорша. — Лицом мужского пола! Чернаком! В прошлом и за меньшее отправляли на плаху!
— Так то в прошлом.
— Ты же знаешь, как она ненавидит переселенцев! Что ей стоит восстановить традиции?!
— Если дело зайдет слишком далеко, — ответил мужчина, — я возьму все на себя. Не беспокойтесь, профессор. Я не больше вашего хочу, чтобы Юрась поплатился за мою ошибку. Пусть лучше эта мегера на мне отыграется.
Эта мегера, а у меня не было ни малейшего сомнения, кого так обласкали, медленно попятилась к выходу. Мегера я или ифитова невеста, но голоса запоминаю очень хорошо, даже лучше лиц. И сейчас мое туподоходящее высочество, наконец, сообразило, почему мужской голос, отвечавший Карне, показался знакомым. И встречаться с обладателем этого голоса в подобной обстановке я не хотела. Да что там «не хотела»? Категорически отказывалась! Слишком дорого могла мне обойтись эта встреча.
Выскользнув из сторожки, мое, мягко говоря, обескураженное высочество быстро зашагало обратно в административный корпус. «Мда… — подумала я с нервным смешком, — эти ворота вряд ли когда-нибудь увидят нынешнего ректора Академии стихий. Не в этой жизни. Портал. Только портал! Слава Создателям и строителям, он у меня личный и находится прямо в кабинете».
ГЛАВА 10
Баранов на шашлык не приглашают
В кабинете стояла благословенная тишина. Оли увлеченно водила пальцем по строчкам, беззвучно шевеля губами. А я битый час пыталась сосредоточиться на очередной порции утренних писем. Но вникнуть в очередные требования безутешных родителей и предписания многомудрого совета все никак не удавалось. Против воли мысли возвращались к ночному покушению, а вместе с ним и к утренним сюрпризам. И складываться в общую картину эти кусочки не хотели совершенно.
Кому нужно ловить или убивать Рагетту, обычную, ничем не примечательную наемницу? Только тому, кому известно, что она еще и принцесса. Но ведь об этом знает всего несколько человек: Па, дядюшка, Макса и Алексан. Ну может быть, еще кто-нибудь из тайной канцелярии. Откуда-то же царственный родитель узнает о приключениях Рагетты. Но ведь никто из них не желает мне смерти! Дядюшка сердит из-за ректорства, не более. Па и Максу даже в расчет принимать смешно. Алексан? Так он всех ненавидит, включая самого себя, потому что слабодарец, но ведь не убийца же. Однако исход схватки в темном переулке храмового города был предрешен. Не появись ловкий чернак с неожиданной помощью, рано или поздно те громилы таки спеленали бы меня
