Одним словом, ему было жаль сообщать этому доброму и авторитетному здоровяку неприятную новость. Он пытался скрасить это как мог и вот – немного проговорился.
«Они подождут», – мысленно повторил Брейн, яростно растираясь массажной мочалкой. Он уже не сомневался, кто его ждет в порту, и к моменту выхода из ванной у него уже созрел небольшой предотъездный план.
Вернувшись, он, благоухая ароматами моющих средств, подошел к холодильному шкафу и, достав наполовину опустошенную литровую бутылку с крепким напитком, запрокинул голову и выпил остатки за один подход. Потом оделся, обулся и, подняв чемодан, сказал:
– Ну что, приятель, я полностью готов.
И они вышли из номера.
В холле Брейн попрощался с дежурным-гоберли, а снаружи его ждал новенький, похожий на представительский лимузин-внедорожник. Вероятно, его отъезд президент Джим пытался обставить максимально пафосно, чтобы за что-то оправдаться.
Брейн уже догадывался, за что. Он выполнил все поставленные здешним правящим домом задачи, а значит, дело было во внешних силах.
– О, Томас!
Нарна бросилась к Брейну наперерез, не боясь потерять лицо в присутствии нескольких представителей ее профсоюза.
– Томас, это случилось так неожиданно! – воскликнула она, догнав его у автомобиля и хватая за руки.
– Мы ругались все утро, но… Поймите, обстоятельства сильнее нас. Поймите и простите.
– А как там «принцесса»? Она в порядке?
– Да, она… Она стала другой. То смеется, то плачет, то напевает что-то.
– Ну и славно. Прощайте, мадам, и не переживайте, мы все во власти чего-то более сильного, что находится за пределами нашего контроля, – ответил Брейн, садясь в машину.
«Почти что речь толкнул», – подумал он, надеясь, что сейчас машина тронется и душераздирающая сцена закончится.
Брейн не переносил этих расставаний и провожаний. Ну сели и поехали – чего еще?
Однако, пока Вайлес устраивал его чемодан в багажном отделении, на крыльце «профсоюзного входа» неожиданно показалась Ирма.
Брейн задержал дыхание, досадуя и волнуясь одновременно, – ему хотелось избежать встречи с ней, потому что… Потому что он не знал, что ей ответить и как вести себя в этом случае. Такому в академии не учили, а следовало бы!
Решившись, Ирма бросилась бегом к машине, хотя Вайлес уже сидел впереди и водитель собирался тронуться.
Нарна распахнула дверцу, и Брейну ничего не оставалось, как выйти из машины и шагнуть навстречу Ирме.
Она обняла его и долго не отпускала.
– Прости, что я такая неловкая… – прошептала она наконец, отстраняясь. – Я буду помнить тебя.
– И я тебя тоже, – ответил Брейн, сам того не желая и понимая, что ведет себя непрофессионально.
Ирма отошла, дверь закрылась, и машина тронулась, а Брейн продолжал смотреть на девушку и жалеть, что накануне вечером не попытался уловить и запомнить каждое мгновение их свидания, ведь она вообще-то была такая классная!
47В порту обошлось без неожиданностей – на площадке Брейна ожидал новенький рейдер с большими, ничем не прикрытыми эмблемами Имперской Службы Безопасности.
Машина подъехала близко, едва не коснувшись борта корабля. Брейн вышел на бетон, и Вайлес, обежав внедорожник, вовремя подал ему чемодан.
– Капитан Брейн! Ну наконец-то! – воскликнул сбежавший по трапу офицер – Брейн понял это по качеству обмундирования, поскольку знаков различия на встречавшем не оказалось.
Они обнялись. Предполагалось, что Брейна выкупили у злостных пиратов по диким расценкам.
– Скорее на борт, камрад, мы сейчас же стартуем, двигатели уже прогреты!
И они действительно стартовали, едва этот парень убедился, что Брейн в его каюте надежно пристегнут к креслу ремнями.
Атмосферу проходили в критическом режиме – команда действительно полагала, что спасала заложника.
Когда включилась искусственная гравитация, Брейн освободился от страхующих ремней и, поднявшись, прошелся по каюте.
Штатная комплектация – ничего особенного, кроме содержимого холодильного шкафа, где обнаружились экстра-картриджи и дорогие полуфабрикаты, имевшие срок годности. Обычные картриджи срока годности не имели и списывались, лишь когда начинали разрушаться их пластиковые корпуса.
Спустя пару минут к нему ворвался командир этого корабля, радостный от того, что ему предоставили возможность поучаствовать в вызволении из рабства несчастного пленника.
– Томас Брейн, приветствую вас на свободе! Я майор Ковач!
– Благодарю вас, сэр, – улыбнулся в ответ Брейн и пожал майору руку. – Куда мы направляемся?
– В Бедлор, это наш укрепрайон на Винсантии – двадцать четыре. Слышали?
– Нет, – признался Брейн.
– Там мы передадим вас региональному бюро, они ужас как хотят вас увидеть! Сами-то рады?
– Ну еще бы! – отозвался Брейн. – А почему не отправить меня по маршруту, которым я следовал?
– Понятия не имею, сэр! – развел руками майор. – Мне приказали вызволить нашего парня, и я вызволил! Хотя, если честно, побаивались мы выкрутасов этих сектантов – а ну как саданут чем-нибудь в борт и сожрут у себя там в джунглях!..
– Обошлось, – улыбнулся Брейн, поддерживая этот вымученный юмор.
– Сэр, еще раз поздравляю и ожидаю сегодня вечером у себя в кают-компании. У нас там только свои – трое офицеров управления и вы, наш гость.
– Непременно, майор, непременно буду. А как долго нам добираться до укрепрайона?
– Двое суток с небольшим хвостиком, и мы на месте.
– Приятно это слышать, майор Ковач, благодарю за ваше ко мне внимание.
Двое суток Брейн провел в каюте, выбираясь лишь в гальюн. С камбуза ему доставляли еду – все самое лучшее, что у них имелось.
На исходе установленного срока, когда Брейн уже был озабочен тем, кто и как примет его на очередном этапе и не окажется ли этот этап последним, майор Ковач зашел к нему в каюту и сообщил, что получил новые вводные.
– Это странно, сэр, но мне приказали уходить от Бедлора на Распашное. Это еще трое суток.
– С чем же это связано?
– Не сказали. У нас не принято дополнять подробностями всякий новый приказ, вы же понимаете.
– Понимаю, – кивнул Брейн.
– Не знаю, что и думать, – вздохнул майор и вышел.
– И я тоже, – пробормотал Брейн и улегся на широкую, по флотским меркам, койку.
Эх, как же хорошо было на Каванзаре в общине этих повстанцев или пиратов! А Ирма! Как же она хороша! Он понял это только в последние минуты их расставания, когда увидел ее при дневном свете.
48Брейн задремал и вскоре увидел в коротком сне Гринвуд. Вот где у него были приключения, вот где ужас соседствовал с восторгом!
Он спал бы и дальше, но его разбудил майор Ковач.
– Сэр, вы меня извините, но пришло новое сообщение! – радостно сообщил он, напрочь забывая о секретности своей миссии. Впрочем, Брейна это вполне устраивало. Ну не хватало бедняге неформального общения, а если брататься с нижними чинами, так они тебе через неделю на шею сядут. Вот и мучается, бедняга, нарушая все мыслимые инструкции.
Наверное, Брейн ему виделся эдаким столичным щеголем – ну а как же иначе, если вокруг него вертится столько приказов и сообщений?
– Да, майор, я внимательно вас слушаю, – отозвался Брейн и сел на койке, глядя на подпрыгивающего от возбуждения Ковача.
– Они снова изменили точку вашей передачи!
– Быть такого не может! – воскликнул Брейн
