И она опять оказалась бы в его полной власти, подчинившись напору и обаянию.
Бешеному напору и нечеловеческому, околдовывающему обаянию.
Иногда А2 казался Карифе демоном, иногда – ангелом, она не могла разобраться, кого видит в нем или кого хочет видеть, но точно знала, что растворяется в том чудовищном сгустке энергии, который окружающие называли Александром Адамом Феллером, страшилась этого и желала.
В этом мужчине воплотились все искушения Карифы и все ее мечты.
Звонить из самолета девушка тоже не стала: сначала проводила инструктаж с группой, затем наслаждалась обедом – воспользовавшись новым, очень высоким положением, Карифа организовала перелет первым классом, в котором все они до сих пор бывали только в мечтах, затем легла спать, здраво рассудив, что на месте ей понадобятся силы, и лишь добравшись до Парижа, сказала, что должна позвонить и уединилась в связной капсуле – тесной будке, разрисованной изнутри непристойными картинками, непрозрачной и звуконепроницаемой. Подключилась к встроенному в стену монитору, набрала личный номер А2, вздохнула, мысленно повторяя придуманное начало разговора, и вздрогнула, когда Феллер благодушно улыбнулся ей из ванной. В смысле: улыбнулся с экрана, однако пребывал А2 в большой ванне, в компании белокурой девицы, достоинства которой прикрывала пена. А в некоторые моменты – не прикрывала.
– Может, я не вовремя? – кашлянув, спросила Амин.
– Дорогая, ты же знаешь, что я никогда не откажу тебе в разговоре, – рассмеялся Феллер, обнимая подружку левой рукой. В правой он держал стакан с виски.
– Милый, кто это? – прощебетала белокурая, продолжая играть с медальоном Феллера.
– Замечательная девушка, с которой я тебя, может быть, когда-нибудь познакомлю, – А2 сделал маленький глоток и поднял брови, глядя Амин в глаза: – Что случилось?
– Кажется, мы напали на след.
– Прекрасно.
– Напала на след? Милый, она охотница?
На этот раз Карифа не сумела удержать на лице хладнокровное выражение. А2 улыбнулся и негромко бросил:
– Потом объясню.
Амин поняла, что Феллер почему-то хочет продолжить разговор в присутствии белобрысой, и перестала обращать на нее внимание. В конце концов, он босс.
Но по-прежнему не называла Орсона по фамилии.
– Мы внимательно обыскали лабораторию Освальда и, несмотря на серьезные разрушения, сумели восстановить часть материалов с жестких дисков. В том числе там было трехсекундное видео человека, которого я склонна считать объектом.
– Почему? – тихо спросил Феллер. Больше он не улыбался.
– Дата записи, – коротко ответила Амин.
– Он мог обратиться к другому хакеру, не к Гарибальди.
– Осведомители уверяют, что Лейка хорошо знал Гарибальди, они дружили.
Дальше уточнять не требовалось.
– Та-ак, цепочка ясна, – протянул А2, отставляя стакан. – Что было потом?
– Сменив «балалайку», объект скорее всего залег на дно, поэтому я позаботилась о том, чтобы смерть Гарибальди стала новостью номер один и в ar/G, и в outG, – рассказала Карифа. – Я предположила, что, узнав о смерти хакера, сделавшего ему новую личность, объект начнет действовать.
– Не факт, – качнул головой Феллер. – Самое разумное для него – оставаться на дне и ждать развития событий.
– Я изучила психологический профиль объекта и не сомневаюсь в том, что он начнет действовать, – уверенно произнесла Амин. – Объект – очень уверенный в себе человек, он не останется на месте.
– Допустим. Что дальше?
– Дальше мы обработали запись, сформировали приблизительное изображение новой внешности объекта и запустили его в глобальную систему распознавания лиц, установив приоритет на транспортные узлы. За прошедшие дни мы получили около двухсот тысяч совпадений от 95 % и выше, машинная проверка отсекла большую часть, остальные проверяют агенты GS, а я с ребятами отправилась в Европу.
– Не советую парижский Диснейленд – он очень скучный.
– Мне рассказывали, – в тон ему отозвалась Карифа.
– Милый, ты свозишь меня в Диснейленд? – поинтересовалась белобрысая.
– Когда подрастешь, – улыбнулся А2. И жестко поинтересовался: – Почему Париж?
– Конелли, это мой оператор, сделал выборку подозреваемых, совершивших несколько перелетов в интересующий нас период…
– Пытаешься вычислить тех, кто путал следы, – догадался Феллер.
– Именно, – подтвердила Карифа. – Затем мы отделили тех, чей предыдущий перелет был из какой-нибудь глухой дыры…
– Вроде чего?
– Вроде Гватемалы.
– Вполне себе дыра, – согласился А2.
– Монтевидео, Луанда, Киншаса…
– Я понял, понял… И все эти ребята потянулись в Париж?
– Половина из них, – Карифа помолчала. – И еще мне кажется, я знаю, куда стремится объект.
– Куда? – заинтересовался Феллер.
– В Воронеж.
– Ах, вот в чем дело… – Амин с удовлетворением отметила, что ей в очередной раз удалось удивить Феллера: он поставил стакан, медленно погладил бороду, что было признаком глубокой задумчивости, и кивнул: – Я рад, что выбрал именно тебя, Карифа, я не ошибся.
– Спасибо, А2.
– Милый, ты разрешил ей называть себя А2?
– Давай сыграем в подводную лодку, – предложил Феллер, не сводя глаз с Амин.
– Мы только что играли, – надула губки белобрысая.
– Нужно закрепить успех, так что отправляйся в плавание, – распорядился А2 и направил голову подружки под воду. После чего сообщил девушке: – Дышать под водой моя белокурая субмарина еще не научилась, поэтому получается довольно быстро, но необычно.
– Что Орсон хочет увидеть в Воронеже? – тихо спросила Амин.
– Правду, – коротко ответил Феллер.
– А что не так с Воронежем?
– Я не сказал, что с ним что-то не так, я сказал, что Орсон ищет правду, – несколько секунд А2 задумчиво смотрел на Карифу, после чего закончил: – Выбери среди подозреваемых тех, кто направится в Москву. Они не смогут миновать ее по пути в Воронеж.
И разорвал связь.
///– Можете считать меня кем угодно, – негромко произнес Захар, разглядывая большой зал аэропорта. – Но я твердый сторонник «No Country For Oldbug!».
Агенты знали, что на парковке их ожидает присланный филиалом GS фургон, думали, что направляются к нему, но, выйдя в главный зал терминала, Карифа сказала, что ей нужно срочно переговорить с руководством, и заперлась в связной капсуле. Ребята же побросали сумки и расположились в неудобных аэропортовских креслах. Конелли привычно погрузился в коммуникатор, Рейган – в размышления, которым в последнее время предавалась с пугающей частотой, а Захар заскучал. И, видимо, поэтому завел неожиданный разговор.
– «No Country For Oldbug!» – очень жесткий лозунг, – заметил оператор, не отрываясь от монитора.
– Олдбаги опасны, – ответил Захар, уставившись на вошедшую в зал пару мужчин, над головами которых краснело: «43» и «47». – Все знают, что они опасны, и все нервничают, когда они рядом.
Мужчины тушевались под взглядами окружающих, быстро добрались до информационной стойки и, обнявшись, завели разговор со служащим.
– Не все олдбаги взрываются.
– Никто не знает, какой из них взорвется. Поэтому их нужно отделить от нормальных людей.
– Это неправильно и жестоко, – Конелли так разволновался, что отключил коммуникатор и перевел взгляд на товарища.
– Это
