— Пушкин? Письмо Онегина к Татьяне?
Сергей кивнул.
— Так точно. Хотел девушке признаться… ну, в любви. А лучше Пушкина никто… сами понимаете.
Филин покачал головой.
— Ловкий вы парень, Гершензон. Даже слишком ловкий.
— А чего теряться? — Сергей улыбнулся и осторожно вытянул из пальцев Филина свой листок — сопротивления это не вызвало. — Хороших надо сразу брать.
— Вы, ребята, замышляете очень опасное дело, — без улыбки произнес Филин. — И я уверен, что вы и близко не понимаете, с кем именно собираетесь столкнуться лоб в лоб. Силенок не хватит.
— Понимаем, — вдруг сказала Анна. Ее голос прозвучал устало и сурово. — Я много лет провела бок о бок с этим существом. Я-то понимаю лучше всех.
— Вы-то откуда знаете? — Анна вдруг поняла, что ее наполняет злость. — Вы вообще… вы на чьей стороне?
Филин посмотрел на нее так, что Лиза сразу же умолкла.
— Можете мне поверить, — сказал он. — Не на стороне чудовищ.
— Я так понимаю, вы очень невнимательно прочли ту часть памятки для студентов, где рассказано о структуре академии звездного флота.
Теперь, когда стало ясно, что Филин им скорее друг, чем недруг, Лиза взбодрилась, и заместитель снова начал ей нравиться. Хороший мужик, настоящий разведчик в тылу врага. Лишь бы зараза Лаверн не разоблачил его. Филин и Комете нравился: щенок ластился к нему так, словно любил заместителя больше всех на свете. Звездочки так и летели во все стороны.
— Так вот, наша база — это еще не вся академия, — по губам Филина скользнула хитрая улыбка. — Конечно, Лаверн ее захватил и теперь тут царствует и правит. Но ректорат и вся верхушка академии находятся на Земле.
— То есть, у нас есть шанс? — с надеждой спросила Анна. Колючке полегчало, она даже смогла сесть на кровати. Лиза так и валялась киселем или чем еще похуже.
Несмотря на общую слабость, Лиза все-таки заметила, что Сергей смотрит на ее соседку, словно кот на сало. Недаром, видно, Пушкина приплел. Ну что ж, совет да любовь. Сама она меньше всего собиралась крутить с кем-то романы.
— Разумеется, — кивнул Филин. — Конечно, все отчеты с первой базы переписаны так, как нужно нашему новому «ректору». Но вот о том, что после нового года к нам лично приедет настоящий ректор, Лаверн пока не знает. И я надеюсь, что не узнает. Он, конечно, хитрая бестия, но ему подвластно далеко не все. И это дает нам надежду.
— Вы ведь его знаете, — вдруг сказала Лиза. По лицу Филина скользнула тень: заместитель отлично владел собой, но Лиза все равно заметила, как на миг его лицо потемнело.
— Знаете, — уверенно повторила она. — Откуда?
Сергей и Анна насторожились. Даже Комета перестал охотиться за собственным хвостом и навострил ушки.
— А это, дети мои, пока не вашего ума дело, — хмуро произнес Филин. — Много будете знать, значит, что?
— Скоро состаримся, — протянули ребята. Филин довольно улыбнулся и добавил:
— А поэтому занимайтесь своими непосредственными делами. За прогулы сто шкур спущу. То, что у нас ректор король эльфов, еще не значит, что можно не делать уроки.
С этими вдохновляющими словами заместитель поднялся и, улыбнувшись на прощание, покинул комнату. Из коридора тотчас же донесся встревоженный механический писк, и голос робота подобострастно заговорил:
— Ой, Андрей Петрович, доброго вам вечерочка. Позвольте, я вам ботиночки метелкой обмахну, а то у этих первокурсников такой срач стоит, что я сегодня два фильтра у них загубил.
— Что он врет! — возмущенно воскликнула Анна. — Нет у нас никакого… этого самого!
Грубое слово явно смутило Колючку.
— Конечно, нет, — в комнату заглянула круглая голова робота, и все увидели, что на блестящем брюшке у него каллиграфическим почерком выведено: «Федор Сергеевич, руководитель клининга». Почерк несомненно принадлежал Лаверну. — Я же тут все вычистил, мешки вы бессовестные. С мясом.
— Задолбал! — рявкнула Лиза и швырнула в робота стакан. Робот ловко скрылся за дверью, а стакан ударился в стену и упал на ковровое покрытие.
— Еще и косоглазые, — презрительно хихикнул робот и, насвистывая какую-то песенку, покатился по коридору. Сергей фыркнул и покачал головой.
— Вот зараза! — промолвил он, и Анна добавила:
— Еще и бессовестная.
***
— Зеленая фея, зеленая фея, — с легкой издевкой напевал приятный мужской голос. — Объятья твои все теплей и милее…
Филин кашлянул, попробовал перевернуться на спину, но собственное тело казалось деревянным. Как, впрочем, и всегда после хорошей выпивки. Он никогда не выходил в академическое кафе, предпочитая напиваться в собственной комнате — Филин прекрасно понимал, что никто не должен его видеть в таком состоянии: жалкого, ничтожного, достойного только презрения.
А напивался он, как правило, до полного безобразия. Не мог остановиться и не считал нужным это делать.
— А это что? — поинтересовался голос, и Филин понял, о чем именно спрашивают. О разноцветной соли, аккуратно разделенной на тонкие полоски. Привычка со студенческой юности, от которой Филин тоже не собирался отказываться. В конце концов, это никому не мешало, а прием всего одной таблетки практически мгновенно устранял все последствия.
Филин услышал тихие шаги.
— А, ну конечно. Как я сразу не догадался. Еще одна зеленая фея. Правильно, так веселее.
— Ты все такой же, — сумел выдавить Филин. Лаверн негромко рассмеялся.
— И ты такой же. А зачем нам меняться? Вроде бы все и без того хорошо?
Филин мог бы с этим поспорить, но не стал. Сумев-таки перевернуться, он с трудом разлепил веки и увидел Лаверна, беспечно сидящего на стуле. В комнате вместо привычной вони перегара царил легкий аромат сосновой хвои и земляники — словно бы гуляешь по лесу, рвешь ягоды, слушаешь жужжание пчел…
— Ты меняешь запахи окружающего мира, — промолвил Филин. — Раньше ты выглядел иначе, но вот эта перемена ароматов…
Лаверн поклонился.
— К вашим услугам, Андрей Петрович. Вы, самое главное, не волнуйтесь так. Ректор академии сюда не прилетит.
Филина словно ледяной водой обдали. Не понадобилось таблеток, чтоб снять последствия выпитого и употребленного: он моментально пришел в себя.
— Почему? — только и смог спросить он. Фейери рассмеялся. Филин увидел, как из-под носков его туфель, прямо из коврового покрытия, пробиваются мускари, качают упрямыми темно-сиреневыми головками.
— Я здесь, я везде, я всегда, — мелодично проговорил Лаверн. — Первой базы больше не существует — ни для кого. Я стер ее и ее обитателей из мира.
От таких новостей Филин сел, свесил ноги с кровати и подумал, что ему срочно требуется выпивка, и побольше. Получается, это существо оказалось намного сильнее, чем все они полагали. Получается, оно… «А ничего не получается, — вдруг подумал Филин, — все он врет. Потому что если он способен стереть из реальности целую космическую базу так, чтоб никто не вспомнил, что она вообще есть на свете, то на кой черт ему нужны помощники? Врет, как дышит».
Он искренне надеялся, что его физиономия выражает только изумление.
— Ловко, — похвалил Филин. — Очень ловко. То есть, родители студентов забыли,
