– Хирка!
Силья хватала ртом воздух от возмущения. Её мать стояла рядом, пялилась на Хирку и отклонялась назад, как будто стоя на месте пыталась отодвинуться как можно дальше. Её узкое лицо вытянулось ещё больше, когда Кайса подняла брови. Она поджала губы, как будто смотрела на тухлое мясо.
Силья тоже глядела на Хирку, и в её глазах читался немой вопрос: «Что ты делаешь?!»
Хирка почувствовала, что щеки начинают слабо краснеть. Ример говорил с Колгримом. Голос его звучал приглушённо, но Хирка видела, как напрягаются его челюсти. Она не слышала его слов, но Колгрим пятился от него, как шипящий кот. Его тёмные волосы были всклокочены. Он не отводил глаз от меча Римера, а потом поднялся на ноги и вместе с товарищами убежал с площади перед Чертогом.
– Вот это да! – произнесла Кайса. Она обхватила Силью, как будто защищала свою дочь. – Какое счастье, что ты приехал, Сын-Ример!
Она сделала очевидный акцент на его титуле, но, казалось, Ример не замечал Кайсу. Он подошёл к Хирке. Она опустила глаза и обнаружила, что лежавшее в кармане яйцо размазалось по штанам. Толпа походила на стоглазое чудище. Голодное, чужое, опасное. И ей было нечем защитить себя. Она – отверженная.
Ример протянул ей руку. Он стоял над ней, сильный и гибкий, каким она его ещё не видела, и предлагал ей спасательный канат, потому что не знал, что она – чума.
– Ты в пор…
– Я победила его! – перебила она и заметила, что у стоявших в толпе от удивления пооткрывались рты. Конечно. Она забыла, кто он. Опять.
– Тебе не надо было… Ты не должен… – она попятилась, скрылась в проулке, подхватила на бегу корзину и понеслась со всех ног.
Илюме
Ример поднял руку и остановил стражей. Он посмотрел вслед Хирке, которая скрылась где-то между лавками. Девчонка притягивала неприятности. Вчера она висела над Аллдьюпой, а сейчас едва избежала удара камнем в голову. Если бы не Хлосниан…
Он поискал заклинателя камней взглядом, но тот уже исчез из толпы. Ример надеялся, что для его же блага было бы хорошо, если бы Илюме не видела, как он сливался с Потоком. Возможно, это защитило Хирку, но все добрые намерения теряли значение, когда ты оказывался лицом к лицу с Илюме.
Ример почувствовал взгляд на своей спине. Он повернулся. Илюме стояла на лестнице в Чертог, толпа ждала, когда откроются двери. Её взгляд прорезал толпу и отыскал его глаза. Он мог поклясться, что она пытается заморозить его изнутри до смерти, потому что он был в одежде телохранителя, и это мог увидеть любой идиот.
Илюме оторвала взгляд от Римера, развернулась и удалилась в Чертог Всевидящего через отдельную позолоченную боковую дверь, предназначенную для неё и её свиты. И для него самого. Все остальные должны были ждать снаружи. Ример сделал глубокий вдох. Ожидание закончилось. Он должен поговорить с Илюме. Пройти через это. Он пересёк площадь перед Чертогом Всевидящего. Толпа расступилась, пропуская его вперёд. Взгляды скользили по его одежде с настолько плохо скрываемым недоверием, что он с тем же успехом мог идти голым. Он слышал шёпот.
Ример вздохнул. Смерть Ванфаринна ослабила Совет. Равнхов точит когти. Мир раскачивается у нас под ногами, но об этом ли они перешёптываются? Нет. Они шепчутся о нём. О наследнике кресла, который стал воином.
Ример вошёл в Чертог Всевидящего. Он не поддался соблазну воспользоваться дверьми, предназначенными для всех, а прошёл через дверь, предназначенную для него. Подливать масла в огонь перед разговором с Илюме не стоило. Он закрыл дверь за собой. Гомон толпы утих. Внутри было темнее и прохладнее. Масляные лампы мигали под потолком. Из Чертога доносились голоса Илюме и Рамойи. Рамойя казалась взволнованной. Ример пошёл по коридору со сводчатыми потолками к залу.
Рамойя протягивала Илюме свиток. На плече приёмной матери беспокойно переминался с ноги на ногу ворон. Ример подумал, что свиток – это даты Ритуала, только что зачитанные на площади, но потом услышал слова Илюме и понял, что письмо было на другую тему.
– Я сообщила им, что я против. Вот мой голос.
– Но он уже…
– Этого не будет. Возьми себя в руки, Рамойя!
Мой голос…
Речь о пустующем кресле. Члены Совета спешат заполнить оставшееся после Ванфаринна место. А если они очень спешат, то могут обсудить даже кандидатуру его сына, Урда. Неудивительно, что Рамойя взволнована. Ример не доверил бы Урду нести ответственность даже за яйцо, но, к счастью, решать предстоит не ему.
Ример вышел из тени и позволил им увидеть себя. Разговор мгновенно прекратился. Рамойя устремила взгляд в пол.
– Я подожду снаружи, – сказала она и быстро проскользнула мимо Римера, не посмотрев на него. Её украшения побрякивали. Вскоре этот звук затих в конце коридора, оставив после себя звенящую тишину. Ример остался наедине с бабушкой.
Илюме задрала подбородок и посмотрела на него сверху вниз. Это само по себе было достижением, поскольку он был на голову выше неё. Но не рост делал Илюме великой.
Позади неё каменный ворон раскинул свои огромные крылья. Крылья Всевидящего. Они охватывали кафедру и создавали священное пространство, откуда авгур мог обращаться к пастве. Каждое пёрышко на крыльях казалось настоящим благодаря рукам Хлосниана, как будто он наносил мазки на чёрный камень. Клюв ворона был полуоткрыт, словно застыл в крике. В отполированных глазах отражалась Илюме. Вытянутое и искажённое изображение, на котором её руки были длиннее тела. Она открыла рот.
– Ты бы жрал с крысами, если бы тебе выпал такой шанс.
Конечно, она видела его на площади с Хиркой и Колгримом. Он вёл себя так, будто был одним из них. Он забыл, кто он. Это обвинение преследует его всю жизнь. Ример собрался защищаться, но его прервал авгур, который вбежал в зал, скрестив на серой мантии руки в знаке ворона. Его пальцы дрожали.
– Илюме-матерь, народ ждёт службы. Что мне сказать, чтобы…
– Вон!
Илюме не требовалось смотреть на него. Её голос отшвырнул служителя туда, откуда он явился. Больше всего Римеру хотелось последовать за ним, но и внук, и Илюме долго ждали этого момента. Начала она.
– У тебя даже не хватило мужества повидаться со мной, когда ты приехал.
– Когда я приехал, ты была в Равнхове.
Казалось, его ответ вызвал у неё ещё большее раздражение. Встреча в Равнхове точно прошла не слишком хорошо, правда, другого он и не ожидал.
– Я ездила в Равнхов, чтобы удержать государства вместе. Ради Совета и ради тебя.
Ример хотел фыркнуть, но сдержался. Илюме повернулась к нему спиной.
– Когда после Ритуала ты выбрал меч, я подумала, что это ребяческий протест, чтобы не подчиняться мне. Я ничего не сказала, поскольку доверяла твоей рассудительности. Ты – Ан-Эльдерин! Ты найдёшь свой путь, как только перебесишься и перестанешь якшаться с дикарями.
Она говорила
