— Лжец! Да как ты смеешь распускать такие слухи обо мне?! У нас ничего не было и никогда не будет, ты просто ничтожество! — Я готова была порвать его на лоскуты, и еле контролировала свою магию, мне нельзя сорваться.
Мэтт и его дружки состроили рожи "какой ужас", вытянув рты в форме буквы "о" и сделав большие глаза. И снова конский ржач. Я закипала все больше и еле сдерживала слезы, стараясь держать лицо.
— Малышка, смирись, ты не прошла проверку. Но ты можешь собой гордиться, ты десятая в списке моих побед. Я запомню тебя на всю жизнь, как самый ужасный секс в моей жизни, и всех буду сравнивать с тобой, и любая будет выигрывать. Не расстраивайся, может быть, когда-нибудь, — эти слова он произносил растягивая, почти нараспев для большего драматизма. — Кто-то полюбит тебя и смирится с тем, что ты бревно, — на последок он пожал плечами и развел руками, показывая, что ему больше нечего сказать. Я же подошла к нему в плотную и почти в лицо прошипела:
— Тебе это с рук не сойдет. И когда я начну мстить, ты будешь на коленях молить о пощаде. — я говорила медленно, чеканя каждое слово, после повернулась на каблуках и ушла в направлении своего класса.
Мои плечи дрогнули, когда я услышала смех позади меня, но я думаю, этого никто не заметил. Я держалась из последних сил, чтобы не взвыть раненым волком. Плечи расправила, голову выше, я выдержу! Он еще не знает с кем связался, он еще пожалеет. Я заставлю его страдать. Пока не знаю, как, но, думаю, Виктор свое слово сдержит и поможет мне.
Я зашла в класс и двадцать пар глаз уставились на меня. Жаль, что я не умею становиться невидимой. Эти взгляды были в основном насмешливые и осуждающие, но были и те, кто смотрел сочувственно. И был ее взгляд… Вики. Ее широко раскрытые глаза были наполнены искренним сочувствием и обидой за то, как со мной обошлись. Я опустила голову, чтобы не видеть всех этих людей, быстро прошла на свое место рядом с подругой.
— Ты… Вы с ним… — она не могла подобрать слов, чтобы задать тот самый вопрос. Вики была не из тех людей, кто делает поспешные выводы. Несмотря на все те сплетни, что слышны из каждого угла, ей важно было услышать это от меня.
— Нет. — отрезала я, мой голос дрожал, глаза начали наполняться слезами, кажется больше я не выдержу.
Виктория неожиданно больно ущипнула меня за руку, чем вырвала из круговорота ужасных мыслей, я подняла на нее глаза.
— Не смей сдаваться! — прошипела она. — Слышишь? Голову выше, подбородок прямо, этот урод свое еще получит.
Она безоговорочно поверила мне и поддержала. Больше всего я боялась ее осуждающего взгляда, которого я не видела ни тогда, ни, тем более, сейчас. Я была ей безмерно благодарна за то, что она появилась в моей жизни.
В класс зашел преподаватель и остановил свой взор на мне. Снова осуждение. Что и преподаватели теперь верят слухам? Он отвернулся от меня и начал вести урок. Я записала тему и попыталась отвлечься от этой травли, но то и дело слышала с разных концов класса смешки и тупые реплики: "Деревянная Роксана", "Выбрал бы он меня, а не эту фею, я бы ему показала, что такое настоящая женщина" — со стороны девушек, "Эй, Рокс, тебя научить? Я не гордый" — а это уже со стороны парней. Я выдержала это ровно десять минут, меня обуревали гнев и обида. Я изо всех сил держалась, чтобы непроизвольно не разнести тут все взмахом ресниц. Окончательно закипела и, не отдавая отчет своим действиям, вскочила из-за стола, развернулась к классу лицом и начала свою гневную тираду.
— Все вы, тупорылые создания! Вам, что, справку от гинеколога показать? Наверное, так и сделаю, помещу ее в рамку и повешу на входе! Вы не люди, вы животные, которые решили загнать беззащитную мышку в угол! Я всегда была уравновешена, но больше молчать я не стану! Вы, кучка избалованных дегенератов, для которых любая сплетня — сенсация! Как я ненавижу всех вас, самовлюбленных, бесчувственных тупорылых оленей!
Вся толпа находилась в шоковом состоянии, от того, что тихая и спокойная Роксана решила высказаться, да еще как высказаться! Пользуясь этим, схватила сумку и выбежала из кабинета. Меня окликнула Виктория, которая вышла вслед за мной из аудитории.
— Рокс, я прошу тебя, остынь. Поговори со мной, я вижу, как тебе больно. и ты должна выговориться! Я рядом, и всегда буду, ты же знаешь.
— Знаю, Вики, — я грустно улыбнулась ей. — Конечно знаю. Но сейчас мне нужно побыть одной.
Я развернулась и быстрым шагом направилась к своей машине. Глаза снова защипало. Нет! Не сейчас! Только не сейчас! Соберись, тряпка! Не смей реветь! Я не хотела никого видеть, слышать и ни с кем говорить, кроме Вики, но слишком много я вынуждена от нее скрывать, но в порыве таких сильных эмоций, могу сболтнуть лишнего, а это недопустимо.
Не помня себя, я гнала по улицам нашего маленького городка, которые в такое время были пусты, ежеминутно борясь с приступами истерики и ненужных слез. Хватит себя жалеть, сама дура, нашла с кем связаться! Припарковав машину, я стрелой залетела в свою комнату и сильным взмахом руки захлопнула дверь.
Упав лицом на подушку, заревела в голос, громко так, от души. Я не знаю, как выдержала столько времени. Как же мне было больно! Как же мне было мерзко! Я ненавидела всех. Я ненавидела себя. А хуже всего то, что я не знала, как мне восстановить свое честное имя, как мне снова зайти в эту школу и выдержать все эти взгляды. Да чтоб они все провалились!
В комнату уже пять минут стучалась мама и умоляла открыть дверь и поговорить с ней.
— Уходи, прошу! Мне надо побыть одной. Я очень люблю тебя, но сейчас ты ничем мне не поможешь.
Она все поняла и решила дать мне время. Чуть позже появился Виктор, которого я также прогнала. Я не знала сколько времени я лежала вот так, уткнувшись в подушку, ругая себя и рыдая. От объемного потока слез, мои глаза заболели, и я почувствовала дикую усталость, мне жутко захотелось спать. В этот момент я вспомнила о нем. О том прекрасном сне, в который хочется возвращаться снова и снова.
