- Да, меня беспокоит, что этот аппарат не прекращая пикает мне на ухо.
- Шутите – значит идете на поправку, это хорошо.
- Что с моим малышом?
- Была опасность, но ее миновали, у нас отличные врачи, они спасли Вашего малыша. С ним все будет в порядке, если Вы перестанете лезть во всякие экстрим-ситуации. Давайте-ка Вы расскажете мне, что произошло на этот раз. У Вашего приятеля серьезное ранение из огнестрела. В какую передрягу теперь Вас занесло?
- Как Никита? Он будет жить?
- Да, все самое страшное позади. Я жду увлекательного рассказа, Саша - и я рассказала, каждую мелочь, начиная с дня похорон папы.
- Мда уж, Александрина, мы уже вызывали полицию, но Вы оба были без сознания, и они составили акт о нападении с моих слов, о том, что вас просто привезли такими. Скорее всего они придут еще, сегодня-завтра. Вас мы сможем выписать уже завтра, а вот Ваш друг еще будет у нас.
- А я могу к нему сходить?
- Можете, только очень аккуратно, и ненадолго. Он все еще без сознания, поэтому Вам много времени не понадобиться. – пока я дошла до его палаты, думала пройдет вечность.
Я увидела много трубочек у его лица, он лежал такой беззащитный, бледный, с закрытыми глазами. Я села рядом и взяла его за руку. Сначала просто сидела молча, а потом начала говорить:
- Может быть ты слышишь меня, может быть нет. Это неважно сейчас, я скажу. Спасибо тебе, мой самый настоящий идиот. Почему ты приехал один? Почему ты оставил меня с ним один на один, а сам разлегся у моих ног с огнестрельным ранением? Это ты приехал меня забрать, а забрала тебя я. Я ненавижу тебя.
- Ты…ты любишь меня…- очень хриплым голосом выдал мой собеседник. Мое лицо озарила улыбка, я бросила его руку и выскочила из палаты и позвала доктора.
- Вот, он очнулся и заговорил.
- Добрый день, Никита Андреевич, как самочувствие?
- Жить буду, раз еще не помер.
- Да, я смотрю Вы идеальная пара. Ладно, Сашенька, оставлю Вас еще на пару минут, а затем Вам нужно в палату. – доктор вышел, оставляя нас наедине. Перед этим он снял с него все трубки, и я уже видела лицо своего любимого во всей красе. Я опять взяла его за руку, и все не решалась сказать.
- Ник, что было на встрече? Ты подписал контракт? – не то, ну да ладно, это не менее важно.
- Нет, они потребовали тебя, и не захотели подписывать только со мной.
- И что мы теперь будем делать?
- Главное, что есть мы, а дальше уже разберемся. Почему ты не отвечала на звонки, и не пришла на встречу? Как я понял, у этого подонка ты была только последний день.
- Папа погиб. В его день рождение. Мы попали в аварию, я выжила, а он нет. – слезы снова покатились по щекам, Никита провел рукой по одной и жестом попросил лечь к нему.
- Почему ты сразу не позвонила, глупенькая? Я бы приехал, помог, и не было бы этой ситуации с Артемом.
- Я была не в себе, и мы были в ссоре. Тем более я узнала еще одну новость. – сейчас или никогда – Ник, я беременна – ну вот и как понять, рад он или нет, о чем думает, если его глаза опять холодные. Нас прервал врач, который настоятельно выгонял меня из палаты, а Никита так и не ответил.
Глава 17.
Прошла уже неделя. С такими ранениями, как у Ника, так просто не отпускают из больницы, но почему то сейчас мы сидели вместе в уютном кафе недалеко от офиса, и просто молчали. Наверное, каждый анализировал в своей голове, все произошедшее за последнюю неделю. Ну, а если по порядку. Артем не появлялся, чему я было безмерно рада, но Ник опасался, что он еще появится, и тем самым наводил страх на меня. Новость о беременности мы не обсуждали до выхода обоих из больницы, а потом, только покинув стены этого унылого здания, Никита сказал мне важные слова, а потом взял мое лицо в ладони и нежно-нежно поцеловал.
«-Мы будем непутевыми, но самыми крутыми родителями для нашей малышки – проговорил тогда он.
- Почему ты думаешь, что у нас будет девочка?
- Я так чувствую. Не спорь. Нам нужно подписать контракт, и пора возвращаться в Америку.
- Может быть мы еще немного побудем тут, маме очень тяжело одной сейчас будет, тем более должна же наконец познакомить ее с отцом моего будущего ребенка. – он поцеловал меня в лоб, и мы сели в машину, и поехали в квартиру к Никите.»
- Родная, о чем задумалась?
- Да так, думаю, как дальше жить, что делать будем, и все прочее в этом роде. А ты?
- Думаю имя нашей крохе. – сказал и так мило улыбнулся, как будто этот человек не был жестоким начальником и ледяной глыбой для подчиненных. Сейчас передо мной сидел милый и пушистый Никитка, лет так восьми от роду.
- Серьезно? И какие варианты? – я отпила вкусный чай, и съела кусочек торта, который прямо таял во рту. Есть я кстати стала в три раза больше, по мне, так во мне не ребенок, а слоненок живет.
- Для девочки – Есения, а если мальчик – Арсений.
- Я согласна, мне нравятся оба. Будет у нас Сенька, и не важно, мальчик или девочка. – мы переплели пальцы и все так же молча продолжили смотреть в окно.
Ближе к вечеру мы поехали к маме, кстати знакомство их прошло хорошо. Нам пришлось рассказать ей всю правду о том, что случилось и куда я пропала на целую неделю. Она долго ругалась, потом жалела, потом опять ругалась, а потом сказала Никите, что если он меня обидет, то ему будет полный кабздец. Так и сказала. Лана снова уехала на соревнования. Она все еще плохо воспринимала то, что папы больше нет, и если в школу мама разрешала ей не ходить в это время, то соревнования отменить не вышло. А Ася…Ася перестала говорить. Максимум две-три фразы в день. Она целыми дня сидит с кистью у мольберта и рисует. Все очень тусклое, млачное, темное, черное. Часто подписывает все рисунки и посвещает их папе. Постоянно плачет и не ходит в школу. Маму слушает, но говорить не хочет, со мной также. На удивление она поговорила с Никитой. Не о папе, просто о делах, о рисунках, они поиграли и
