Обучение шло полным ходом. Читать девочка все-таки немного умела и схватывала на лету, ей просто требовалась практика.
– Си-ни-е пти… пти-цы ле-тят над… над… – девочка запнулась.
– Над темным лесом, – подсказала Белль. Она открыла было рот, собираясь прочитать следующее предложение, но ее прервал громкий окрик. Подняв глаза, Белль увидела, что на школьном крыльце стоит директор школы и лицо его перекошено от ярости. Девушка вздохнула: недолго же ей удалось посидеть в тишине и покое.
– Что, скажи на милость, ты творишь? – заорал директор, подбегая к ней. За ним следовала шеренга мальчиков в школьной форме, придававшей им сходство с маленькой армией. – Девочки не читают!
На его крики собрались горожане. Появился горшечник Жан, за ним следовал торговец рыбой, подошли даже падре Робер и Агата. Они выжидательно смотрели на Белль.
Выгнув красиво очерченную бровь, девушка посмотрела на рассерженного директора. Какое-то время они сверлили друг друга взглядами, потом Белль повернулась к девочке и улыбнулась.
– Попробуй еще раз, – предложила она.
С тем же успехом она могла бы поджечь пушечный фитиль. Горожане разразились криками: некоторые, вроде торговца рыбой и директора, – возмущенными, другие, как например падре Робер, – веселыми. Белль сидела спокойно, безучастная к окружающему шуму. «Пусть директор покричит в свое удовольствие и выпустит пар, – подумала она. – Хотя лучше бы он направил эту энергию на обучение учеников».
Внезапно грянул оружейный выстрел, и расшумевшиеся жители разом притихли.
Белль вздрогнула и подняла голову, но тут же округлила глаза.
Немного поодаль стоял, а точнее, позировал Гастон: подбоченившись, он сжимал направленное вверх ружье. Из дула оружия все еще вился дымок. Лефу, неизменный спутник охотника, проталкивался через толпу.
– Разойдись, народ! – покрикивал он. – Не заставляйте меня повторять дважды!
Гастон опустил ружье и передал его приятелю, потом оглядел толпу.
– Добрые люди так не поступают, – заявил он, качая головой. – Отправляйтесь-ка вы все… по домам. Живо!
Мощный рев Гастона оказался намного действеннее оружейного выстрела: деревенские, недовольно ворча, начали расходиться. Через несколько минут площадь вокруг фонтана почти опустела, остались только Белль, Гастон и Лефу. Даже девчушка убежала, напуганная грозным криком героя войны.
Белль не знала, смеяться или плакать. Гастон, несомненно, вообразил, что спас даму из беды, хотя это в каком-то смысле соответствовало истине. Вот только ей не хотелось быть обязанной самовлюбленному красавчику. Девушка встала и пошла прочь от фонтана. Гастон зашагал следом и даже – удивительное дело! – молчал несколько секунд, так что Белль на мгновение задумалась, не ошиблась ли она в своих подозрениях. Возможно, Гастон не станет восхвалять себя любимого. И тут охотник заговорил.
– Как я с ними расправился, а? – воскликнул он. – Как будто снова на войне очутился…
– Это было двенадцать лет назад, Гастон, – заметила Белль.
– Грустно, я знаю, – кивнул Гастон, явно не уловив сарказма в голосе девушки. Потом замедлил шаг, и лицо его приобрело серьезное выражение. – Уверен, Белль, ты считаешь, что у меня и так все есть, но кое-чего мне не хватает.
Белль, напротив, ускорила шаг, отчаянно надеясь сбежать.
– Даже и представить не могу…
– У меня нет жены, – продолжал Гастон, вроде бы искренне… нет, он словно произносил заранее отрепетированный текст. – Пока человек не увидит свое отражение в чьих-то глазах, он словно бы и не жил…
«О нет», – подумала Белль. Именно этого она и боялась. Нужно пресечь этот разговор о женах в зародыше.
– А ты видишь себя в моих глазах? – спросила она, стараясь говорить отстраненно и равнодушно.
Гастон кивнул.
– Мы оба бойцы, – заявил он, намекая на происшествие у фонтана.
– Я лишь хотела научить ребенка читать, – возразила Белль. «У меня и в мыслях не было становиться бойцом», – мысленно добавила она.
– Тебе следовало бы заниматься только… собственными детьми.
Слова Гастона задели Белль, словно мчащаяся на полном ходу телега. «Можно подумать, он знает меня, понимает мои желания и мечты, – подумала она. – Как он смеет так высокомерно себя вести?»
Девушка сжала кулаки и, старясь, чтобы голос звучал спокойно, сказала:
– Я пока не готова заводить детей.
– Возможно, ты просто еще не встретила подходящего мужчину, – ответил Гастон.
– Это маленькая деревня, – отрезала Белль. – Я здесь всех знаю.
– Может, тебе стоит приглядеться повнимательнее…
Белль покачала головой:
– Я уже пригляделась.
– Может, стоит приглядеться еще раз, – продолжал Гастон, в упор не понимая намека. – Кое-кто в последнее время сильно изменился.
«Ну хватит!» – хотелось закричать Белль. Даже если бы Гастон превратился в Марка Антония, а сама она стала бы Клеопатрой, то все равно не захотела бы быть с ним. Ни за что. Никогда.
– Послушай, – сказала наконец девушка. – Мы никогда бы не сумели сделать друг друга счастливыми. Ни один из нас не смог бы настолько сильно измениться. – И она пошла еще быстрее, надеясь оторваться от Гастона. Этот разговор слишком затянулся. Белль отчаянно хотелось добраться до дома, точно до безопасного маяка, и закрыть за собой дверь.
Но убежать от Гастона оказалось не так-то просто. Длинноногий охотник легко ее догнал.
– Белль, знаешь, что случается со старыми девами в этой деревне, после того как их отцы умирают? – спросил он обманчиво мягким тоном.
Девушка не ответила, и Гастон продолжал:
– Они просят подаяние на улицах. – Он взмахом руки указал на бредущую мимо Агату. – Так уж устроен наш мир, Белль. Простым людям вроде нас нелегко живется.
Белль остановилась и посмотрела Гастону в глаза.
– Может я и живу в деревне, – проговорила она, – но я не «простая». Мне жаль, но я никогда не выйду за тебя замуж, Гастон.
Она не оборачиваясь зашагала прочь.
Белль хотелось только одного: оказаться дома. Хотелось запереть дверь и притвориться, что сегодняшнего дня не было. Уже поднявшись на крыльцо, она не удержалась и обернулась. Гастон стоял там, где она его оставила, только маска героя слетела с его лица: теперь его черты исказились от ярости, и от этого зрелища по спине Белль пробежал холодок. Вздохнув, она вошла в дом.
«Когда-нибудь, – подумала она, закрывая дверь и обессиленно к ней прислоняясь, – когда-нибудь я найду кого-то, кто поймет меня, кого-то, кто позволит мне быть самой собой. Однажды я им всем покажу, что мои мечты намного больше… жителям городка никогда меня не понять».
Глава IV
Сверкнула молния, озарив лес жутким белым
