В голове постепенно восстанавливались произошедшие события. Лилия вспомнила образ кудрявой девушки. Лиззи. Она приходила к ней во сне? То, что это был сон, Лили не сомневалась, но столь реальный и яркий, что пробирали мурашки. Нет, сейчас она не в состоянии понять, что Лиззи хотела сказать.
Сердце щемило от тоски по Натану. Организм жаждал сна. Ей предстоит научиться жить заново. Так, словно не было двух недель, которые как будто растянулись на года. Она ведь сильная. Все будет хорошо. Жизнь черно-белая, и когда-нибудь черный цвет закончится.
Необычайно туманный день. Весь Велидар погряз в серой дымке. Накрылся пуховым одеялом и впал в спячку, предоставляя жителям самим разбираться со своими проблемами. И Натан возглавлял список тех, кто был предоставлен сам себе.
Он сидел на качелях напротив клумбы люпинов. Початая бутылка коньяка приятно тяжелела в руке. Но он сделал всего два глотка, потому что знал: после третьего уже не остановится, пока не осушит медную жидкость до дна. Поднес коньяк к носу и вдохнул терпкий запах. Натан ненавидел это спиртное. Только потому, что его обожала Лиззи.
Усилился ветер, и люпины, тонущие в тумане, насмешливо закачались.
Натан хмыкнул:
– Даже с того света ты издеваешься надо мной.
В ответ цветы кивнули бутонами.
– Благодарение Богу, Кристина не любит люпины. Потому что если бы она знала, что под ними скрывается…
Натан вздрогнул и не выдержал. Жадно припал к горлышку. Третий глоток, четвертый, пятый. Он с трудом оторвался от бутылки. Горячая жидкость прокатилась огненным шаром по горлу и ударила в голову. Сколько раз он порывался перезахоронить тело, и каждый раз страх, что Кристи узнает, увидит, останавливал его.
Натан не вынесет, если потеряет ее, но он понимал: так продолжаться не может. Смерть Глеба невидимой стеной разделяла их с сестрой. И чем больше проходило времени, тем прочнее становилась преграда.
– Господи, как я тебя ненавижу! – выплюнул Натан. – Ты появился в моей жизни, как муха на лобовом стекле. Назойливо мешал, но избавиться от тебя я не мог. Пока ты не превратился в ядовитого скорпиона. И у меня не осталось выбора. Хотя нет, он был, но парадокс в том, что, если повернуть время вспять, я поступлю так же. Я вновь убью тебя, Глеб. С огромным удовольствием!
Натан горько засмеялся. Он помнил ту ночь в мельчайших подробностях. Помнил, как его руки сжимали шею Глеба. Помнил запах страха. Помнил запуганный взгляд Лиззи.
– Ты изнасиловал Лиззи. Избил ее, хотя знал, что она больна. Твою мать, ты убил ее! И хотел жениться на Кристи. – Натан закрыл лицо руками, опершись лбом о бутылку. – Я не мог этого допустить. Я стал убийцей из-за тебя. Поэтому хорошо, что наши пути с Лили разошлись. Ее отец прав: она достойна лучшего мужа, чем я.
При упоминании о Лилии сердце отозвалось ноющей болью. Он старался не думать о ней, потому что каждая мысль жгла душу, как удар плетью.
– Я больше не стану скрывать, – процедил Натан, переключаясь на Глеба. – Иначе совесть доконает меня. Будь что будет. Я объясню ей, она поймет, – твердил он. – Кристина – умница. Я знаю, она поймет.
Натан повторял и повторял как заклинание, пока не уверился в своей правоте. А спиртное закрепило веру.
– Братец! – внутри дома раздался голос Кристины. – Ты где?
Натан вздрогнул и поспешно встал, словно его застукали за чем-то неприличным.
– Ты сегодня поздно. – Он зашел в дом и взглянул на часы с кукушкой. Они показывали седьмой час.
Кристина скинула туфли и оперлась о стену, чтобы удержать равновесие. На лице блуждала глупая улыбка.
– Немножко выпила после работы.
– Да ты и правда пьяна!
Девушка прищурилась и пальцами показала маленькое расстояние:
– Капельку. Кстати, – она победно вскинула руку вверх, – ты тоже не трезвенник.
Натан вспомнил про коньяк и смущенно поставил бутылку на стол.
– Не волнуйся, братец, я никому не скажу. – Кристина бросилась к нему на шею и засмеялась: – Ты самый хороший!
Натан почувствовал слабый запах алкоголя, а от ее слов чуть не остановилось сердце.
– Знаешь, я сегодня поняла, что не разбираюсь в мужчинах. Точнее, нет. Я разбираюсь, но успешно занимаюсь самообманом. – Кристи оторвалась от Натана и обреченно прислонилась к двери спальни. – Я такая глупая, – вздохнула она.
Натан смотрел на сестру, но она расплывалась перед глазами. Он дрожал от страха, а слова «Ты такой хороший» выкручивали душу, как белье после стирки. Раньше ему не было так страшно. Если он не признается сейчас, то уже больше не решится. Возможно, сейчас неподходящий момент. Возможно, стоит подождать. Но это лишь отговорки. Потому что подходящий момент никогда не настанет.
– Кристина, я убил Глеба.
Вот и все. Несколько звуков отделяло Натана от правды. Три слова мучили его пять лет. День в день.
Слишком долгий срок для растерзанного совестью. Но вместо долгожданного облегчения пришел ужас. А что, если он так и не заслужит ее прощение?
Девушка пошатнулась.
И чихнула.
– Натан, мне сейчас не до твоих глупых шуток. Вы, мальчишки, такие проказники. – Кристина подошла ближе и ущипнула его за нос. – А, забыла сказать! Меня уволили, – радостно сообщила она и залилась пьяным смехом.
Натан остался неуслышанным. Он стоял оглушенный, парализованный и ждал кары Божьей. А его даже не восприняли всерьез.
– За что? – язык еле ворочался.
Ему плевать, что ее уволили. И ей, видимо, тоже.
– За распитие спиртных напитков в рабочее время!
– Ты же сказала, что пила после?
Так странно продолжать разговаривать, словно и не было признания. Может быть, Кристина давно знала о грехе Натана и уже простила его? Как сладко в это верить.
– Ой, плюс минус десять минут. Это мелочи жизни, – отмахнулась девушка. – В общем, я иду в душ и спать. А завтра меня ждет великое похмелье. – И дверь захлопнулась.
Благодатная тишина разлилась по дому. Часы лениво отсчитывали секунды.
Неужели Натану померещилось, что он признался, а на самом деле это были лишь его мысли? Он растерянно провел ладонью по голове. Столько сил потратить ради того, чтобы она не поверила?
Тихий скрип разрушил иллюзию умиротворения.
Кристина открыла дверь. В серьезном взгляде не осталось ни грамма спиртного. Наигранное опьянение улетучилось.
– Что ты сказал?
Натан сразу понял, о чем она спрашивает, но не думал, что повторить так сложно.
– Я убил Глеба. В ночь исчезновения он был у нас.
Кристина моргнула, прогоняя слезы:
– За что? – голос охрип от волнения.
– Он избил Лиззи, потому что боялся, что она расскажет тебе об
