— Да, без проблем, — ярко улыбнувшись, ответила она и шустро убежала.
— А ты неплохо справляешься, — с легкой ухмылкой произнесла девчонка, облокотившаяся на стол рядом с Зоренфеллом.
— Роза? До сих пор без работы сидишь?
— Майя просила меня приглядеть за тобой, но ты и сам со всем прекрасно справляешься. Даже неожиданно как-то.
— Раз уж я взял ответственность по организации, то не должен упасть в грязь лицом, сама понимаешь, так что приходится выкладываться по полной.
— Ха-ха, теперь-то тебе не подремать на школьной крыше.
— Сон? Что это? — шутливо спросил парень. — И погоди-ка, ты меня там разве видела?
— С Майей частенько туда ходили, и ты всегда там спал. Рыженькая от тебя взгляда не отрывала, — прошептала Роза, как бы по секрету.
— Бесполезная информация, но спасибо.
— Ах да, раз уж ты топишь по поводу всех собирашек, то хочу попросить у тебя свободную пару рук в помощь в создании астрономического аттракциона.
— Так ты ради этого сюда пришла?
— Да, но что-то вылетело из головы, — сказала она с явной долей лукавства.
— Сколько людей?
— Да одного парня хватит. Просто в астрономическом кружке все девчонки, мы сами всё не можем сделать.
— Пошлю кого-нибудь, у меня есть один кандидат на примете, — ответил Зоренфелл и продолжил копошиться в бумагах.
У главы орг. комитета есть в наличии отдельный стол, за которым он работает, по уши погружённым в кучу разных бумаг разной важности: от простой просьбы до приказа на одобрение. От представителей классов поступает немало интересных идей, но большую часть из них не выходит претворить в жизнь должным образом. Зоренфеллу необходимо каждую из них рассмотреть, оценить возможности и перспективы, сравнить с другими не менее крутыми проектами и вынести решение по поводу одобрения или отказа.
Помимо этого, всевозможные клубы приходят в орг. комитет в надежде получить поддержку, как это сделала Роза, или наоборот, сам Зоренфелл предлагает клубам по интересам объединиться и создать общую программу, которая будет главенствующей на фестивале.
«Придумал же на свою больную голову этот сложный план организации, теперь мучайся с ним, чтобы не налажать… Но пока вроде всё идет как по маслу, однако весь ужас начнется чутка позже, когда клубы будут более-менее готовы, тогда-то и будут всплывать всякие «ой, у нас не вышло!», «ой-ой, мы затупили!» и так далее… Кажется, нужно будет приобрести новенькую нервную систему, иначе я тут совсем крякнусь. Точно, надо будет устроить марафон сна! Обязательно! А еще…» — прервала вдруг поток хаотичных мыслей голос всё той же Розы:
— Кстати, не знаешь, что там с Майей происходит?
— О, ты еще здесь? — удивился Зоренфелл.
— Если ты не заметил, то да, — фыркнула она в ответ. — Не прикидывайся трудоголиком, тебе не идёт.
— Пофиг. Так что с ней там такого важного приключилось? — нехотя поинтересовался он.
— Да в последнее время она сама не своя. Сидит всё в своём телефоне, переписывается с кем-то, витает в облаках…
— Ну парня она нашла себе и что с того? В первый раз что ли?
— В том и дело, что она впервые себя ведёт, как полнейшая дурында, что втюрилась в кого-то по уши. Мне вот и интересно, кто у неё там такой крутой появился, что она себя так ведёт… — нервно стуча пальцами по столку, произнесла Роза.
«Да неужели? — догадался Зоренфелл. — Вот засранцы, ни одни, ни другой и словом не обмолвились по этому поводу! Хотя, быть может между ними пока ещё ничего нет, так, просто почву проверяют… В любом случае, мешать им не стоит, точно также, как и мне!»
— Не уж-то ты ревнуешь? А я и не знал, что ты таких чувств к своей лучшей подружке… Точно, лучшая подружка! Как же я раньше не допёр? Да что тут спрашивать, я ведь шибко занятой, чтобы думать о всякой ерунде…
— Дурак, блин, как ты мог о таком подумать?! — опешила она от наглости сей усмешки. — Вообще-то нет, идиот…
— Ой, расфыркалась, сама ведь всякую ерунду спрашиваешь. Если ты и вправду её хорошая подруга, то просто поддержи её, как бы то ни было. А коли Майя тебя не подпускает к себе, то оставь её в покое — это тоже своего рода помощь.
— Такой себе совет, но ничего не поделаешь, — разочарованно вздохнула Роза. — Ладушки, не буду тебе тут надоедать, а то и ты и без того судьбой обиженный…
— Ага, удачи, — сказал он вослед даме, что удалилась из кабинета, где он остался совсем один.
«Обижен судьбой, да? — проговорил про себя парень. — Да вот кажется, что совсем наоборот, раз она от меня отвязаться никак не может… Я и подумать не мог, что Селлина решит двадцать четыре на семь преследовать меня. А ведь самое стрёмное то, что она не нуждается во сне! Всю ночь пялится в пустоту и это дико напрягает… Конечно, она оправдалась тем, что так следит за судьбами людей, но это вообще нисколько не успокоило!»
— Зоренфелл, — обратилась к нему Селлина, как только ушла Роза.
— Что такое?
— Я вот тут решила разобрать вопрос влюбленности и заметила, что зачастую пары держатся за руки, обнимаются и так далее…
— Угу, есть такое. А в чём беда?
— Зачем это делать? Есть ли в этом какой-то смысл?
— Смысл есть во всём, Селлина, даже в самой бестолковой ерунде можно найти логику. Чтобы подоступнее тебе объяснить, предлагаю вспомнить: было ли тебе приятно, когда мы с тобой обнимались?
— Да, — кивнула она в своём настоящем обличье, — мне нравится чувствовать тепло твоего тела.
— В том и фишка, — подписывая листок, проговорил Зоренфелл. — Когда люди любят друг друга, для них естественно держаться за руки, испытывая при этом чувства привязанности и даже некоторого удовлетворения от того, что твой любимый сейчас рядом с тобой. Отношения между мужчиной и женщиной главным образом подразумевают довольно продолжительное совместное времяпровождение в довольно близком контакте… — по-научному разъяснялся он, так как поток его мыслей был направлен в более деловое русло, ввиду работы с бумагами.
Истинный облик Селлины не меньше напрягал парня, когда он видел её в таком виде в повседневном окружении. Возникало такое чувство, что она находится не на своём месте. Тем не менее её постоянная компания подталкивала его взор к привыканию сей картины. С другой стороны, Зоренфелл замечал в ней отголосок себя: она также, как и он, долго залипала в окно, наблюдая за людьми. Теперь она смотрела своим невидимым взором, а не как раньше, когда Селлина использовала чужие очи, либо же вовсе предпочитала не заниматься «столь бесполезным делом». Она стала меняться и смогла многому научиться.
— Тогда можно ли сказать, что мы ведём себя, как влюбленная пара? Мы ведь часто обнимаемся, — задала она логичный для неё вопрос.
— Да, но мы это делаем потому, что ты никогда не испытывала этих чувств. Грубо говоря, это происходит это по
