На станции я снова убедилась в своем невезении. Полчаса объясняла кассиру в окне, что нужен билет без пересадок до Мостина — города альвов, в сторону которого наш путеводный огонек качался чаще, чем к остальным двум, — и все равно получила не то. Вместо прямого рейса — две смены колесниц и одна пересадка на растительную карету альвов. Вместо номера в недорогой гостинице для путешественников — каморку в ночлежке при станции.
Зато повезло господину, штурмовавшему соседнее окошко: ему вручили приз как двадцатому пассажиру рейса в какой-то городок на окраине Роната, куда, судя по небольшому числу желающих, летали раз в несколько лет, не чаще.
Надо было слушать наше попугаистое проклятие, насмешливо посоветовавшее заблокировать дверь станции, как зайду внутрь.
Кайден отметился в кассе после меня, выбрал тот же комплект услуг. Работники станции ничуть не удивились — охотники весьма неприхотливы.
После невезения с билетом я ожидала увидеть очередное корыто, сквозь дырявое днище которого меня все три дня до пересадки будет обдувать ветерок. Но колесница оказалась новой, со сверкающими лаком светлыми бортами, пышными облачными подушками, которые в полете превращаются в пару туманных колес. Внутри тоже было очень удобно: ни тебе скрипучих сидений, ни ветерка из пола или пробитого прозрачного магического купола. Багажные короба, что располагались сразу за сиденьями возницы и его сменщика, не хлопали крышками при полете, норовя высыпать на пассажиров чемоданы.
А когда на заднее сиденье, занятое мной и Каем, никто не сел, я расслабилась. Как выяснилось, зря.
Как только под днищем закрутились два облачных колеса, возница натянул поводья, чтобы серые грозовые скакуны сбавили ход. Он очень берег новый транспорт, о чем мы узнали, когда злые пассажиры решили его поторопить. Если бы улитки летали, они бы давно нас обогнали. Под ругань, угрозы и пожелания долгих лет жизни нашему вознице мы плыли над зелеными полями и рощами. К вечеру возникло чувство, что у меня вместо головы — кубик. Желание одарить пассажиров везением было нестерпимым. Останавливали лишь химеры: вряд ли попутчики обрадуются темной твари. Хотя, думаю, обрадуются: по крайней мере, удирая от нее, возница наконец-то забудет, что его элитное корыто — новое.
Каморка в ночлежке, куда нас устроили на ночь, оказалась бывшим чуланом, узким и коротким, где вместо кровати — лежак, он же единственный предмет обстановки. Удобства на улице. Еда не включена. Что радовало, стоил ночлег медяшку. Кай расположился в соседнем «номере». Стенка между моими и его «апартаментами» была из доски, больше напоминавшей толстый лист бумаги, так что в случае опасности выйти и войти можно было прямо через нее.
Неудивительно, что к братцу я ввалилась добрая, как гигантская росянка.
Арвель сменил методы активного изгнания на тактику «я тебя не вижу, значит, тебя нет». Проще говоря, сидел на балконе и меня игнорировал. На вопрос о поисках доброй души, что прицепила к нему Эмриса, махнул рукой на конверт, который лежал на краю столика. Маэль снова использовал скоропись.
Вернулась я с желанием немедленно начать освоение загадочных закорючек. По крайней мере, будет чем заняться, пока летим к Каре. А там, глядишь, за неделю и разберусь, что какой чернильный червячок означает.
Как выяснилось, смысл скорописи сводился к тому, что Арвеля проклятием одарила оборотница, неместная.
— О! Как грубо! Ищите концы у оборотней, заодно и войну им объявите, — хмыкнул Эмрис. — Принц пострадал! Наследник!
— Так, что там дальше? — Он придвинулся ближе к Каю, вслух переводившему для меня записку. — «Нам очень повезло, что Арвель не отправился к придворному магу. Если бы об этом стало известному широкому кругу лиц, королю пришлось бы реагировать. А так у нас есть шанс найти настоящих заказчиков». Умный малый этот Маэль, — подытожил кот. — Не зря же его пращур чуть не сел на престол.
Желтые глаза Эмриса превратились в хитрые щелочки. Знает же, что любопытно, специально время тянет.
— «Чуть не сел»? Как это? Трон от него ускакал? Или корона улетела? — шутливо спросила я.
— Принцесса, невеста его, улетела… — Будь Эмрис в облике парня, наверняка бы тут поиграл бровями, а так как кошачья морда такой сложной мимики не имела, сузил глаза еще сильнее. — С человеком, между прочим. Вот так! Любовь у них случилась, душа навылет, сердце из груди. Повезло сильфиде, что ее избранник не просто человеком, а охотником оказался. А то бы закончилось их «долго и счастливо» через пару десятков лет. Ритуал разделения жизни один раз провести можно, а она, принцесса наша, умудрилась уже сделать это. С одним прохвостом. Вот и пригодилось то, что Неназванная дает своим охотникам долгую жизнь.
Я потрясла головой, пытаясь осмыслить сказанное. Жених-фейри; любимый, который человек и охотник, а теперь еще и аферист-человек… Бурная, однако, жизнь у принцесс. Откуда она этого афериста выцепила? Вроде от жениха к любимому сбежала? Но Эмриса лучше не перебивать. Запутает еще больше своими пояснениями.
А болтливое проклятие меж тем продолжало:
— Так что предку Маэля — пинок, человеку — принцессу и пару маленьких сильфов. Обряд чистокровности, само собой, провели, негоже на троне полукровкам сидеть.
Это понятно. Иначе бы давно во всех королевствах правили помеси. А так, случился конфуз — женился на человеке, — провели обряд, и родился чистокровный сильф. Или фейри, или оборотень, или альв. В смешанных браках нелюдей проще. Там дети через одного силу наследуют.
— И правили они долго и счастливо с охотником. А предок Маэля тоже жил долго, вдалеке от дворца, так что сказать, счастливо или нет, не могу.
— Принцесса точно правила с охотником? — Я недоверчиво уставилась на проклятие.
Сказочник он у нас еще тот.
— С охотником. — Эмрис повернулся к Каю, равнодушно нас слушающему.
Выходит, слухи о том, что Неназванная иногда отпускает своих слуг, правдивы? Не то чтобы меня это волновало, но любопытно же!
— Бывает иногда, — усмехнулся кот. — Сильфы об этом не говорят, но среди их правителей затесался один из вашей братии, Кай.
Кайден спокойно смотрел
