- Дай резинку, - пробормотал он, прижимаясь лбом к виску Яра, хрипло дыша ему в ухо.
Тот все так же безмолвно протянул руку к тумбе и нашарил презерватив в одном из ящиков, лубрикант беря на себя. Эдуард не медлил ни секунды. Он искренне не хотел причинять Яру боль, но собственная боль оказалась сильнее сострадания. Плавно, без резких движений, но властно он взял то, чего давным-давно был лишен из-за глупого потакания чужим комплексам. Слепо повинуясь, как глупый баран, даже не любви, а какому-то наваждению, он и не заметил, как изголодался по активной роли. Не заметил, как перекроил себя в угоду эгоисту, который лишь разрешал себя любить. Любить только тогда и только так, как он сам позволит.
Эдуард чувствовал, что разрядка не за горами, горло перехватил спазм, но слез не было, они бесследно высохли еще тогда, когда постепенно, часть за частью, умирала его душа, его вера во взаимность, его живая личность. За эти годы чувства словно выжгло, ведь чем меньше их проявлять, тем сложнее больно по ним ударить.
К Эду только сейчас постепенно снисходило понимание того, что все эти отношения с Виталием были не любовью. Лишь полем боя, на котором он всегда был вынужден проигрывать и уступать, принимая ультиматумы, сочиняя компромиссы.
Он больше не хотел быть проигравшим. Он знал и был уверен, что достоин большего. Он готов был, казалось, подчинить весь мир, и именно на этой ноте их обоих захлестнул оргазм.
Два тела на смятой постели, ноги переплелись. Бархатная кожа Эдика, гладкая на ощупь, покрылась испариной, и светильник, продолжающий ярко гореть, бликовал на лоснящихся от пота изгибах мышц. Ярослав приобнял его сзади, восстанавливая дыхание.
- Ты потрясающий любовник, - прошептал он, лаская губами ухо Эда.
- Где-то я это уже слышал… - равнодушно отозвался тот.
- Ну, нет! - внезапно с энтузиазмом возразил Ярослав. - Только я имею право так говорить, потому что только я могу сравнить твой первый секс и…
- Нашел, что сравнивать, - фыркнул Эдик, уставившись прямо перед собой. - Я был пацаном, и кончил раньше, чем ты ко мне прикоснулся!
- Да ладно, тебе ведь еще не было семнадцати, - улыбнулся Яр и, осторожно лаская, провел по предплечью Эда вверх. - Вполне естественно. Зато во второй раз ты продержался дольше.
- На две минуты, - спокойно заметил Эд, но было понятно, что его этот разговор забавляет.
- Но сейчас… ты великолепно… владеешь собой… - шептал Ярослав, целуя и щекоча губами плечи Эда, его шею, линию роста волос на загривке. Отбросив все условности, наплевав на моральную подоплеку, он остро наслаждался моментом.
- Двенадцать лет практики не пропали даром, - вздохнул Эдик. Он не сопротивлялся действиям любовника, но взаимными ласками не отвечал.
Ярослав старался быть деликатным, но через некоторое время все же спросил:
- Жалеешь?
- О том, что трахался с тобой? - Резко уточнил Эд и повернулся. Впервые за все время посмотрел ему в глаза открытым нахальным взглядом. - Нет. Я живу по принципу - не жалеть о том, что уже произошло.
Ярик, казалось, расслабился, и улыбнулся:
- Молодец! Это очень верный жизнен…
- Но если ты о том, правильно ли я поступил, то ответ - нет.
Повисла неловкая пауза. Улыбка медленно погасла, Ярослав не знал, что сказать, и механически поглаживал короткие волосы Эда. Тот, вновь отвернувшись, молчал, просто потому, что все было сказано.
- У тебя в комнате можно курить? - минут десять спустя вдруг хрипло осведомился гость.
- Тебе все можно, Эдс, - Ярослав встрепенулся, широко растягивая губы.
- Перестань, - поморщился Эдик, - Твое приторное гостеприимство раздражает!
- Курить можно, но пепельниц у меня нет, - Яр вновь посерьезнел: он никак не мог поймать волну, на которой сейчас находился Эдуард, и это его угнетало. - Подожди минуту.
Ярослав вышел и через некоторое время вернулся с массивной стеклянной мыльницей, внутри которой застыли ракушки.
- Красивая, - заметил Эд, повертев вещицу в руках, - Даже жалко.
- Да брось, - беспечно махнул рукой Яр. Он стремился сделать жизнь парня - хотя бы сейчас, хотя бы на йоту - комфортнее.
Эдуард сел на постели, выпрямился, автоматическим движением головы размял мышцы шеи. Яр, подобрав с пола его куртку, протянул парню и вновь улегся рядом. Эдик нашарил в кармане пачку с сигаретами и прикурил.
Пара затяжек вернула ему душевное равновесие, он старался справиться со смятением внутри себя, приказав оставить муки совести и терзания на потом. На утро, на завтра, а лучше - на послезавтра. Эдик повернулся к Ярославу в пол-оборота и потянулся за поцелуем.
Несколько минут они просто целовались, не касаясь друг друга руками. Когда Эд почувствовал, что член снова ожил, он отвернулся и вновь поджег потухшую сигарету. Ярослав протянул руку за затяжкой.
- Ага! Стоп! - прикрикнул Эдик. - Ты бросил - значит, обойдешься.
- Зараза, - улыбнулся Яр. - Но приятно, что ты заботишься обо мне
Эдуард не захотел ничего уточнять. Он смял окурок в мыльнице, устроился удобнее, облокотившись спиной частично на спинку дивана, частично - на плечо Ярослава. Откинул голову назад и пару раз сонно моргнул. Яр с негромким щелчком погасил светильник.
В неверном утреннем свете лицо парня казалось неподвижным, будто высеченным из камня, а серые глаза - светлыми и ледяными.
- Позволь, я обрисую перспективы, - нарушил Ярик очарование зарождающегося спокойствия.
- А может, не надо? - Эд уперся расфокусированным взглядом в стену.
- Думаю, это необходимо, - пожал плечами тот.
Эд вздохнул, смиряясь с неизбежным.
- Если ты вернешься к Виталию, то впереди тебя ждет непростой разговор, я уверен - даже скандал.
- А еще точнее - драка, - невесело хмыкнул Эд. Стараясь не выдать изумления, Яр продолжил:
- Но, скорее всего, вы помиритесь, потому что - давай на чистоту - ты отомстил. И теперь вы оба испытываете одинаковое чувство вины, а это располагает к компромиссам. Продолжится ваше совместное… хм, сосуществование. Ты все так же будешь проводить время за работой, изредка прерываясь на короткое общение с Виталием, а у него будет еще много помощниц и стажерок. Ничего не изменится, но я не хочу сказать, что ты виноват, нет - ты не первый, кто клюнул на внешность. Ты продолжишь жить в секрете, продолжишь быть его тайной, будешь спрятан ото всех, являясь объектом его мучительного стыда. Вот на что ты обрекаешь себя с ним. Возможно - и даже вероятнее всего - через несколько лет твое терпение лопнет, и ты прервешь эти опостылевшие отношения без намека на взаимное
