- Ну, не преувеличивай, - рассмеялась соседка. - Парню двадцать скоро. Да и, - не позволив перебить себя, продолжила, - в шестнадцать лет он уже выглядел ого-го. Очень на отца становится похож, к слову.
- Точно, - тихо пробормотала Ольга, - Такой же упертый и своенравный. Весь в Андрея, в ту породу… - женщина скривилась.
- Ну а самого Эдика ты не пробовала осторожно порасспрашивать? - уточнила приятельница.
- Как же, скажет он правду! - обиженно воскликнула Ольга, - разговоры про личную жизнь для него, видите ли, табу.
Неловкую паузу со вздохом нарушила хозяйка:
- Наденька, я полежать хочу. Ты прости, но…
- Конечно-конечно, - засуетилась соседка, вскакивая со стула и спеша в прихожую. - Ты, Оленька, держись. Не грусти и главное - не накручивай себя! А если поговорить захочешь - всегда можешь позвонить или зайти.
Ольга поблагодарила приятельницу и заперла за ней дверь. Тишина пустой квартиры, как нечто осязаемое, легла на ее плечи. Она машинально вымыла чашки, убрала угощения на полочку и, погасив свет, в полной темноте выглянула в окно, в сгустившиеся ноябрьские сумерки.
Соседний дом искрился огнями окон, за этими окнами семьи в полном составе садились за стол, чтобы поужинать в кругу родных людей, обсудить глобальные новости своих микро-миров. Ей снова стало невыносимо печально и одиноко. Она вертела в руках телефон, пару раз намереваясь набрать номер сына, но оба раза одергивала себя. Прекрасно понимала, что ничем хорошим этот разговор не закончится.
Она не сможет удержаться от упреков, а Эдуард, увлеченный своей жизнью, вряд ли поймет, к чему вообще нужен был ее звонок. Сказать ему, что горло уже болит меньше, но начался кашель? Ольга хмыкнула, сомневаясь, что сыну сейчас интересно состояние ее здоровья. Раз не позвонил сам и не удостоверился, что мать в порядке, то не стоит и навязываться.
Ольга еще немного постояла у окна и направилась в комнату смотреть телевизор.
В то же самое время Эдуард, не прерывая страстного поцелуя, стащил с Ярослава рубашку. Тот, повалив парня на кровать, лег сверху и, обездвижив его, поцеловал подбородок и снова впился в приоткрытые губы. Эдуард прикрыл глаза от удовольствия, не без труда освободил одну руку, чтобы скользнуть ею между двух обнаженных торсов, вниз, к ремню на джинсах Яра.
- Подожди, - спохватился Ярослав, он резко отстранился и вскочил. - У меня для тебя есть подарок.
- Что? Подарок? - Изумлению Эда не было предела. Он приподнялся на локтях и удивленно смотрел, как Ярослав достает из ящика комода небольшую коробку. Из коробки он вынул тонкий шнурок и вернулся в постель.
- Что это? - Эдик заинтересовано крутил головой, но Яр усадил его прямо, дал легкий подзатыльник, чтобы тот не вертелся, и опустил шнурок ему на шею. Теплая кожа тесемки контрастировала с холодным металлом: Эдуард нащупал на шнурке широкое, но небольшое, колечко. Ярослав убедился, что оно легло четко в ямку между ключицами, и рывком затянул двойной узел.
- Ошейник есть, остался поводок - и ты полностью мой, - рассмеявшись, заметил он.
- Неожиданно, но офигенно круто, - Эд смущенно улыбался, стараясь рассмотреть металлическую подвеску.
- Это серебро. Под цвет глаз, - посерьезнев, проговорил Яр, - я вчера был в ювелирном, выбирал подарок подруге к Новому году. Решил, что должен купить это для тебя.
- Серебро? - опешил Эд. - Ведь это дорого!
- Нормально, - отмахнулся Ярослав. - Тебе нравится?
- Я в восторге, - Эдуард снова расплылся в широкой улыбке. - А тебе?
- Эта штучка неслабо заводит, - Яр прошептал это ему на ухо, лаская мочку губами. Эд не смог сдержать стон удовольствия. Запрокинув голову, он подставил наэлектризованную кожу под настойчивые ласки.
Ювелирный аксессуар приятно щекотал шею, внося в общий образ свежие нотки. Мысли хаотичным вихрем неслись в голове, из ниоткуда возникая, и пропадая в никуда. Ярослав не делал подарков - ни по поводу, ни просто так. Но это спонтанное желание порадовать его, украсить на свой вкус - это не было случайностью. Внезапно пришла уверенность, что Ярослав все больше и больше привязывается к нему, сам того не осознавая.
Эдуард помог Яру стащить с него джинсы. Расстегнув ремень, освободил член любовника от тесноты белья. Уверено и нежно обхватил губами, даже отстраненно удивляясь собственному профессионализму. Минетом едва не свел парня с ума, то ускоряясь, то дразня. Непонятно откуда взявшаяся самоуверенность мощно вела его в интуитивно верном направлении.
Инициатива этим вечером принадлежала Эдуарду. Ему вдруг показалось, что они с Яром совершенно равны. По возрасту и статусу. Он и сам не мог ответить, откуда взялось это чувство резкого взросления, но ведущая и активная роль в сексе сегодня давалась ему невероятно легко. Он то запускал пальцы в короткие волосы Яра, тщетно пытаясь сжать их, то заламывал ему руки, наваливаясь сверху всем телом. Ласкал губы, жадно припадая к ним, как путник в пустыне - к чашке кристально-чистой воды, накрывал рот ладонью, заглушая слишком громкие стоны.
- Парень, ну ты… - так и не найдя достойного слова, тяжело дышащий Яр только махнул рукой, пытаясь прийти в себя.
Эд улыбнулся, устраиваясь рядом. Он уже восстановил сбитое физической нагрузкой дыхание и зачарованно разглядывал профиль любовника. Выступающие скулы, резкий контур губ, перманентная, аккуратно подровненная щетина, нос с небольшой горбинкой. Прикрытые веками глаза слегка подрагивали длинными ресницами. Эдуард жадно вглядывался в каждый квадратный миллиметр тела Ярослава, мечтая выучить его наизусть.
- Спасибо, - многозначительно прошептал он, но Яр, уже дышащий глубоко и ровно, его не услышал.
- Эдичка, ты можешь сходить со мной в магазин? Сумки будут тяжелые, сама не унесу, - мать заглянула в комнату Эда. Тот, подавив вздох, согласился:
- Конечно, мам.
Вернувшись утром от Ярослава, он еще не успел раздеться. Выходной день, идти на пары не нужно, поэтому он и согласился помочь, хотя с бо́льшим удовольствием Эд завалился бы отсыпаться. Его слегка напрягали разговоры с матерью, но отказать в помощи означало обречь себя на целый день упреков и нравоучений.
Эд украдкой вздохнул, глубже спрятал подаренный Яром шнурок под воротник футболки, вновь натянул только что убранную в шкаф толстовку и направился в прихожую.
- Эдик, мне так нравится твоя новая стрижка. И одежда. Очень хорошо выглядишь, прямо картинка, - попыталась начать мать примирительный разговор. Она взяла сына под руку, и слегка приподняла подбородок в неосознанном жесте гордости.
- Спасибо, - спокойно ответил Эдуард, не глядя на нее. Он витал в облаках, заново переживая острое наслаждение от последней встречи с любовником, и на внешние раздражители реагировал нехотя. Ольга почувствовала, что разговор не клеится,
