Да, он все так же предпочитал командовать и доминировать. Но Эд уже не ощущал былого холодного высокомерия, сквозящего в общении.
- Класс! - минут десять спустя довольный Виталик опустился на свое полотенце. По его спине стекали прозрачные капли, волосы на загривке намокли и топорщились. Мелкие брызги, будто водяная пыль, осели на лице, и ресницы искрились, словно бриллиантовые. - Надо было и раньше выбирать время, чтобы поплавать…
- Расскажи о сыне, - вдруг попросил Эдуард.
- Обычный пацан, - пожал плечами Виталик. - Семь лет ему, уже второклассник.
- Ого! - изумился Эдуард и даже привстал на локте.
- Я же говорил - это был залет по молодости, - Виталик покосился на парня. - Брак, может, был и фиктивным, но вот Маринкино кружевное белье - очень даже настоящим. Не устоял… - Виталик широко и весело ухмыльнулся. Эд растянул губы в ответ. - Решение оставить ребенка мы принимали вдвоем, но все эти… детские проблемы Маринка вывозила практически самостоятельно, при этом она меня ни разу не упрекнула. За что я ей буду благодарен по гроб жизни, - черты лица парня заострились, на собеседника он не смотрел, разглядывая даль.
- Как его зовут? - негромко продолжил разговор Эдик.
- Игорь, - отозвался Виталий и лег на спину.
- Ты скучаешь… жалеешь, что он не живет с тобой? - Эд формулировал вопросы на ходу.
- Вначале ведь жил, а толку? - возразил Виталик. - Толку от такого отца, который пропадает на работе? Мы с Маринкой разошлись мирно, и сейчас общаемся очень тесно. Поэтому я не жалею, что они живут отдельно. Я, конечно, упускаю его воспитание, - парень тяжело вздохнул, задумчиво разглядывая ветки ивы, шелестящие листвой на ветерке. - Слишком балую его дорогими подарками… Но решение было правильным - нам всем так удобнее. Да и Маринкин муж - отличный человек. За сына я спокоен.
- Я практически не помню отца, - в свою очередь признался Эдуард после непродолжительной паузы. - Он ушел от матери, когда мне было шесть, и я всегда думал, что в таком возрасте уже многое помнишь, но…
Он, будто сам себе удивляясь, покачал головой. Пальцы медленно просеивали речной песок.
- Похоже, что он не участвовал в твоих воспоминаниях, - предположил собеседник, поворачивая набок голову. Эдуард пожал плечами.
- Он тоже был ветеринаром, много времени работал посменно. Но и домой в свободное время, по всей видимости, особо не спешил. Я знаю о нем только то, что после развода он уехал за границу. Да, негусто…
- Думаешь, это повлияло на то, что ты стал… ну…
Эдуард его прекрасно понял.
- Хрен его знает, - медленно протянул парень. - Думаю, мой психотерапевт обязательно сочинил бы стройную теорию, основывающуюся на отсутствии отцовского внимания в детстве…
- Твой психотерапевт? - Удивленно поднял брови Виталик.
- Если бы он у меня был, - Эд улыбнулся, и Виталик, хохотнув, вновь уставился на деревья. - Теперь ты карауль вещи, - Эдик поставил приятеля перед фактом и, вскочив, зашагал к реке.
- Черт, умираю с голоду, - пожаловался Виталий, когда они, уставшие после купания, медленно брели по тенистой аллее к корпусу санатория.
- Так в чем проблема - в ресторанах тебе всегда рады, - подколол Эдуард, но вдруг подумал, что, возможно, его шутка прозвучала нелепо и неуместно. Он побоялся, что поторопился выводить их общение на более высокий, дружественно-ироничный уровень. Виталий мог не понять юмор, оскорбиться или - что хуже - отбрить в ответ уж совсем не шуточно.
Но парень только весело хмыкнул.
- Вдруг на обед снова гречка? - осмелел Эд. - Не завидую тебе.
- Для меня сейчас и «гречка» звучит аппетитно, - засмеялся Виталик.
- Можно вопрос? - Не дожидаясь разрешения, парень торопливо продолжил, - ты ведь говорил, что вырос в интернате. Значит все это… - он неопределенно махнул рукой, обобщая систему общепита, режим и уровень сервиса в одно емкое слово, - должно быть тебе, как минимум, привычным. Я бы еще понял, будь ты избалованным сынком, «золотой молодежью», но…
- Понимаешь, Эдик, - парень вздохнул, - я не для того угробил свою молодость, поднимая бизнес, чтобы сейчас довольствоваться малым. Теперь, когда я многое могу позволить, я не намерен себя ограничивать.
Эдуард медленно кивнул, усваивая информацию.
- Я давно пообещал себе, что вытравлю из своей жизни эту детдомовскую плесень. Забуду детство там, как страшный сон. Изменюсь до неузнаваемости, чтобы ничем - ни словом, ни жестом - не выдать свое прошлое. Спасибо бабке - манерам она меня научила и за культурой речи также следила пристально.
- Ты, и правда, ничем не напомина…
- В безвыходной ситуации, как сейчас, - продолжил парень, будто не услышав, и мотнул головой в сторону столовой, - я съем то, что мне предложат, и бровью не поведу. Но если уж будет возможность выбирать - я себя не обижу.
Эдик понимающе кивнул, признавая за его словами правоту.
- Как насчет сходить на причал? - поинтересовался Эдуард. Он наслаждался обществом соседа, и изо всех сил старался продлить совместное времяпровождение, хоть и понимал, что уже явно навязывается.
- Не знаю… - С сомнением в голосе протянул Виталик. После обеда он, насытившись, был ленив и умиротворен. Они сидели на скамейке около главного входа, под ветвями огромного каштана.
- Пойдем! Погода отличная, - уговаривал Эд. И правда, солнце спряталось за плотную пелену туч, жара немного спала, а въедливые летние лучи не слепили глаза. Обстановка как нельзя кстати подходила для долгой прогулки. - Там красиво. В офисе такого не увидишь.
Он снова поймал себя на мысли, что чересчур лезет в душу, будто критикует жизненный уклад парня.
- Вчера я поздно приехал домой, может быть, лечь поспать?.. - Задумчиво пробормотал под нос Виталик, медленно расчесывая волосы пальцами. Эдуард кинул на него быстрый взгляд и фыркнул.
Но парень вдруг хлопнул обеими ладонями по коленям и кивнул:
- Ладно. На причал. Показывай дорогу.
Тропинка извивалась среди зарослей полевых цветов, словно змея. Аромат разнотравья нектаром разливался над поляной. Эд шагал впереди, Виталик поспевал за ним следом.
- Завтра я уезжаю в город. - Услышал Эдуард за спиной. - В смысле - насовсем.
Парень резко остановился, и Виталик, налетев на Эда и схватившись руками за его плечи, тихо чертыхнулся.
- Почему? - глубоко шокированный и огорченный, он обернулся. - До конца
