Погода как обычно была летней и довольно жаркой. Но, даже в тридцатипятиградусную жару, пришедшие на похороны мужчины и женщины не поскупились одеться в похоронную одежду. Влад тоже купил костюм. Сам костюм сидел на нём весьма стильно. Он не улыбался, не грустил. Никаких эмоций.
— Здравствуйте, — Влад пошёл к Василисе слегка поклонившись перед ней. — Простите что не успел уберечь вашу дочь, от рук убийцы. Я сделал всё что было в моих силах.
— Влад! — Василиса не сдержала слёз. Приложив ладонь ко рту она зарыдала. — Спасибо… большое спасибо за попытку спасти мою дочь!
— Извините, мне очень жаль. — Влад говорил монотонно всё ещё не проявив не единой эмоции. Он перевёл взгляд на гроб. Крышка уже была закрыта, но лучше она будет закрытой, чем открытой для глаз того, кто не уберёг её. Однако, она мертва и Влад больше не винил себя в её смерти. Плевать он хотел на Олю и всю её семью.
Димитрий обнял жену. Антонов тоже зарыдал. Только глава семейства еле сдерживала слёзы. Как ни как, а он властный и грубый мужчина, который не привык плакать. Но он удивлялся от сдержанности Влада Пешкова. Стать таким же холодным и безэмоциональным у него никогда не получится.
Влад повернул голову на Димитрия, тот протянул руку:
— Огромное тебе спасибо, хоть ты и не спас мою дочь… — Он цокнул. — Но, как сказал моя жена, ты пытался. Не каждый бы заступился за другого человека.
— Взаимно.
Они пожали друг другу руки.
— Тварь… — Еле слышно произнёс Антонов. Никто, кроме Влада его не услышал. И, понятно почему.
Влад обернулся. Бабушки раздавали всем пришедшим красные гвоздики. Он подумал, что было бы здорово ухватить одну и положить её на могилу после захоронения. Извинившись перед родителями Оли ещё раз Влад протиснулся через толпу, подошёл к бабушке с гвоздиками и попросил одну.
— Держи! — Выпалила она протягивая гвоздику. — Сделай лицо попроще, чё такое серьёзное?!
— Спасибо за гвоздику, — Влад развернулся. Гроб стали закапывать.
Двинувшись к кучке он присоединился к семье Оли. Он стоял с ними до по последнего. Никто не проронил и слова. Когда гроб закопали и уровняли землю, люди потянулись украсить серое надгробие венками и гвоздиками. Людей с которыми Оля была как-то связана было много. Около тридцати. Считать каждого Влад не стал, а просто положил гвоздику, помолился и простился с семьёй Антоновых.
— Извините, но, мне уже пора. Не могу задерживаться.
— Ничего-ничего, — Василиса уткнулась носом к плечу мужа, прикрыла глаза и дополнила: — Я всегда буду помнить тебя, Влад. Все мы.
Димитрий обнял жену левой рукой, а правую положил на плечо сына, который уже во всю рыдал как маленький мальчик, упавший лицом об землю. Антонов стиснул зубы когда посмотрел на Пешкова. В нём была такая злоба и обида на него, что она просто зашкаливала. Ничего подобного он давно не испытывал. Он побьёт его, в любом случае побьёт, чему-бы ему это не стоило. За сестру, которая была так глупа, что влюбилась в такое бесчувственное отродье.
На похороны пришли также Евгений Удовенко и Вадим Лукашин. На них повесили дело об убийстве Оли Антоновой. Они подоспели к тому моменту, когда Влад собирался уходить.
Вадим достал из кармашка пиджака белый платочек, вытер накатившие от ранимости слёзы и сунул обратно. В детстве ему уже приходилось терять своих близких. На сегодня из ныне живущих у него остался двоюродный брат, ставший инвалидом в две тысячи девятом. У него был частный дом. Ночью семнадцатого июля в его дом проник малолетний убийца, который съехал с катушек и вырезал всю свою семью. Он вырвал ему зубы, оставив только четыре клыка. Выколол правый глаз и сунул его обратной стороной, а также отрезал палец секирой для сигар. Жутко и просто в голове не укладывается, насколько был поехавшим тот пацан. Сейчас о его судьбе практически ничего не известно. Возможно он умер или до сих пор где-то скрывается.
Удовенко не плакал. Он был невыспавшимся и плохо соображал. До слёз его сложно пробрать.
— Как жаль. Она была слишком молода чтобы умереть так рано. — С горем пополам высказался Лукашин.
Усмехнувшись Удовенко положил руку на его правое плечо, сказав:
— А многие рады этому убийству, как очередной возможности узнать об Астральных паразитах.
— Тело нашёл он? — Лукашин указал на Пешкова. Тот обернулся на надгробие Оли.
Влад больше никогда не придёт на это кладбище. Его здесь ничего не держит. Зачем навещать человека, который умер?
Она просто ему никем не приходится.
— Да, Вадим.
Влад развернулся и медленно зашагал в их сторону. Их отделяло всего семнадцать метров.
— Он знал её? Выглядит слишком невозмутимо. — Лукашин не признавал его спокойствия. Невозможно быть таким невозмутимым и холодным в восемнадцать лет. Быть может, как он считал, проблемы только в нём и его ранимости, потому не способен понять чувства школьника. Когда на его глазах была убита мать он рыдал во весь голос.
— На самом деле, его мать тоже убили. Возможно он просто замкнулся в себе и не даёт эмоциям выйти на ружу.
— Может быть, Женя.
Влад поднял на них голову. Удовенко и Лукашин протянули ему руки. Вместо того чтобы пожать их, он опустил взгляд и обошёл их. Развернувшись они смотрели ему в след.
— Он нас игнорирует? — Задался вопросом Лукашин обращаясь непосредственно к своему напарнику.
Удовенко с призрением посмотрел на него, сказав:
— Скорее всего он устал от людских толков.
— Как же хочется уколоть его иголкой и проверить, человек он или нет.
— Наверняка это его заденет, Вадим. — Удовенко приложил руку к подбородку и хмуро проважал Пешкова взглядом. — Девушку убил Астральный паразит, в этом нет сомнений. Но, кто же убил самого Астрального паразита? Мало того, от него остался лишь пепел. Обычный смертный не смог бы сделать это. Там присутствовал ещё один Астральный паразит.
— Думаешь, среди них есть предатель?! — Лукашин поднял брови. Его впечатлило не только предательство Астральных паразитов, но и точная догадка Удовенко. Он никак не перестанет удивляться его сообразительности.
— Похоже на то. Предатели есть везде.
Лукашин поджал губы и двинулся с места. Удовенко пошёл вслед за ним.
— Странно, почему он сказал, что ничего не видел?
— Как знать, Вадим, как знать. Влад крепкий орешек. Он точно не расколется. Но, я уверен, что он что-то скрывает. Уверен на все сто.
Лукашин усмехнулся:
— Ну, раз ты уверен на все сто, значит это действительно так!
— Несомненно. Он меня заинтересовал. Я обязательно
