Майер подобрав момент прошлась лезвием тентакли по ногам Ястлова. Учитывая то, что его ноги теперь не покрыты бронёй, то и лишить его ног будет куда проще. Именно сейчас, лишить его ног, была последней попыткой, чтобы хоть как-то замедлить и не дать ему подойти к Владу ближе.
— Вам не получилось взять меня неожиданностью! Я — победил!
— Беги, Влад! — Кричала Майер. Ястлов мгновенно отрастил что-то на подобие ног, выглядящих как завиток штопора. — Он всё ещё полон сил!
Майер не могла передать словами то, что сейчас происходит. Для неё, данная ситуация, как переломный момент в жизни. Но она не знала, почему ей так кажется.
— Но… только что…
— Уходи! Я не хочу, чтобы мы оба погибли! Беги со всех ног!
— Но, Майер… — Влад стал подходить ещё ближе.
Ястлов схватил Майер. Она высвободила ещё тентаклю и ей же атаковала Влада, дабы остановить его. Почему-то именно сейчас она считает свою жизнь ничтожнее, чем жизнь своего носителя.
— Что ты делаешь, идиот!!! Скорее, убирайся от сюда!!!
Майер в последний раз посмотрела Владу в лицо. Он заплакал и с Кукри в животе убежал прочь. Она искренне от всей души своего маленького сердца отправила Владу свои последние слова, на которых ей хватило сил.
— Прощай, Влад. Здесь наши пути расходятся. Влад, я рада, что при нашей первой встречи, мне не удалось захватить твой разум. Только поэтому мы смогли стать друзьями. Я буду помнить это прекрасное время. Мои чувства гаснут. Я так хочу спать. И всё же без тебя я ощущаю сильное одиночество. Так это и есть смерть?
Последнее что Майер увидела, это, тьму. Кажется, она навсегда отчистилась от всех своих грехов и больше, новых, ей сотворить не удастся. Её существование исчезло. Её жизнь окончилась.
Больше не будет ничего. И точка.
9
— ПОЧЕМУ Я СБЕЖАЛ?!
Влад не мог совладать с собой. Он плакал. Рыдал. Не знал что теперь делать. Кажется он по немногу стал что-то забывать. Что-то, что было так для него важно. Пока он бежал, то подумал, что люди не хотят его видеть и знать, если он не является частью чего-то большего. Но, и они не боятся его ненавидеть или терять, если он для них всего лишь маленька песчинка пустынного прошлого.
— МАЙЕР!!! НУ ПОЧЕМУ!!!
Он бежал всё быстрее и быстрее, снося ветки деревьев, думая, что никого не волнует простой человек, если он одинок и не сделает первый шаг, который рассечёт этот мир из века в век и, который не оглянется ни вперед, ни назад. Но он знал, что для него такое невозможно. Ничего невозможно теперь, когда он потерял своего друга. Своего спутника. Майер.
— Я НЕ МОГУ!!! НЕ МОГУ ТАК БОЛЬШЕ!!! Я УСТАЛ ТЕРЯТЬ ТЕХ, КОГО ЗНАЛ!!!
Всё, что он мог это — бежать. Больше он не сильный. Он потерял себя. Потерял то, ради чего так давно стремился. Теперь, ему оставалось только думать. Думать и бежать от смерти как можно дальше, ведь, как он посчитал, если он не создаст себя для кого-то сам, понадеявшись на других, таких же пустых и серых людей, то, в этом мире ему совершенно нечего делать.
В этом мире, есть лишь воплощения собственных эго и глупых идей. Они заполонили всё. Абсолютно, не оставив ничего.
Всё кончено. Он видел вокруг лишь непроглядную тьму. И, её развеяло внезапное падение. Земля под его ногами провалилась и Влад кубарем свалился в реку. Он ударился об огромный выпирающийся камень и потерял сознание. А сильный поток унёс его вверх по течению.
10
Поток унёс Влада к деревне.
11
На окраине реки стоял маленький красный дом. Наталья восхищалась своей работой, но, в то время ей пришлось испытывать неизгладимые боли в сердце и ногах. Она закрасила старую краской новой и, от лучей палящего солнца сам дом словно отражал его свет. Это для неё было красивым зрелищем, чего к сожалению нельзя сказать о её одежде, которая с ног до головы запачкалась.
Вещи придётся выбросить.
— Чтоб тебя побрал… — Наталья сплюнула, случайно опрокинув ведро с холодной водой. Дом стоял на маленьком пригорке, потому, ведро покатилось прямиком к речке. — Не предусмотрела…
Наталья сняла с себя перчатки, взяла старинную трость своей прабабушки и двинулась за упавшим ведром, хромая и выражая недовольство. Не в первый раз ей приходится терпеть боли. Никакие снадобья больше не помогают. От нет пользы. Ранее они только смягчали боли в теле, но сейчас нет.
Ясно одно. Возраст — не победить. В любом случае настанет тот период времени, когда человек обязательно почувствует, что переносить те или иные вещи стало намного сложнее. Это как длинная прямая цепь. По ней, как считала Наталья, человек может идти только прямо. Исключением могут стать препараты, лекарства, хирургические вмешательства и прочее, что только на время поможет с образовавшимися проблемами, по типу ухудшения зрения или лысения.
Все эти проблемы так наскучили Наталье, что было бы легче помереть и больше не мучится. И, она правда покончила с собой. В эту секунду она серьёзно задумалась об этой идеи, однако, ей помешал стук ведра. Она видела уже совсем плохо и только подойдя ближе, ужаснулась.
В речке лежал Влад. Его Наталья помнит отчётливо.
— Матерь! — Воскликнула она, схватила ведро и швырнула на свой участок. — Это ж каким ветром тебя сюда занесло?
Проверив его пульс, Наталья с облегчением выдохнула, после, ужаснувшись ещё больше. В его животе что-то торчало. Но, не смотря на это Влад жив, но был в отключке. Она увидела рану на его голове; порезы футболки, джинс и отсутствие кроссовок. Ей показалось, что его избили, ранили в живот и сбросили в реку, а от её сильного течения его и унесло сюда, где оно оказалось совсем слабым и могло унести разве что пятилетнего ребёнка, но не как не взрослого.
— Очнись! — Влад лишь мычал. Наталья не знала что делать. Не долго думая она надавала ему пощёчин. Сильных. От них оставались красные следы. — Очнись, кому говорю!
Влад открыл глаза. Медленно. Его разум был в смятении. Он не мог нормально мыслить, говорить. Он смог произнести только одно слово:
— М… Майер…
— Кто? — Наталья в недоумении посмотрела ему в глаза. Тот, сразу отключился. — И что же мне с тобой делать?
Наталья огляделась, вздохнула и, аккуратно схватив Влада за ноги, попыталась потянуть его на себя, но ничего не вышло. Что-то мешало. Ей пришлось перевернуть его на бочок и прикрыть от ужаса рот. Из его спины торчало ужасающе острое лезвие.
— Господи! И… и он всё ещё жив…
Она попыталась вынуть
