На следующий день, ближе к обеду вдали показались жилые дома. Редкие деревеньки и раньше встречались, но я их объезжал, от греха подальше. Но решение принято, надо заезжать. Только ради Бога, Штирлиц, осторожнее. Так, в трактир или харчевню соваться не будем, там персонал по жизни должен замечать всех посетителей, поехал дальше. Ближе к краю деревни увидел справный дом за хорошим забором. Вот это мне и надо, если я хоть что-нибудь понимаю в деревенской жизни, плохой хозяин такой забор не поставит.
Подъехал к воротам и рукояткой кинжала постучал, солидно так постучал. Залаяла собака, интересно, есть кто в доме? Послышались шаги, сбоку открылась калитка и оттуда выдвинулась такая крепкая крестьянка со смешной косынкой на голове. Я смотрю, тут тетки все не худые. Быстро оценила мой вид, лошадь, изобразила намек на поклон и не сильно дружелюбно спросила:
— Чего надо?
Вопрос понятен и без перевода. Не торопясь отвязал кошель, тяжелый с виду, конечно, там меди понапихано, вынул серебряную монету поновее, показал ее тетке и протянул с видом герцога. Вот что животворящее серебро с людьми делает: тетка заулыбалась во все не целые зубы, монету ловко засунула куда-то между грудей, поклонилась уже конкретно, по настоящему, и еще раз спросила:
— Так чего надо то?
Я молча взял подготовленный заранее мешок для продуктов, показал, как он неприлично пуст, кинул ей и мотнул головой, давай, мол, побыстрее. Тетка мешок взяла и бодро пошла в дом. Это хорошо, а вот сейчас как принесет мешок картошки, будешь знать. Значит, буду есть картошку, как бы объяснить еще, что соль нужна, уж очень не хочется показывать, что я немой. И сколько мне здесь торчать, точно меня каждая собака запомнит. О, слышу, пыхтит, что-то тащит, сейчас и узнаем, картошка или нет.
Крестьянка вышла с хорошо набитым мешком, я его еле на Машку затянул, и протянула мне руку с какой-то мелкой медью на ладони, сдача, значит. Ну, это мы умеем. Тем же жестом герцога от меди отказался (коронное — сдачи не надо!), коротко поклонился и также не торопясь поехал на выход из деревни.
Целый час себя уговаривал отъехать подальше от деревни, не бросаться на еду, а из мешка так дивно пахло. Наконец, в низинке съехал с дороги и поехал вдоль по лесу, внимательно прислушиваясь. В путешествии с лошадью обязательно нужна вода, иначе…Можно какое-то время не кормить, но поить надо обязательно. Вот и ручеек, можно на обед устраиваться. Что же там в мешке? Вот крестьяночка молодец, вот не поскупилась: сало, кусок копченого мяса, уже вся слюна вытекла, хлеб, полкруга домашнего сыра, зеленый лук(!), крупа в мешочке и небольшая кринка, замотанная тряпицей. Сметана! А на самом дне в красивом вышитом мешочке соль, грамм пятьдесят, сказка. Все, сегодня банкет у меня. Видимо, серебряная монета дорого стоит, вон сколько продуктов дали, еще и сдачу предлагали. А если б я ей золотой показал, как бы она кланялась? Стоп, стоп, сейчас не об этом. Кстати, теперь на каждом привале я Машку привязываю к дереву, чего-нибудь испугается и лови ее потом по округе.
Сметану оставил на сладкое. Как же я соскучился по молочным продуктам. Вот интересно, а волки сметану едят? Хотя, где им ее взять. В кустах кто-то громко вздохнул. Нет, не может быть, мы же несколько дней назад уехали от озера! Машка стала нервно всхрапывать. Кое как встал, на обеих негнущихся ногах пошел смотреть, кто там так знакомо вздыхает.
— Серый, — дальше только мат, писать нельзя, — ты что здесь делаешь?!
Волк сделал умильную морду, насколько это возможно, и завилял хвостом. Собака — друг человека. Домашний питомец. Сколько в этого питомца влезет, если кормить вволю, никаких денег не хватит. Что-то меня совсем заносит.
— Ты зачем приперся, серая гадость? Машка сейчас с ума сойдет от страха.
Волк подошел ближе, обнюхал мою голову, фу, вонючка, это я про волка, потом понюхал кринку со сметаной и облизнулся. Кошмар какой, мысли здесь точно материальны.
— Ты за сметаной пришел? За сто километров, или сколько мы там с Машкой проехали? Что ты врешь, ты специально рядом околачиваешься. Ты меня охраняешь? Так вроде не от кого. Серый, я иду ближе к людям, не думаю, что тебе там будет комфортно, спасибо, что проводил, но тебе надо уходить. Ты, конечно, здоровый монстр, но, если людей много соберется, да с оружием… Давай договоримся, отсюда я иду к людям, а ты идешь к себе домой, если ты вдруг понадобишься, я обязательно позову, обещаю. Ты вроде на сметану нацелился, на, держи, только кринка маленькая, ты как туда заберешься?
Это называется инерцией мышления. Волк аккуратно кринку взял, ювелирно расколол ее зубами вдоль и все насухо вылизал. После этого еще лизнул мою руку. Вот этого больше не надо делать, у тебя не язык, а напильник.
— Все, Серый, пора, уходи, — я положил ему руку на голову, мягко толкая его в сторону леса. Голова теплая, мои глаза закрылись, я стал ощущать какие-то смутные картинки, остатки движений, что-то мелькало. С трудом оторвал руку, открыл глаза. Волк опять, как тогда, посмотрел на меня и за два шага исчез в лесу. Телепат чертов, до сих пор хочется понестись куда-то.
Заночевали на небольшой полянке. Спать приходится в одежде, накрывшись одеялом с головой, иначе комары сгрызут. Машка опять во все всхрапывала, может чует кого. Утром около кострища обнаружилась тушка какой-то здоровенной птицы размером с хорошего гуся. Понятно, чьих лап это дело, но мне столько не надо. Крупную птицу в полевых условиях, целиком, да за короткое время приготовить невозможно, это я как опытный человек заявляю. Все эти рассказы про глину хороши для маленькой птицы-рыбы, и то костер часа три палить надо, чтобы пропеклась. А эту дуру куда?
Совсем ничего не взять — обидится. Кинжалом вскрыл птицу, вырезал два кусмана грудки, завернул в листья. На обеде насажу на прутья, шашлык сделаю. Перед тем, как выехать, повернулся к лесу и отчетливо промычал:
— Серый, спасибо, я взял себе кусок, мне больше не надо. Надеюсь, услышит, все равно где-то здесь отирается.
Местность вокруг изменилась, сплошной лес отступил, жилье стало попадаться чаще, на небольших полях росли какие-то злаковые культуры, пару раз видел пасущихся животин, похожих на коров, точно уж не скажу,
