«Нити судеб сплетаются и расплетаются, дороги сходятся и расходятся, — напомнил себе Тони, забираясь внутрь повозки. — С этим не спорят, это принимают и идут дальше. Я смогу это пережить. Я ж не трепетная девица с разбитым сердцем. Встретились и разбежались. Подумаешь, какой-то альтмер. Все равно ничем толковым это бы не кончилось».
Ему подарили отличный экипаж для дальних путешествий по зимнему Скайриму. Удобный, вместительный, с переносной печкой и возможностью управлять лошадьми изнутри возка. Ему предлагали опытного возницу и пару гвардейцев для сопровождения, но Тони предпочел отправиться в путь в одиночку, и как можно скорее. Ему было неуютно в Солитьюде. Конечно, сейчас он, и альтмер Рингилл, и орсимер гро-Харр вроде как считались героями, спасшими Тамриэль и лично императора от происков злокозненных даэдра. Может, даже предотвратившими новое открытие врат Обливиона. Но подвигу Мартина Септима и его спутников во время битвы с Мерунессом Дагоном имелось множество свидетелей. В имперской столице даже сохранились останки драконьей статуи, в которую превратился Мартин, пожертвовавший собой ради спасения мира.
О том, что случилось в Мрачном замке, толком не знал никто. Тони мог побиться об заклад, что летописцы станут старательно обходить этот щекотливый вопрос стороной, отделываясь изложением слухов. Благодаря неожиданному вмешательству безвестных героев Принц-даэдра повержен, император остался жив, а наместник Скайрима пал в бою. Но оставалось еще множество недосказанностей и вопросов, и Тони страшила мысль о том, что ему придется однажды отвечать на эти вопросы. Слишком много тайн и недоговоренностей, слишком много секретов. Тони мог поклясться чем угодно, в том числе своим мастерством механикуса, что видел голову Тита Мида, превратившуюся в кровавое облако. Но император был жив, и Тор-Довакин встал на его сторону... Сорока прыгала по столу, когда император вел беседу с героями Солитьюда., а девушка-воительница по имени Элисиф смотрела покрасневшими, но сухими глазами. Она так и не повинилась перед альтмером за свои брошенные в горячности слова, а с Тони и Халагом была холодно-вежлива. Сиф любила наместника Лофта, речь шла уже о грядущей свадьбе. Теперь Сиф осталась в одиночестве, и Тони с удивлением приметил, что император не только выражал деве свое искреннее сочувствие, но и оказывал нордке явные знаки внимания. Любопытно, приведет ли это к чему-нибудь. В прошлом Скайрим уже давал столице императриц — в том числе грозную Потему-Волчицу. Может, Сиф ждет такая же высокая судьба? Император утратил семью в годы Великой войны, и до сих пор холост. Прежде рядом с ним была обманщица Катария. Почему бы теперь ее место не занять вспыльчивой и храброй нордской леди?..
Звякали удила, лошади слаженно тянули повозку вперед, хрустел снег под полозьями. Тони закутался в меховое одеяло и снова раскашлялся. Красных пятен на тряпке прибавилось, а путь до Винтерхолда и его лабораторий был так далёк.
Одно хорошо: пугающие сны больше не возвращались, как будто их и не было. Наваждение сгинуло, и Тони надеялся, что оно больше никогда его не настигнет.
Тони никогда не узнал, что альтмер провожал повозку взглядом, пока та не скрылась за поворотом тракта. Не подозревал о том, что Рингиллу пришлось собрать в кулак всю отпущенную ему богами волю, лишь бы не заорать вслед человеку, прося остановиться. Мир так огромен, Саммерсет всего лишь часть его, а знамя — просто кусочек драной черной тряпки, расшитой золотыми нитями...
Рингилл закрыл глаза. Нет, нет, нет. У него есть долг. Есть разоренный дом, который нужно восстанавливать. Остались те, кто верит в него, Павшую Звезду Талмора. Он должен вернуться и поведать соплеменникам о том, чему был свидетелем. Должен укрепить их в мысли, что ни под каким видом нельзя доверять людям, даже если те прикидываются готовыми пойти навстречу. Особенно если люди прикидываются дружелюбными. Это ложь и обман. Пусть Тони уходит своей дорогой и ищет другого счастья.
Альтмер повернулся к дракону, снисходительно взиравшего на него сверху вниз. От чешуи зверя, древнего и могучего, веяло теплом.
— Пора, почтеннейший, — Рингилл без наставлений Тора знал, что к драконам стоит относиться с уважением. Они первыми вошли в новорожденный мир, они последними оставят его, когда Нирн померкнет. Одавинг кивнул и слегка присел, подставляя сложенное крыло, чтобы всаднику было удобнее забираться к нему на спину.
Среди заснеженных ветвей старой и высокой сосны, чуть вздымавшейся над кронами прочих деревьев, щелкнула по кожаной рукавице спущенная тетива. Стрела с широким и плоским наконечником безошибочно нашла свою цель, вонзившись альтмеру сзади в шею. Ее догнала вторая, клюнувшая Рингилла под лопатку. Альтмер пошатнулся, пытаясь одновременно ухватиться за драконью чешую и обернуться навстречу неведомому противнику, но не удержался и грузно опрокинулся спиной вперед на снег. Третья стрела настигла его в падении и, хрустнув, сломалась под весом упавшего тела.
Одавинг рявкнул, сплюнув огненным шаром, мгновенно проплавившим в снегу широкую полосу. Тор просил отвезти альтмера туда, куда он укажет. Довакин ни словом не обмолвился касательно того, должен ли дракон защищать седока от возможных нападений, а подобные сложности всегда следует обговаривать заранее. Они и в небо-то еще не успели подняться!
Альтмер лежал на снегу. Из приоткрытого рта вытекала кровь, казавшаяся почти черной. Дракон прислушался — сердце мера билось все реже и реже. Скоро он умрет. Неизвестно, что взбредет в голову прячущемуся стрелку. Вдруг следующий выстрел он сделает по дракону? Кожистые перепонки на крыльях легко рвутся и потом долго срастаются, оставляя после себя уродливые шрамы...
Дракон рыкнул еще раз, надеясь устрашить лучника, и могучим взмахом крыльев подбросил себя в воздух. Поднявшись выше раскачивающихся макушек сосен, он зорко оглядел поляну. Стрелок не высовывался. Черный силуэт альтмера неподвижно распростерся на снежной простыне. Одавинг решил, что при следующей встрече непременно поведает Тору о случившемся, и, размеренно взмахивая крыльями, направился на юг, в сторону вершины Оротхейма.
Когда очертания улетающего зверя растаяли в сумеречном небе, по толстому сосновому стволу шустро соскользнула облаченное в черное фигура. Закинув лук за плечи, стрелок опасливо приблизился к лежащему навзничь альтмеру. Павшая Звезда вполне мог притвориться смертельно раненым и вонзить кинжал в брюхо неосторожному охотнику.
Но нет, бешеный неуловимый альтмер, наделавший столько шороху в Империи, был бесповоротно и окончательно мертв. Убийца обошел труп вокруг, размышляя. Чтоб легче думалось, он стянул с головы плотный капюшон, открыв густой ежик темно-рыжих волос и острые босмерские уши. Традиции и заказчик требовали неоспоримых доказательств смерти жертвы. В былые времена было достаточно принести прядь волос или отрезанный палец жертвы, но альтмер, как назло, стригся коротко, а палец вообще ничего
