Где-то месяц назад Брат Вэнь показал Мими особенно странное устройство.
Мими и еще несколько девушек слонялись без дела и гонялись друг за другом, размахивая протезами рук и ног. Увидев Брата Вэня, они перестали смеяться и почтительно остановились. Вэнь подозвал их и примерил предмет, который держал в руках, к их головам, а потом покачал головой.
– Брат Вэнь, что это у тебя? – спросила Лань-лань, девушка родом из провинции Юннань, которая ночевала с Мими в одной хижине.
Вэнь снова покачал головой.
– Я тоже не знаю.
– Тогда отдай нам!
Девушки захихикали, игриво толкая друг друга.
– Мы это носить будем.
Вэнь ухмыльнулся.
– Наверное, у вас головы слишком большие, не налезет!
Он кинул им предмет, похожий на шлем. Девушки принялись разглядывать его, будто какую-то затейливую корону, охая и ахая.
– Брат Вэнь, я не уверена, что это для человеческой головы предназначалось, – сказала Мими. «Корона» выглядела как большая чаша, возможно, ей можно было бы прикрыть затылок, как шлемом, однако внутри нее посередине шло выступающее ребро, из-за которого ее невозможно было нормально надеть. Еще внутри были видны следы от каких-то устройств, которые, видимо, просто вырвали, а еще там были желтые пятна.
Вэнь похлопал по своей голове.
– Мими, ты и правда точь-в‐точь как моя родная сестра. Голова на плечах есть.
– Она не только умная, она еще и самая модная из нас. Наверняка корона ей пойдет.
Смеющиеся девушки внезапно пришли к согласию и водрузили шлем на голову Мими.
Ее голова оказалась слишком велика для этой штуки, между ее черепом и вогнутой внутренней поверхностью оставалось много места. И Брат Вэнь не успел остановить это веселье, прежде чем оно зашло слишком далеко. Одна из девушек с силой надавила на предмет. Раздался громкий хруст, и Мими почувствовала, как что-то холодное и острое прокололо ей кожу под затылочной костью.
Она вскрикнула, сдернула «корону» и бросила ее на землю.
– Что ты наделала! – заорал Брат Вэнь. Девушки испугались того, что натворили, и мигом разбежались.
– У меня кровь идет! – сказала Мими, ощупывая ранку на затылке.
– Хорошо хоть, рана небольшая, – сказал Брат Вэнь, доставая из кармана дезинфицирующую салфетку и прижимая ее к ране. Кровотечение почти сразу прекратилось.
Мими села на кучу мусора и взяла в руки сломанный протез. Брат Вэнь смотрел на нее. Внезапно Мими пришла в голову мысль. Возможно, все, что делает Брат Вэнь на благо «мусорных людей», лишь кажется таковым. На самом деле он лишь хочет удовлетворить свои тайные желания. Мысль удивила ее. Так, будто до сих пор она видела лишь тени и отражения людей, но никогда не задумывалась о том, что за души скрываются за этими лицами.
Души. Мими принялась осмысливать это слово. Обычно им пользовались лишь в качестве клише, в текстах песен, но ей никогда не доводилось напрямую сталкиваться с этим понятием – понятием чего-то бесформенного и невидимого, что тем не менее безусловно, существует. Если бы она могла видеть души, что бы она увидела? Ракушки, рассыпанные на берегу? Облака в небе? Ведь наверняка у разных людей души разного цвета, разной формы, разной текстуры.
Ошеломленная собственными мыслями, Мими и не заметила, как тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат «Лейка» снял ее.
– Эй, мальчик, что ты делаешь? – крикнул Брат Вэнь.
Фотоаппарат держал мальчик в школьной форме, местный. Дети «мусорных людей» не могли позволить себе учиться в настоящих школах и посещали лишь временные школы, которые организовывали для них волонтеры. У них даже тетрадки общие были, а о школьной форме им приходилось лишь мечтать. В маленьких руках школьника фотоаппарат выглядел до смешного огромным. Мальчик понимал, что он здесь чужой, и замер, испуганный и безмолвный.
– Неужели ты думаешь, что можешь снимать всех, кого тебе вздумается? Надеюсь, что ты готов заплатить за это.
– Я… у меня денег нет. Мой папа…
– Я знаю, что твой папа богат. Когда он узнает, что ты сюда пробрался, он тебя хорошенько отлупит.
Вэнь двинулся вперед, держа шлем в руках и старательно изображая добродушную улыбку.
– Давай договоримся. Если ты мне поможешь и наденешь этот шлем, все останется между нами. Идет?
– Брат Вэнь!
Мими хотела еще много что сказать, но Вэнь развернулся к ней и знаком приказал ей молчать.
Мальчик посмотрел на шлем, с секунду подумал и кивнул.
Мими отвернулась и не смотрела, пока не услышала знакомый хруст, за которым последовали вскрик и громкий плач. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и досчитала до трех. Потом открыла глаза, встала и пошла к мальчику. Помогла ему снять шлем и очистить рану. В его коже ниже затылочной кости была крохотная дырочка, как от иголки, из которой сочилась кровь.
– Все хорошо. Все в порядке.
Она изо всех сил старалась не смотреть на Вэня, боясь, что не сможет скрыть пылающую в ее глазах ярость.
– Ты хороший мальчик. Иди домой быстрее.
Мими поцеловала мальчика в лоб. Когда она маленькой была, мама всегда целовала ее в лоб, если она спотыкалась или падала, так, будто это могло ослабить боль. И это всегда помогало. Она еще раз поцеловала мальчика в лоб, и тот запрокинул голову, глядя на нее с благодарностью. На его покрытом пылью лице были полосы от слез. В следующее мгновение он бросился бежать со всех ног, и вскоре его фигурка исчезла за поворотом пыльной дороги.
– И какое тебе дело? Он всего лишь неженка, из местных, – громко сказал Брат Вэнь. – Ты разве забыла, как они с нами обращаются? Как они обращаются с нашими детьми? Я ради тебя это сделал. Что, если этот шлем…
– Но он же ни в чем не виноват, – пробормотала Мими и пошла в сторону своей хижины.
– Помни, близится день расплаты.
Эти слова еще долгое время звучали в голове Мими.
– Этот день близится.
За день до Праздника Духов, спустя месяц после случая со шлемом и мальчиком, на территории клана Ло…
Лицо лосинпу[7], местной ведьмы, уроженки Кремниевого Острова, выглядело особенно отталкивающим в свете телесной пленки, наклеенной на ее лоб и светящейся зеленым светом. Ее глаза, глубоко запавшие под надбровными дугами, походили на два бездонных высохших колодца, от их радужки не отражался ни единый лучик света. Она медленно бормотала неразборчивые древние заклинания под аккомпанемент электронной молитвенной машины, раскачиваясь, будто слепое животное. Одновременно с произнесением заклинаний она кропила углы комнаты лекарственной смесью на основе шафранового масла и дюжины лекарственных растений, среди которых были японская императа, трава сеньчао[8], листья персика и китайская пихта. Кропилом ей служила ветка гранатового дерева.
Капли священного масла, предназначенные для изгнания злых духов, попадали и на неподвижное тело, лежащее без сознания посреди комнаты. Прозрачные капельки покрывали лицо мальчика, будто крохотные слезинки, которые никто не стер.
Ло Цзиньчен с беспокойством смотрел на происходящее. Ничего лучше он уже сделать не мог. Врачи диагностировали у
