Скотт принюхался, но не уловил никакого подозрительного запаха. Аккуратно оторвал полоску и положил в рот: восковая, клейкая фактура, сладковатый свежий вкус, от которого у него сразу пробудился аппетит.
Скотту доводилось пробовать самое лучше сасими в Акасаке, районе Токио. Там они ловили тунца в Токийском заливе и резали самые лучшие куски, у челюсти. От каждой рыбы получалось всего по два таких куска, очень ценных, искрящихся белоснежными точками жира и сильно пахнущих рыбьим жиром. Тот вкус был незабываемым.
Но он померк перед тем, что Скотт попробовал сейчас.
Скотт оторвал еще кусочек, побольше, наслаждаясь. Синь Ю с сожалением сказал, что из-за загрязнения воды и роста заболеваемости раком пищевода правительство неоднократно предостерегало жителей от употребления в пищу сырых морепродуктов. Скотт подавился и закашлялся, его лицо покраснело, а на глазах выступили слезы.
Синь Ю улыбнулся и похлопал его по спине.
– Не беспокойтесь. От одного кусочка не умрете.
Скотт понял, что юноша решил отыграться, и рассмеялся. Вежливо отклонил предложение торговца попробовать сушеную рыбу фугу и пошел с Синь Ю в мясной ресторан.
– Жители Кремниевого Острова – такие гурманы, – сказал он, оглядываясь, и увидел, что шпион присел напротив, в лавке, торгующей лапшой. – Должно быть, в колледже ты скучаешь по местной еде.
– Совершенно верно. Куда бы ни отправились уроженцы Кремниевого Острова, они всегда помнят вкус дома. Однажды я был гидом у пожилого китайца, живущего за границей, который покинул Кремниевый Остров несколько десятилетий назад. Мы пошли в лавку, и он в считаные минуты буквально всосал четыре чашки сухой лапши. Ничего не сказал, но был в слезах.
Синь Ю помахал палочками в воздухе, явно тронутый этими воспоминаниями.
– Когда диплом получишь, собираешься вернуться?
– …не знаю.
Наполнявший Син Ю энтузиазм, казалось, исчез в мгновение ока.
– Родители хотят, чтобы я нашел способ эмигрировать. Говорят мне, что там условия окружающей среды лучше, что там меня ждет лучшее будущее… сами понимаете. Кремниевый Остров – зона с ограничением скорости доступа.
– Все это говорят, – с улыбкой ответил Скотт и нарочито небрежно оглянулся. Встретился взглядом со шпионом, который быстро отвернулся. – Быть может, я смогу написать тебе рекомендательное письмо или что-то в этом роде. Сам знаешь, «ТерраГрин Рисайклинг» – крупная международная корпорация.
– Знаю! Одна из «Глобал 500»! Я буду вам очень благодарен, мистер Брэндл, правда.
– Не стоит благодарностей. Кстати, не сделаешь одолжение?
– Только скажите.
– Можешь сходить по вот этому адресу и купить мне еды навынос? Лучше всего – с морским ежом.
Скотт показал ему адрес на экране телефона.
– Встречаемся в конце переулка, у арки.
– Без проблем. Однако…
Син Ю немного задумался, а затем продолжил:
– Я слышал, что в морских ежах накапливаются тяжелые металлы. Не ешьте их слишком много.
В юности Ло Цзиньчен был одержим желанием иметь разные вещи. Что бы ему ни пришло в голову – игрушки, машины, деньги, земля, женщины, власть, – он был готов заплатить любую цену, чтобы завладеть этим. Сам он приписывал это желание лишениям детства, а когда вырос, то просто превратил это в главный мотив движения к успеху.
Однако он постепенно осознал, что простого обладания недостаточно, чтобы максимизировать ценность капитала. Капитал должен работать, течь и циркулировать, вот в чем ключ к истинному процветанию в эпоху информации.
Ло Цзиньчен создал эффективную разведывательную сеть, чтобы собирать самую свежую информацию по крупным портам, оптовым покупателям и флуктуациям цен на международном рынке сырья. Она обеспечивала ему превосходство на этом рынке, позволяя торговать электронными отходами с максимальной выгодой, покупая дешево и продавая дорого. Он все еще помнил прежние дни, когда торговля велась без использования полного объема информации. Поставщик просто открывал прибывший из-за моря контейнер и едва позволял покупателю оглядеть груз, чтобы прикинуть цену. Самые ловкие старались положить самые ценные отходы сверху, едва прикрыв ими основную массу, куда более дешевую.
Лотерея, такая же, как с уличными торговцами, продающими жеоды. Пока не расколешь, не узнаешь, что внутри, изящный нефрит или простой камень. Выбор может за один день сделать тебя миллионером или банкротом. Бизнес с электронными отходами был не столь рискован, однако крупные торговцы, такие как Ло Цзиньчен, все равно продолжали молиться Будде и делать подношения перед каждой крупной сделкой, в надежде на то, что очередной контейнер принесет им богатство.
Как только он научился работать с потоками информации, то смог определять ценность доставленных контейнеров на основе общедоступной информации, такой как курс корабля, порты, в которые он заходил, манифест груза, номер контейнера, время загрузки, накладные при отправлении и так далее. Исходя из этого и зная примерное время переработки, он научился предсказывать рыночную цену на тот момент, когда у него будет возможность продать переработанный мусор, и приходить за стол переговоров во всеоружии. Этот подход гарантировал клану Ло прибыли выше средних в каждой сделке. В результате он заработал себе репутацию, имя Босса Ло стало известно повсюду.
Именно поэтому его охватили очень сложные чувства, когда Ли Вэнь стал угрожать трем кланам, показав свой блокнот, который он бросил на стол. Способ мышления этого молодого парня, как и его харизма, наполнили Ло Цзиньчену его самого в молодости. Если бы Ли Вэнь не был из «мусорных людей», Ло счел бы его достойным партнером, и кто знает, чего бы они могли добиться, работая вместе. Увы, ничего не получится в силу крохотного, но неоспоримого факта.
Ло Цзиньчен задумался. Как же получилось, что человек, наделенный такими талантами, живет среди «мусорных людей» и занимается убогим бизнесом, в котором ему не видать настоящего успеха?
Он вскоре забыл об этом вопросе, у которого, возможно, не было ответа. Однако не забыл того, что Ли Вэнь был одним из первых рабочих-мигрантов, прибывших на Кремниевый Остров, после того, как правительство наказало местных, установив на острове зону с ограничением скорости доступа. По сравнению с предыдущими рабочими эти получали немного более высокое жалованье, поскольку после введения ограничения многие мигранты покинули остров, и возник временный дефицит рабочей силы.
Действительно, ведь не только мигранты пачками покидали Остров, даже некоторые семьи, многие поколения прожившие здесь, эмигрировали. В нынешнюю эпоху скорость передачи информации определяла все, и ее ограничение означало, что здесь нет ни перспектив, ни будущего. А кто захочет, чтобы у его детей не было будущего, даже если место, где это случилось, – дом, с которым его связывают узы крови и история?
Что же до инцидента, который привел к такому распоряжению правительства, официального объяснения так и не было дано.
