Брюкс, Мур и Сенгупта добрались до чего-то вроде узла воздушного движения: низкой контрольной хибары, чьи стены и крыша сходились широкой полосой запачканных сажей окон, направленных в небо. Два мертвых вертолета и однокрылый самолет вертикального взлета загромождали выжженное пространство взлетной полосы и исчерканных посадочных площадок. Сопла убранных топливных линий торчали из палубы тут и там; одно горело вспышками, напоминая то ли чудовищную свечу, то ли запал для взрыва резервуара. Посредине руин двигались тела.
Они принадлежали людям, а вот их движения – нет.
Мур жестом приказал остальным зайти за стену будки, и, даже не оглянувшись, поднял руку: «Оставайтесь здесь». Брюкс кивнул. Полковник скользнул за угол и исчез.
Порыв ветра бросил искры и едкий дым прямо в лицо Дэну. Он чуть не закашлялся – в глазах защипало – и прищурился, пытаясь рассмотреть, что происходит. Люди, да. Двое, может, трое, на краю одной из площадок. Серые спецовки, голубая униформа, эмблемы отсюда не разглядеть.
Люди танцевали.
По крайней мере лишь таким словом Брюкс мог описать открывшуюся ему картину: движения одновременно нечеловечески точные и нечеловечески быстрые – гуманоидные имитации, занятые соматической структурой вопросов и ответов, какой Дэн никогда не видел. Среди них был ведущий, но он постоянно менялся; были шаги, но, кажется, они ни разу не повторились. Это походило на балет, на флажный семафор, на некую беседу, задействовавшую каждую часть тела, кроме языка. Все происходило в полной тишине, слышалось только пулеметное стаккато ботинок по палубе, слабое и периодически исчезавшее в завываниях ветра и треске пламени.
И почему-то знакомое.
Мур закончил танцы ударом в затылок. В одно мгновение марионетки были на сцене одни, а в следующую секунду полковник материализовался из дыма, и его рука размытым пятном неслась к цели. Танцор в серых одеждах содрогнулся, забился и рухнул, дергаясь, на палубу, точно отсоединенная кукла зашлась в эпилептическом припадке; другой упал в ту же секунду, хотя Мур его не трогал. Он лежал рядом с партнером и извивался, по-прежнему двигаясь как заводной, но теперь лишь вздрагивая: амплитуда уменьшилась в соответствии с новыми шагами, неожиданно появившимися в программе.
– Эхопраксия черт побери это же эхопраксия, – прошипела рядом Сенгупта.
Мур уже вернулся:
– Сюда.
За углом зияла сломанная дверь. Внутри безголовая смарткраска искрилась и дымилась на уцелевших контрольных поверхностях, которые еще не поглотило пламя.
Брюкс оглянулся через плечо:
– А что насчет…
– Они в петле обратной связи. Нам не стоит волноваться, пока оператор не вернется.
В дальней переборке виднелся тамбур сходного люка. Дорогу загораживал упавший шкаф; Мур оттолкнул его в сторону.
– А это не плохо для них? – спросил Дэн и тут же почувствовал себя идиотом. – В смысле, разве не будет лучше, если мы разорвем петлю? Разделим их?
Мур остановился у вершины лестницы:
– В лучшем случае, для них это будет сродни тому, как если бы тебя разрезали посередине.
– О, – и после секундной паузы: – А в худшем?
– Они проснутся, – ответил полковник, – и нападут на нас.
* * *Вы не сможете снова вернуться домой.
Томас ВульфОни вышли в накренившуюся зону общего пользования, темную и разбитую; лишь конус света от аварийной лампы лился из одного коридора, да группа иконок судорожно подмигивала с дальней переборки: ряд комнатенок для связи, дремлющих, пока какой-нибудь одинокий солдат не захочет позвонить домой или подслушать за тем, что происходит в мире. Доступ тут был только к Главной улице – ни одно окно не выходило туда, где требовался допуск к секретной информации, – но КонСенсус и линки персосвязи свободно плавали на всех кабинках, не тронутые маленьким апокалипсисом, произошедшим на верхней палубе.
Мур отправился на поиски привилегий и темных секретов. Сенгупта, послонявшись рядом и убедившись, что линки надежные, исчезла вслед за полковником.
Брюкс сел в наклонившейся тьме и застыл.
«Что ей сказать? Что ей сказать?
Эй, ты видела, как исчез „Икар“, и мир затрещал по швам? Забавная история…
Помнишь, раньше мы думали, что Бога нет? В общем, все гораздо хуже, чем ты думаешь…
Привет, дорогая. Я дома».
Дэн глубоко вздохнул.
«Глупая идея. Мы же все обговорили. Мне надо… просто нагнать других».
Выдохнул.
«Кто-то должен ей сказать. Она должна знать».
Дэн почувствовал, как уголки рта растягиваются в гримасе презрения к себе.
«Дело не в ней. Все дело в Дэне Брюксе и его разрушающемся взгляде на мир. Ты хочешь вернуться к единственному человеку, который давал тебе хотя бы подобие комфорта. И неважно, заслужил ты его или нет…»
Он вызвал саккадами интерфейс.
Сделал четыре захода, прежде чем система нашла адрес; комок в горле рос с каждой попыткой. Быстронет распадался; все распадалось. Но система имела глубокие корни – старые, тянущиеся вглубь на целое столетие: абсолютно безголовый и, по большей части, чрезмерный дизайн. Функциональность перед лицом наступающей энтропии с самого начала была встроена в его ДНК.
СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА НЕБЕСА
СЕТЬ «ТИММИНС»
ПРИЕМНАЯ ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ
«Не исчезла. По-прежнему онлайн. Все еще жива». Он даже не мог до конца в это поверить.
– Э, Рона Макленнан, 13 ноября 2086 года.
ПИНГУЮ
«Пожалуйста, ответь».
ПИНГУЮ
«Пожалуйста, будь занята».
ПИНГУЮ
– Дэн.
«О, Господи, она здесь.
Я, наверное, сплю…»
– Привет, Ро.
– Я думала, куда ты пропал. Последнее время дела тут не очень…
Она была лишь голосом во тьме, отдаленным и бесплотным. Никакого визуального сигнала.
– Прости, что не выходил на связь…
– Я и не ожидала. – Кажется, сейчас в ее голосе появилась теплота. Ироничная усмешка, по крайней мере. – Я уже не помню, когда ты заходил в последний раз…
– Ты же сама этого не хотела! Ты сказала…
– Я сказала, что не собираюсь возвращаться, дорогой. Сказала, что не хочу слушать, как ты тратишь наше время, пытаясь меня переубедить.
Он ничего не ответил.
– И я рада, что ты все-таки заглянул, – сказала она, помолчав. – Я рада тебя видеть.
– Я тебя не вижу, – тихо ответил Брюкс.
– Дэн, а зачем?
Он покачал головой.
– Это так важно? Ну, я могу показать тебе… что-нибудь. Если так будет легче.
– Ро, тебе нельзя тут оставаться.
– Мы больше не будем об этом спорить, Дэн.
– Да сейчас не в этом дело! Все изменилось…
– Я знаю. Я на Небесах, а не на Андромеде. Могу видеть в реальности все, что захочу. Бунты, восстания, экологический коллапс. Plus ca change [275].
– Все стало гораздо хуже после гибели «Икара».
– Да, – медленно протянула она. – «Икар».
– Все натянуто до предела, перебои и потери повсюду. Мне понадобилось четыре попытки, чтобы только найти тебя, понимаешь? А Небеса – не самый малоизвестный адрес на планете. Вся система… страдает склерозом.
– Дэн, она уже много лет все забывает. Вот почему мы называем ее Сплинтернетом [276].
– А я не знал, – он слегка удивился.
– Ты в курсе, чем слон похож на шизофреника?
– Что?
– Слон ничего и никогда не забывает.
Он промолчал.
– Это шутка ИскИнов, – пояснила она, не дождавшись ответа.
– Кажется, хуже я не слышал.
– А у меня таких миллион в запасе. Ты уверен, что
