— Знаешь, зачем я тебя вызвал? — Голос раздавался будто из воздуха.
— Твоя ведьма использовала слово «предложение».
— А почему ты согласился?
— Скажем так, тебе удалось меня заинтересовать. После стольких усилий убрать меня с острова — приглашение вернуться… — Он помнил, что насмешливо прищелкнул языком. — Да. Тебе и вправду удалось меня заинтересовать.
— Имя, которое ты принял… Альтсин… Ты все еще считаешь себя портовым воришкой? Несмотря на то, кем ты стал?
— Я не знаю, кем стал. Никто не знает. Забавно, верно?
Они молча смотрели друг на друга — вернее, Альтсин таращился на деревянный рельеф, надеясь, что Оум «смотрит» именно оттуда. Даже не пытался понять, как видит мир некто вроде этого бога, плененного в дереве. Или живое дерево, являющееся богом.
Владыка сеехийцев отозвался первым:
— Нечто появилось. Спустя несколько дней после того, как ты отплыл в Понкее-Лаа, далеко на севере, на краю света. Я чувствую нечто, чего не чувствовал уже несколько веков. Думаю… полагаю… я хотел бы… Хотел бы, чтобы ты отправился туда, чтобы проверить.
— Пошли своих Черных Ведьм. Они уже странствовали по миру.
— Это слишком далеко. Слишком далеко сейчас для меня. Тысячи лет назад, когда я был помоложе, сумел бы отправить их туда и поддержать, но теперь? Я…
Страшно тяжело разговаривать с кем-то таким: никакой мимики, никаких невольных жестов, языка тела. Только голос. Уставший и печальный.
Север. Север мешался в его памяти с длинными ладьями диких варваров, снегом и льдом. Ничего притягательного.
— Зачем бы мне это делать? Ведь наверняка не ради твоих красивых глаз, Оум.
— Потому что ты хочешь знать.
— Я хочу знать?
— То, что не показали тебе воспоминания Кулака Битвы, потому что он сам спрятал их, вычеркнул из памяти. А ты хочешь знать, в чем там было дело. У богов и людей, Нежеланных. Ты хочешь знать, отчего ты стал тем, кем стал. И тебе нет нужды соглашаться. Если откажешься — я выпущу тебя из долины и позволю уплыть с острова. Но если ты согласишься… покажу тебе истину.
Вор отказался. Только рассмеялся коротко, оскорбительно. Предложение Оума было глупым и безумным. Если ему захочется узнать, в чем там дело, он сам найдет способ. Не будет мальчиком на побегушках у деревянного божка, обронил он нахально.
— Не «деревянного», — ответил и тогда стены голосом тихим, словно последний вздох умирающего. — Я тебе покажу.
Большой стул, который, казалось, прочно врос в пол, заскрипел, наклонился и упал набок, открывая неглубокую нишу.
— Смотри.
Поиски правды…
Правдой Оума было несколько мест на Севере, куда Альтсин должен был заглянуть во время странствия. Все они лежали примерно на одной линии, а потому посещение их не могло его замедлить. А порой, как в Пещере Спящих, даже помогало ему сократить дорогу, наложить заклинание с использованием чужого тела как канала для Силы.
Пещера Спящих — первое из тех мест, после нее он проведал шесть каменных кругов, менгиров размером с небольшой сельский дом, укрытых в позабытой людьми и богами долинке. На южной стороне каждого из них было вырезано несколько фраз на языке, который не использовали вот уже тысячелетия. История предательства и отчаяния, выцарапанная на камне. Едва он прикоснулся к одному из менгиров, почувствовал, что находится под каждым из камней, — и потому, покидая долинку, он попытался стереть любые следы, которые могли бы привести сюда других.
Потом была яма, наполненная десятью тысячами костей. Людей, ахеров, суи… и прочих. Несколькими десятками миль дальше из неглубокой могилы в вечной мерзлоте он выкопал скелет, составленный из останков разных рас. Череп от одной, левая рука от другой, правая нога от третьей. Альтсин смотрел на кости долгие часы, поглощая безумие и отчаяние создателей этого жуткого памятника. Север со своим холодным и сухим климатом сохранял секреты, которые давно уже должны были распасться в прах.
Оум не рассказывал ему ничего, кроме базового: иди, смотри, думай. Проведай эти места. Проверь. А когда доберешься туда, куда я тебя посылаю, и если это окажется тем, что, как я надеюсь, оно есть, передай… весть. От «Пылающей Птицы». И его детей.
Воттолько Альтсин опоздал. А Оум его обманул. Обдурил. «Доберись туда, куда я тебя посылаю», ничего себе. Судя по тому, что он чувствовал, его цель находилась на море. И двигалась. Чем могло быть это «место», перемещающееся в океане, которое так взбудоражило божка сеехийцев? Божка, который сам некогда бороздил волны как корабль — размером в четверть мили, из красного дуба, тот, кого звали «Пылающей Птицей».
Ох, Альтсин Авендех, ты несчастная, дурная, как пьяные птенцы, неразумная жопа. Что с того, что ты Объял душу бога? Что с того, что не позволил себя поглотить? Ты все еще не больше, чем городской крысеныш.
Он должен был почувствовать себя свободным от договоренностей и уйти. Куда глаза глядят. Но…
Пещера Спящих, круг менгиров, кости… Нежеланные… люди… боги… Древо… бормотание Оума, которое он некогда услышал…
Окончательный ответ на его вопросы… нет, окончательное подтверждение подозрений, которые в нем зародились, как раз удалялось на восток. Но не настолько быстро, чтобы не было шансов его догнать.
Он оторвал спину от ледника.
Владычица Льда перестала хлестать мир своим гневом, а потому должна бы простить ему несколько мелких фокусов.
Глава 12
Молитву на хороший день прервал стук в дверь.
— Госпожа?
Все во дворце знали, что в ее личные комнаты не должно входить без приглашения. Она все еще была воительницей иссарам.
— Сейчас. — Деана склонила голову и спокойно закончила слова, направленные к Великой Матери.
Потом, поправляя хаффду, встала из-за стола. Она знала, что это не может быть кто-то чужой, но все равно положила ладони на рукояти талъхеров. Доверяй людям, но не больше, чем себе самой.
— Входите.
Молодая служанка осторожно заглянула и, только удостоверившись, что лицо Деаны скрыто под экхааром, переступила порог. Деана сразу ее узнала. Лойла, та, что была с гвизармой. На этот раз она, к счастью, вооружилась легкой саблей, хотя пояс, на котором висело оружие, был слишком свободен, а потому ножны постукивали девушку по колену.
— Они пришли, госпожа. Все трое.
Все трое… Она полагала, что по крайней мере одна откажет. Но торговля замерла, только немногие караваны шли на север, а потому для иссарам был важен каждый медяк. А она предлагала плату не медяками.
— Где ждут?
— В Саду Желтой Лилии, как ты и приказала, госпожа.
— Хорошо. Пойду к ним, а ты останься при князе.
Девушка заморгала, смущенная.
— А…
— Нет, Лойла, я справлюсь. Ах да, вечером зайди к дворцовому оружейнику, пусть подтянет этот пояс. Не сумеешь быстро вынуть саблю, если будет находиться так низко.
Девушка покраснела и присела в поклоне.
— Да, госпожа.
Встреча должна была
