— Лучше выкажите сейчас — когда принесут пасту, вашим телохранителям будет не до избиения меня.
Будь Джейн выспавшейся и в другом настроении, она, скорее всего, улыбнулась бы. Но сейчас ей хотелось одного — чтобы её оставили в покое. И, похоже, для этого сегодня ей придётся забыть о приличиях.
— Вы… — начала было она, но тут же осеклась.
Тальпа сидел напротив неё, сложив руки на животе. Точно так же он сидел во время их последнего разговора, но сейчас он выглядел… Иначе. Живот стал ощутимо меньше, лицо стало острее, а взгляд — сообраннее.
Тогда он был похож на комок нервов, страданий и тоски по прошлому. А сейчас — на самого безмятежного и уверенного в будущем человека.
— Похоже, уход из политики хорошо на вас повлиял, — медленно проговорила Джейн.
— Более чем, ваша милость, более чем. Оказалось, что для счастья и здоровья нужно просто терять лишнее, — он взмахнул рукой, будто отгоняя надоедливое насекомое. — Лишние обязательства перед городом, лишний вес, лишняя жена.
Джейн иронично приподняла бровь.
— Лишняя жена?
— Сбежала с каким-то дураком в Виареджио сразу же, как я лишился должности, — он сочувственно покачал головой. — Как и большая часть семьи. Мне почти жаль их.
— Семью, жену или дурака? — усмехнулась Джейн, кивая Тальпе на стул напротив.
— Всех и сразу, ваша милость. Семью и жену — за то, что они не удосужились узнать, что я до сих пор вполне честно имею стеклодувную факторию, приносящую неплохой доход. А дурака — за то, что бедолага явно не знает, на что подписался.
— Если ваша жалость иссякнет, мы всегда можем казнить вашу жену как изменницу, — пожала плечами Джейн.
Пару мгновений Тальпа недоверчиво смотрел на неё. А затем усмехнулся.
— Честное слово, иронизируете так, будто родились в Лепорте.
— Пришлось научиться, — Джейн с удивлением почувствовала, что впервые за день искренне улыбается. — Я действительно рада, что вам лучше.
Точнее, она рада, что не виновата хотя бы в том, что произошло с ним.
— Я и забыл, как вы красиво улыбаетесь, — Тальпа вздохнул с искренним сожалением, и кончики пальцев Джейн закололо от предчувствия. — Тем более тяжело мне стирать эту улыбку. Фра Сестенца попросил меня передать вам кое-что.
— Сестенца? — недоверчиво фыркнула Джейн. — Через вас?
— Мы с Судьёй работали вместе в те времена, когда я занимался настоящей политикой, и с тех пор доверяем друг другу настолько, насколько это возможно для двух лепортицев. А ситуация требовала тайности и… — Тальпа скривился. — Лучше не тянуть. Вы помните фра Фурисо?
— Одного из Четырёх Семей, да, — пальцы Джейн закололо от нехорошего предчувствия.
— Сегодня ночью его сынишка убил двух людей, — Тальпа гадливо скривился. — Мать и отца. При ребёнке.
Наверное, так себя чувствует человек, когда падает в пропасть.
— Что? — прошептал кто-то губами Джейн.
— Он был пьян и, похоже, вообще не помнит, что натворил. Сестенца забрал его в суд и пока делает всё, чтобы об этом не узнали в городе. Но когда узнают…
— Боги, — прохрипела Джейн.
Его разорвут на части. Толпа просто разорвёт его на части. И тогда Фурисо выпустит кишки тому, кто осудил его сына. А если отпустить его, толпа выпустит кишки тому, кто оправдал этого недоноска.
В любом случае, кто-то умрёт. И, с большой вероятностью, это будет судья.
— И… — Джейн сглотнула, но горький привкус на языке никуда не исчез. — И кто будет его судить?
Тальпа стыдливо отвёл взгляд.
— Двое судей сбежали из города, как только Сентенца предложил им. Ещё один отказался, ссылаясь на патрициат. А два последних — Сентенца, который точно повесит его, и… Формально, гонфалоньер может быть судьёй, так что…
— Так что выбор невелик, — сдавленно произнесла Джейн.
Твою мать.
Какое-то время она молча смотрела на заполненную прогулочными лодочками Фиуме, плещущуюся внизу, под балконом.
— Почему Сентенца сам не сказал? — наконец, выговорила она. — Почему не отправил посыльного?
— Он думает, что кто-то из его приближенных работает на новостные листы, и не захотел рисковать.
Джейн сощурилась и наклонила голову набок, не в силах поверить в то, что услышала.
— Что? — взбешённо прошипела она. — Не захотел рисковать?! Самое время не хотеть рисковать! Кстати о времени — почему я вообще узнаю об этом только сейчас?!
— Сестенца вызвал меня к себе только час назад.
— А что он делал до этого, чёрт возьми?!
— Полагаю, был занят.
— Даже если он был занят, что мешало отправить вам посыльного и попросить о встрече, а не заниматься этой чертовщиной?!
— Вероятно, он не подумал, ваша милость, — Тальпа опустил взгляд.
Джейн едва не взвыла. Он не подумал! Он, мать его, не подумал! Похоже, никто в этом городе вообще не думает, пока не становится поздно!
— Созовите Магистрат, — она решительно встала из-за стола, и Тальпа недоумевающе открыл рот.
— Я?
— Нет, я буду бегать по городу сама! — рявкнула Джейн, заставив Кальдо с Фреддо обернуться.
— Всё в порядке, ваша милость? — с тревогой спросил Кальдо.
— О, ты даже не представляешь, насколько нет, — жёстко бросила Джейн. — Один из вас сейчас отправится во дворец и принесёт мне кое-что из рабочего кабинета.
— Что, ваша милость?
— Мои рабочие бумаги… — она помедлила, но тут же изо всей силы ущипнула себя. — И зелёный фиал из ящика стола.
Не время корчить из себя чистоплюйку. Это будет последний раз. Последний чёртов раз — и она навсегда забудет о зелёном флаконе.
— Проклятье, — прошептала она сама себе. — Этот город убивает меня.
Глава 23. Ваше бесчестие
Глава 23. Ваше бесчестие
Закованный в цепи человек казался Джейн кем угодно, но точно не преступником.
По крайней мере, он не был похож ни на кого из тех, с кем или на кого ей приходилось работать. На его месте весмпремский громила бы нагло ухмылялся, выпячивая грудь и каждым своим жестом демонстрируя презрение ко всем собравшимся представителям власти и закона. Мошенник из Эстранео угодливо хихикал бы на каждую остроту судьи, стараясь вызвать сочувствие и готовясь продать кого угодно, если это поможет ему избежать хотя бы части наказания. Убийца из Дименсикато стоял бы с равнодушным видом, уверенный в том, что либо его наниматель вытащит его, либо в том, что ему уже ничего не поможет…
А этот парень выглядел так, будто до сих пор не мог поверить в реальность происходящего. Его руки тряслись, заставляя цепи дробно позвякивать, его плечи были потерянно опущены, взгляд бесцельно блуждал туда-сюда, а губы беспрестанно шептали что-то.
И, тем не менее, на столе перед Джейн лежала огромная стопка бумаги, каждый лист в которой содержал в том или ином виде одну и ту же фразу: «Миноре Фурисо хладнокровно убил двух безоружных людей».
— Ваша милость, мы можем начинать? — церемонейстр зачем-то шептал, хотя в гуле голосов потерялся бы даже крик.
Джейн нахмурилась. Какой смысл оттягивать
