- Ну же! Что с тобой? Где та горячая и дерзкая, о которой я столько слышал? А? Ты как безвольная кукла тут валяешься. Может, тебя надо по-другому стимулировать?!
Каждое свое второе слово он сопровождал дёрганьем моей больной головы, а каждое окончание вопроса весомой оплеухой. Тошнота стала просто непереносимой от этой качки моего сознания, так что через секунду меня вырвало прямо ему в лицо. Этот дебил не дал мне отвернуться в ожидании ответов на свои вопросы.
Дико взвизгнув, Карпов отскочил от меня, смахивая с лица остатки моего завтрака, это ему ещё повезло, что с утра я так и не успела нормально поесть.
- Ах ты тварь! Сука! Ты же нарочно! – пропищал мой похититель и завершил свою речь поставленным хуком справа, от которого я завалилась набок.
К цветным пятнам, что и так стояли у меня перед глазами, добавились красочные салюты и разноцветные флажки, будто парад на «9 мая» смотрю. Осталось пройти толпою «бессмертному полку» и показу тяжёлой военной техники. Мой отец бывший военный, так что этот праздник я начала посещать ещё в период внутриутробного развития.
Я надеялась, что после такого удара потеряю сознание, ещё впаду в кому, но ничего этого не происходило. То ли удар был недостаточно хорош, то ли у меня болевой порог слишком высок, но я слышала, как в комнату влетела охрана хозяина этой психушки. Он им проголосил о моем безобразном поведении, и у меня появилась мысль, что теперь моим перевоспитанием и «прибитием» хороших манер займутся добрые молодцы.
Слава богу, меня больше трогать не стали, видимо, испугавшись, что периодически меня выворачивали рвотные позывы. Ха! Зря боятся, желудок был девственно пуст, а основная масса досталась их боссу.
Несколько минут слышала только шепот охранников и вскрики Карпова, эта практически тишина радовала мой переутомленный мозг. Я даже глаза смогла открыть, правда, из- за дополнительной окраски зрения окружающий мир выглядел как в сказке: яркий, с розовыми оттенками и блёстками.
Тишина вскоре сменилась нездоровой суетой. Все звуки доходили до меня с лёгким опозданием и будто через толстый слой ваты. Крики, выстрелы доносились из открытых дверей, бледное лицо Карпова, спрятавшегося за двух охранников. Я усмехнулась разбитыми губами от мысли, что они играют в прятки, и тут же пожалела, сморщившись от боли в лице. Грешно смеяться над ближним нашим!
А дальше пошли галлюцинации, потому что в дверном проёме промелькнуло лицо Арчинского. Хотела крикнуть, что я здесь, но потом саму себя наругала, что разговор с собственными галютиками – это уже сразу другая степень заболевания. Лучше оставаться на прежней, потому расслабилась, решив просто смотреть и не внедряться в сам процесс.
Снова промелькнула симпатичная моська Даниила, а вот физиономии охранников скривились. Они вместе с Гришуней упали на пол, спрятавшись за опрокинутый белый стол. Чёрт, если выживу, наверное, возненавижу белый цвет! Он был здесь повсюду!
И снова шум, когда красивые резные, но тоже белые, двухстворчатые двери разлетелись на щепки вместе с окружающей их стеной. Теперь если приглядеться, то через пыль и обломки можно разглядеть огромный проём. Определённо пошла перепланировка жилплощади, теперь здесь будет арочный проём, который можно отделать красивым полированным дубом и …
Одернула поток своих мыслей, понимая, что они не соответствуют происходящему передо мной. В комнате завязалась борьба, ну, с натяжкой, конечно. Я успела только два раза моргнуть, как мордашка Арчинского уложила практически одновременно двух охранников спать, а позади них как-то нечеловечески верещал сам Карпов.
Когда тушка Даниила сдвинулась в сторону, разглядела мужскую спину и затылок, в сильных руках которого билось и кричало тело Гриши. Артём!
Я не видела его лица, но с недавних пор этого человека я могла опознать с закрытыми глазами по запаху, вкусу и даже осязанию.
Мне кажется, я дернулась всем телом от этого имени, что проскользнуло внутри меня, открывая все кровоточащие раны одним махом. Только вместе с моим телом дернулось и тело Демидова. Он резко повернулся ко мне, отбрасывая в сторону Арчинского, неправильное тельце Карпова, на что тот, подхватив его, потащил в новый арочный проём, словно пёрышко.
Потом я снова моргнула и, открыв глаза, увидела любимое лицо совсем рядом. Кажется, протяни руку, смогу дотронуться. Я потеряла грани реальности, но ради желания, в последний раз прикоснуться к своему мужчине, была готова поверить и в фантазию больного мозга, и сменить тяжесть заболевания.
Дернула рукой, но веревки не дали мне совершить задуманное. Артём посмотрел и вниз, и я тут же почувствовала свободу в руках, а потом и в ногах.
Странно, никогда не думала, что глюки настолько реалистичны, но сейчас, убедившись в этом, стала лучше понимать больных людей. Я чётко чувствовала горячие и такие родные ладони на своем теле, поглаживания и слегка сдавливающие движения напоминали ощупывание, но мне было все равно. Когда очередь дошла до моей груди и лица, то мужское лицо скривилось от отвращения увиденного. Слегка наклонила голову вниз, чтобы тоже посмотреть.
Мда, распахнутая рубашка с вырванными пуговицами и почему - то с пятнами крови на бледно- голубой ткани, бюстгальтер с порванными кружевом и моя кожа в отметинах зубов придурка. Зрелище ещё то! Я и сама сморщилась от такой три - D картинки.
Излишняя мимика дала о себе знать, и стон боли сорвался с моих губ, тут же отвлекая от созерцания моего тела Артёма. Он аккуратно убрал пряди волос с моего лица, несколько секунд всматривался в него, а потом на его лице снова появилась маска отвращения. Да уж, видимо, я ещё та красавица!
Мужское отвращение моей персоной впилось в израненное сердце ещё одной иголкой, но делать нечего, это же моя фантазия. Я закрыла глаза, когда почувствовала, что взлетаю. Полёт – это здорово, я любила летать.
- Анют, Цветочек мой, открой, пожалуйста, глазки, – голос Артёма, только непривычно ласковый и мягкий, как воздушная сахарная вата.
Я отрицательно качала головой, отказываясь разговаривать с собственной головой.
- Анют, так надо! Открой свои красивые глазки … и пока не закрывай.
На словах про красивые глаза я их действительно открыла, приятно, когда делают комплимент.
- Не говори со мной! – прошептала я, помня о своих глюках.
Демидов нахмурился и замолчал. До меня же дошло, что это не я лечу, а меня на руках несёт мой мужчина, такой вот сильный и красивый.
Чтобы отвлечься от хвалебных песен в адрес моего рыцаря, осмотрелась вокруг.
Красивый,
