И это так раз раздражало. Я уже побывала разок в рабском поклонении и более не желала!
Я почти птица! Я почти Феникс! Вот только не уверена, что смогу возродиться ещё разок. Моя нефритовая любовь выжгла душу до основания — пепел да руины.
И когда мужчина слегка отсалютовал бокалом с янтарным виски в мою сторону, я просто ушла.
Прости, нахальный мальчик, но нам не пути!
*(Корней Чуковский, сказка «Муха- Цокотуха»)
Проклятый вечер проклятой свадьбы в проклятой семейке!!!
Не то чтобы у меня закончились эпитеты и вообще способность к словообразованию, но просто реально хотелось окунуться в купели близ лежавшей церквушки. Очистить душу, карму, чакры и прочую атрибутику во имя спасения всего человечества.
Я всю жизнь знала, что хороша — от красивых зелёных глаз до нужной, по мужским мнениям, фигуры. Вот только никогда не пользовалась этим в достижении каких-либо целей, да и парни толпами за мной не ходили.
А вот сегодня прилип всего один представитель мужского пола, и я готова на сделку с дьяволом лишь бы перестать быть центром мэровского внимания.
— Даночка, посидите со мной…. Даночка, какой изумительный торт! Вы немедленно должны его попробовать!… Дана, первый танец точно мой, но я думаю, что остальные лучше не ангажировать другим кавалерам.
Каким другим?! Если все прекрасно понимали, что король хочет пометить территорию и расширить границы владения. Отдать должное, Васёк пытался ухаживать за мной и с особенной страстью мучил мои ладони. Фетиш у него такой что ли?! Даже немного жаль, что его старания коту под хвост. Руки никогда не были моей эрогенной точкой!
Хотя господина Рогожина ничего не смущало, он просто пер как танк Т24 вперёд к заветной цели.
Позади враги — впереди Москва! Отступать некуда!
И будто мне этого мало, так за моими страданиями ещё и следили. Очень пристально и с усмешкой, что периодически пряталась за бокалом. Внимание этого незнакомца из угловой зоны смертельно раздражало мою испускающую предсмертные крики нервную систему.
— Виктория, ты знаешь того типчика из третьей мягкой зоны, что всем своим видом говорит, что только он Бог и судья на этой грешной земле?!
— Какого? — тут же, как электровеник, завертелась моя помощница.
— Господи, Вик! Ну, не надо так явственно проявлять к нему интерес! — воскликнула я тем самым громким шепотом, что напоминал нечто среднее между змеиным шипением и криком вороны.
Девушка сбросила обороты и уже более спокойно оглядела весь зал.
— О да! Он потрясный! А какие у него глаза! В точь как у ангела с фрески в …
— Ви, отвлекаешься! — тормознула помощницу.
Я и так знала, что этот мужской экспонат явно не обижен матушкой природой.
А его глаза… в них нет ничего ангельского… максимум ну, очень и очень порочного ангела, желающего продать твою душу дьяволу. При этом ты ж ещё и сама покупку оформишь за свой счёт. Знаем мы таких бизнесменов!
— Дана Юрьевна, на эти зоны не было поимённого списка приглашенных, — пробормотала Виктория, вырывая меня из омута рассуждений. — Они отдалены от основной массы гостей и потому отданы для представителей различных городских предприятий, фирм.
Она закончила перебирать свои бумажки и подняла на меня извиняющий взгляд.
— И лично я его тоже не знаю. Если бы хоть раз увидела, точно бы запомнила.
Этот х-мен ей понравился. Так что последующее предложение меня нисколько не удивило.
— Я могу, как бы, между прочим, подойти и попытаться узнать, от кого он или, возможно, даже имя.
Бинго! Да уж… видела б она себя со стороны в этот момент… розовые щеки, блестящие глаза и умильное выражение комнатной собачки, выпрашивающей вкусняшку. Разумнее было спрятать её в подсобке, но кто я, чтобы решать чью — то судьбу?!
— Если очень хочется, то иди. Только прошу про мой интерес к этой персоне ни слова!
— Да, да! Конечно! А кстати, почему вы им заинтересовались?
О! И вот она женская сущность! Ревность к потенциальной сопернице, хотя даже имени его не знаем и ещё незнакомы.
— Он как-то агрессивно поглядывает на новобрачных и самого мэра. Вот я и волнуюсь, чтоб скандальчика не вышло. Вдруг это отверженный влюбленный, который не подходил любимой дочурке по статусу, и папа завернул его притязания.
Во мне пропадает талант сказочницы… вот на ровном месте отмазку сочинила. Главное — Виктория поверила и, кажется, ещё больше воспылала желанием познакомиться с этим нахалом.
Девушка неторопливой походкой направилась к объекту нашего разговора, я же решила укрыться в тени перегородок, отделяющих основной зал от кухни и остальных служебных помещений ресторана.
Вечер подходил к концу, и желание, спрятаться в кабинете, было всё больше. Отсюда вальяжно восседающего х- мена было плохо видно, так что решила сосредоточиться на работе.
Вот только не тут-то было! Развернувшись в сторону кухни, я во второй раз за день уткнулась в лацкан пиджака «Dior».
Парфюм моментально ошпарил мозг, но правда теперь я точно знала владельца. Василий Иванович, чтоб черти его разобрали!
— Дана, мне кажется, что ты весь вечер от меня скрываешься, — в голосе звучали недовольные нотки, не сулящие мне ничего хорошего.
— Ну, что вы, Василий Иванович! Вам показалось! Я просто занимаюсь устройством банкета, чтобы у вашей дочери остались самые приятные воспоминания о её свадьбе.
— Это похвальное рвение, но мне бы тоже хотелось получить свою порцию этого праздника жизни, — пропыхтел мужчина, склоняясь к моему уху. — Всё-таки имею право, выложив достаточно круглую сумму за его организацию.
Ручонки этого «борца за справедливость» легли на мою талию, сжимая и притягивая одновременно.
Барабашки-шизофреники тут же оживились, вонзая в мою кровь порцию страха и мерзости. Контроль! Надо хотя бы попытаться стать тем, кого я из себя строю целыми днями. Все сопли потом…
— Насколько я помню, Василий Иванович, в чеке не было пробито моё имя ни как основной товар, ни как бонус! — упираясь ладонями в его грудь, я пыталась сохранить между нами хоть какое-то расстояние.
И снова две секунды самотренинга!
Главное — это благоразумие! Ведь не станет он меня насиловать, причём посреди ресторана, а поссориться с мэром — это крайне рисковое мероприятие. Или станет?!
Тут надо бы какой-нибудь ход конём, чтобы хоть временно уйти со сцены.
— Дан, тебе не пятнадцать, чтобы не знать правил взрослых игр. За всё и всегда надо платить! — практически отеческим тоном поучал меня Рогожин, пока сам методично пропихивал меня в самый тёмный уголок коридора.
Да уж правилам меня старательно обучили! Вот только ложиться под кого-либо ради выгоды я категорически отказываюсь.
Когда пальцы этого властелина сегодняшнего бала Сатаны легли на открытую в вырезе платья кожу спины, меня тряхнуло. И впервые не от чувства неприязни прикосновения другого человека, а от мерзости и злости лично к этому субъекту.
— Я бы вам не советовала продолжать, господин мэр!
И да! Во мне горели огни тысячи костров, но мой голос
