Дитрих выразительно вздохнул, намекая, что он сегодня еще не ел. Соседство с театральными курсами явно пошло ему на пользу в нарабатывании нужных навыков.
— А что вам помешало позавтракать?
— Дела… — опять вздохнул он. — Вы же понимаете, Линда, когда работаешь на себя, не можешь сидеть и ждать, что на голову внезапно свалится куча золотых.
Он посмотрел на потолок, то ли опасаясь, что оттуда что-то упадет, то ли на это надеясь. Но больше — чтобы произвести на меня нужный эффект.
— Было бы неплохо, — заметила я и тоже посмотрела на потолок — а вдруг? — Куча золотых еще никому не помешала.
— Но пока у меня этой кучи нет и сверху ничего не падает, приходится крутиться.
— Дитрих, а почему вы ушли из Сыска? — спросила я. — Штефан говорил, что вас выгнали…
— Не следует верить всему, что говорит Эггер. Я ушел сам.
Дитрих замолчал, но как-то так, что стало понятно — эта тема ему неприятна. Поэтому я не стала дальше расспрашивать, хотя и подумала, что с его уходом из Сыска не все так просто. Если бы он в чем-то провинился, то вряд ли сохранил бы хорошие отношения с бывшими коллегами и не смог бы достать, к примеру, копию результата моего ментального сканирования. Дитрих оперся на руку и чуть склонился ко мне, но что он хотел сказать, я так и не узнала, поскольку стук в дверь волшебным образом согнал его с моего стола.
— Письмо из магистрата, — важно сказал вошедший инор неопределенного возраста. — Кто здесь инор Хартман?
Он переводил взгляд с меня на Дитриха и обратно, словно раздумывал, кто из нас двоих может отказаться адресатом. До этого дня я была уверена, что моя принадлежность к лицам женского пола неоспорима, но курьер из магистрата заставил меня усомниться.
— Инор Хартман — это я, — положил конец его мучениям Дитрих.
— Вам официальное письмо. Извольте расписаться в получении.
— Расписаться? Какие формальности.
— Положено, — сурово сказал курьер. — Чтобы потом не говорили, что ничего не получали и не читали. Знаем таких, проходили. Вот здесь нужно поставить подпись и еще здесь.
Почему-то я сразу уверилась, что ничего хорошего в этом письме нет — слишком неприятное было лицо у курьера, словно он уже настраивался на скандал. Но Дитрих невозмутимо расписался, получил тоненький конверт с гербом Гарма и так же невозмутимо распрощался с курьером. Вскрыл письмо, быстро пробежал глазами и сказал:
— Похоже, Линда, вы остаетесь без работы. У меня отзывают лицензию на частный сыск.
— Как отзывают? Из-за чего?
— Написано «временно, до окончания проверки». Но проверки иной раз растягиваются.
— Вы меня увольняете? — уточнила я.
— Боюсь, что в нынешнем положении дел я смогу прокормить только фикус, — ответил Дитрих. — Из наличных у меня пока только аванс от Кремера. Отработанные дни я вам оплачу, не волнуйтесь.
У меня не было ни малейшего сомнения, откуда взялась эта внезапная проверка. Со стороны Штефана это было совсем некрасиво. И если этим он хотел добиться, чтобы я отнеслась к нему по-другому, то он преуспел — я перестала уважать своего бывшего жениха. И жалеть тоже перестала. Недостоин он ни того ни другого.
— А я от вас не уйду, — нахально заявила я. — Вы забыли, что у вас в заложниках остается фикус? Я должна быть уверена, что с ним все в порядке.
— Линда…
— Я прекрасно понимаю, почему вам пришла эта бумага, — непреклонно сказала я. — Эггер только этого и добивается.
— Возможно, вы и правы, — сказал Дитрих. — Но у вас самой ситуация не слишком хорошая.
— Я вас не брошу, Дитрих, — твердо сказала я. — Лицензию у вас отобрали из-за меня, а значит, нам нужно доказать, что Эггер воспользовался своим служебным положением, чтобы прикрыть неблаговидные дела, и вернуть лицензию.
— Сейчас этого не доказать. Уверен, даже менталист будет отрицать факт сговора.
— Значит, надо найти доказательства. Это мы можем делать и без лицензии.
— Мы?
— Вы же берете меня в партнеры? Агентство «Хартман и Мельсбах» — очень даже солидно звучит.
— «Хартман и Хартман» звучит солиднее, — задумчиво сказал Дитрих. — Маленькое семейное предприятие…
В его словах прозвучал намек. Намек на то, о чем даже думать было рано, не то что говорить.
— Название можно и позже обсудить, — ответила я. — Главное, чтобы оно, это предприятие, появилось.
ГЛАВА 15
— Линда, ты с ума сошла! — безапелляционно заявила Эмми, когда я ей рассказала, что у Дитриха отобрали лицензию, а я от него не ушла. — Не в твоем положении такое вытворять. У тебя почти нет денег. И у него тоже нет. Зачем он тебе нужен?
— А ты всегда смотришь, есть ли у инора деньги? — огрызнулась я.
Глупость своего поведения я и сама прекрасно понимала, понимала и ничего не могла поделать. Сам офис за эти дни стал мне почти родным, да и фикус опять же… Не могу же я его бросить?
— Линда, когда ты устраиваешься на работу, самый важный вопрос — сможет ли работодатель тебе платить, — удивленно сказала подруга. — А как же иначе? Какой смысл работать, ничего за это не получая? Или… — Она приложила руку ко рту. — Линда, ты что, в него влюбилась?
Я промолчала. Я самой себе пока не могла ответить на этот вопрос, а уж другим — и подавно.
— Линда, ты немедленно должна оттуда уйти, — неожиданно сказала Эмми. — Пока все не зашло слишком далеко, а оно пока далеко зайти не успело. Зачем тебе нужен роман безо всякой определенности, да еще с инором, у которого совсем нет денег и нет никаких перспектив?
— О романе речи не идет, — ответила я.
— Ага, не идет, — ехидно сказала Эмми. — Конспирация ради конспирации, не иначе. А самая правильная конспирация идет через поцелуи.
— Целовались мы только при Штефане, — возразила я. — Так что да, только по делу.
— Линди, ты себя-то не обманывай, — фыркнула Эмми. — Осталась
