Десять метров.
— Глеб!!
Он быстро обернулся, проверив, на каком расстоянии находится Таня, а потом вскинул руку и сделал быстрое движение, прочерчивая кольцом в воздухе окружность:
— Гностис фатум!
Она узнала это заклинание, но не успела испугаться, лишь ощутила упругий толчок магии, как от ударной волны. Но прежде, чем каменные склепы осыпались песком, рассечённые ратным заклинанием, некоторые магнетизеры успели выпустить боевые искры.
Глеб попытался блокировать их, но кольцо, ослабленное после мощного колдовства, смогло лишь немного замедлить искры. Несколько попали в голову и крылья Рады, отскочив и опалив поверхность контрабаса, а одна из них ударила Глеба в грудь.
Крик Тани донёсся до него как будто издалека, а следом раздался рёв раненого дракона. Рада дёрнулась раз, другой, а затем перевернулась в воздухе, сбрасывая Глеба, и начала падать. Теряя сознание от боли, он видел, что контрабас, потерявший управление, опрокинулся, и вскинул руку, собирая последние силы. Бывший некромаг успел прошептать страховочное заклинание для Тани. Для неё — но не для себя, и хотя падение показалось ему бесконечным, уже в следующую секунду он ударился о мокрый песок, услышал пугающий хруст, и всё померкло.
***
Мы случились однажды — больше мы не смогли,
и весна отказалась просить за нас.
Платье мокнет в студеной твоей воде,
не пуская под кожу смертельных фраз,
губы бережно повторяют:
все рассветы творятся только в живой душе,
остальное лишь тени, лишенные Божьих глаз,
Остальное — лишь тени, лишенные Божьих глаз…
И твоя вода меня накрывает.
(Катарина Султанова. Мы случились однажды)
Калинов мост — Блеснёт
Первое, что Таня увидела, открыв глаза — испуганные лица Ваньки и Ягуна, склонившиеся над ней. Высоко над их головами висело свинцовое небо. Дождь прекратился. Голоса друзей долетали до неё как будто издалека. Девушка попробовала пошевелиться и ощутила, как правую сторону тела обожгло болью. Но в целом, она была в порядке, если не считать головокружения и ноющей шеи.
Цепляясь за руку Ваньки, она с трудом села и огляделась: вокруг стоял смог, с неба летел пепел. На земле лежали обломки склепов, сломанные мётлы и покорёженные пылесосы, её контрабас, потерявший одну струну и покрытый копотью. Вздрогнув, Таня заметила рядом несколько тел и прикрыла глаза, боясь узнать в одном из них того, кто спас её.
— Где он? — прошептала девушка разбитыми губами. — Где Глеб?
Ягун мотнул головой куда-то в сторону. Таня посмотрела в указанном направлении. Там, над лежащим без сознания Бейбарсовым, склонилась Ягге, уже успевшая быстрым и цепким взглядом окинуть внука. На её плечах не было привычной старой шали, а лицо озабоченно хмурилось. Таня рванулась туда, но обожжённое плечо прострелило болью, и перед глазами замелькали тёмные точки.
— Танька, погоди, давай ты в себя для начала придёшь, — озабоченно пробормотал Ягун.
— Ты не понимаешь, мне надо к нему… — она предприняла ещё одну попытку.
На этот раз у неё получилось: молчаливый Ванька приподнял девушку и позволил опереться на себя, осторожно подводя к Глебу. И чем ближе они подходили, тем сильнее билось её сердце. Голова, лицо и грудь Бейбарсова были залиты кровью. Чёрные волосы слиплись, глаза были закрыты, а правая нога неестественно вывернута.
Сердце Тани запнулось.
— Он жив? — выдавила она.
Ягге подняла голову и оглядела её хмурым взглядом:
— Жив.
Больше она ничего не добавила, потому что их уже окружили оставшиеся боевые маги. С трибун к ним быстрым шагом спешил Сарданапал, а за ним семенил Бессмертник, сжимавший в руках длинную цепочку. Таня пригляделась и поняла: это был Амулет сотни магов.
При приближении главы Тибидохса магнетизеры кинули взгляд на Кощеева, тот неохотно кивнул, и они расступились. Академик быстро осмотрел Глеба и, наклонившись, о чём-то быстро заговорил с Ягге.
Подошедший Бессмертник с пренебрежением оглядел лежавшего на земле Глеба и стоящих вокруг молодых магов, а затем скрипучим голосом обратился к Сарданапалу:
— Вот видите, академик, всего этого можно было бы избежать, если бы вы сразу отдали нам Амулет и выдали Бейбарсова.
Сарданапал медленно повернулся к нему, и Таня поразилась холодному огню презрения и гнева, что зажёгся в его глазах.
— Всего этого можно было бы избежать, если бы Магщество не думало, что оно умнее всех, — размеренно заговорил он. Заметив, что Бессмертник задохнулся от возмущения, академик поднял руку, не давая ему сказать ни слова: — Да, если бы вы дали мне возможность объясниться, то узнали бы, что я собирался отдать вам артефакт. Вот только он не стал бы очередным сокровищем в вашем хранилище. Этот медальон — пустышка. Проверьте, если хотите — ваш уровень магии позволит вам это сделать.
Глава Магщества подозрительно сузил свои страшные глаза, а затем выпустил из перстня красную искру, прошептав какое-то заклинание. Амулет окутало потрескивающее алое свечение, а через секунду погасло. Кощеев уставился на покачивающийся в его руках Амулет неверящим взглядом, а потом повернул к собеседнику искажённое яростью лицо:
— Вы подменили его! Оставили настоящий Амулет себе, а мне подсунули пустышку!
— По-вашему, я настолько глуп? Мне прекрасно известно, что вы можете обыскать школу от верхушек башен до подвалов. И я не буду возражать, если вы вознамеритесь, однако поверьте мне — артефакта вы не найдёте. Потому что его не существует. Это одна большая химера.
Таня видела, как постепенно на лице Бессмертника, напоминающем обтянутую кожей черепушку, проступает понимание, что Сарданапал прав. Но это нисколько не умалило его гнев — наоборот, глава Магщества рассвирепел ещё больше.
— Что ж, в таком случае, я забираю Бейбарсова, и мы улетаем. Но имейте в виду, академик: если я узнаю, что вы обманули меня…
— Уверяю вас, я бы не посмел. И да, я с радостью провожу вас на выход, господа, вот только Глеб Бейбарсов останется здесь. По той простой причине, что вы хотите судить раненого и невиновного.
— Невиновного?! — прошипел Кощеев. — Вы что, забыли историю с Танталом? Забыли, что он сделал с нашими людьми, с разведчиками? Что он угодил в Тартар и сумел оттуда выбраться?
— Не забыл, — покачал головой академик. — Только всё перечисленное совершил молодой некромаг, которого больше нет. Здесь же, — он указал на по-прежнему лежащего без сознания Глеба, — находится светлый маг, искупивший свои грехи. И я лично беру его под свою защиту.
Бессмертник скривил губы в злобной усмешке и повёл костлявой рукой вокруг:
— Хотите сказать, что это работа светлого мага? Вы видите, что он натворил?
— Вы сами вынудили невиновного человека защищать свою жизнь и свободу. Будь я на его месте, поступил бы точно так же.
— Он использовал ратную магию! Запрещённую магию! — не успокаивался глава
