— Эй, бородач. Чего нос повесил?
Хадвар едва заметно улыбнулся без радости, заметив новую побрякушку на шее у северянки.
— Да там… Так. Не столь важно.
— Ты поговорил с той девушкой?
— Почти.
Айрис похлопала дружески по плечу краснолюда, пытаясь приободрить. В случае с Хадваром слово «почти» почти всегда было равносильно слову «нет».
День прошел не сказать что пролетел незаметно, но и не сказать, что тянулся очень долго и нудно. Можно было прикупить вместо глупой подвески книгу или начать новый дневник. Но ни на то, ни на другое не было мотивации.
Девушка сидела за столом, заплетая механическими движениями пальцев косы. Свеча едва заметно подрагивала от сквозняка из полуоткрытого окна. Беловолосая немного посидела, рассматривая красный блестящий камешек на шнурке, обрамленный в серебряную окоемку. Чего она ждет? Какого-то чуда? Все закончилось. Почему же её не покидает чувство, что это не тот финал, которого она ждала… Злясь на саму себя, Айрис с ненавистью швырнула кулон в ящик и легла в кровать. Сон не шел. Воспоминания и навязчивые мысли не желали просто так оставлять ее в покое и позволять просто провалиться в сон. Оконные рамы скрипнули. Айрис предположила, что это просто ветер. До тех пор пока не послышались шаги.
Ей померещилось, или же в её комнате действительно кто-то ходит? Это никак не мог быть Хадвар, его храп отчетливо слышался с первого этажа. Шаги повторились. Айрис резко села на кровати, сощурившись и вглядываясь неистово в темноту. Спускаться и будить Хадвара было плохой идеей. Уже достаточно поздно, перевалило за полночь. А если вор? Или какая-нибудь нелепая случайность. Тишина. Девушка еще раз с бешено колотящимся сердцем пробежалась взглядом по темной комнате, а затем вернулась в горизонтальное положение, натянув одеяло выше головы. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая от малейшего шороха ночью пряталась под одеяло, не в силах пошевелиться от страха. После мгновения тишины вновь что-то в глубине комнаты зашевелилось, какой-то непонятный звук и… Музыка?
Она на дрожащих ногах поднялась с кровати, схватила подсвечник и зажгла свечу. Руки задрожали похлеще коленок, норовя выронить подсвечник. Ухватив предмет освещения покрепче двумя руками, Айрис направилась туда, откуда доносилась музыка. А доносилась она с ее деревянного стола, который находился рядом с полностью открытым окном. Сомнений больше не оставалось, девушка здесь не одна. Но кто же к ней явился посреди ночи?
Айрис подошла к столу и… Увидела ту самую последнюю сломанную шкатулку с рынка, которая была открыта. Только играла она идеально. Её кто-то починил. На дне что-то лежало.
Северянка поставила подсвечник рядом и аккуратно протянула руку ко дну шкатулки. Это что-то блестело, кидая блики от яркой свечи. Пальцы коснулись блестящего предмета, достали со дна. И перед взором оказалась брошь, сделанная в форме мотылька. Его тонкие крылышки могли двигаться и такое украшение можно было носить по разному. Либо с распахнутыми крыльями, как будто бы существо находится в полете, либо со сложенными — мотылек присел отдохнуть. Айрис завороженно вертела в руках украшение, раскрывая и закрывая крылышки, которые позвякивали мелкими шестеренками. Положив предмет на место и закрыв шкатулку, северянка заметила, что ящичек на чем-то стоит. Это был небольшой дневник, с кожаным переплетом. Она полистала чистые, приятно пахнущие листы бумаги.Из книжонки что-то выпало и опустилось на пол. Айрис положила дневничок рядом с ящичком и подняла с пола пожелтевший, значительно отличавшийся от содержания книжки листок бумаги. Перевернув его, она увидела себя. Это был её портрет. Портрет, нарисованный углем. Взгляд был устремлен в даль, она чуть еле заметно улыбалась, а ветер немного касался светлых длинных волос. И в заключение ко всему этому набору на окне появились цветы. Голубые Цикламены. Девушка положила на стол свой портрет, подошла к окну и понюхала бутоны. Радостный трепет сменился скорченной гримасой отвращения. Чтож, запах оставлял желать лучшего, по сравнению с красотой этих цветов. Что тут таить, он был отвратный.
Что же это такое? Айрис присела на своей кровати, оставив подсвечник на столе, а окно открытым и не успела больше ничего подумать, так как чьи-то тяжелые руки опустились ей на плечи, а над самым ухом кто-то прошептал:
— Сюрприз!
Прибывший незваный ночной гость понял, что северянка вот вот закричит от неожиданности, ужаса и страха, поэтому поспешил закрыть ей крепкой ладонью рот, прижав ее спиной к своей груди. Девушка отчаянно брыкалась и вырывалась, мычала, не в силах крикнуть. Но постепенно ситуация начала проясняться, под ногами клубились остатки красного тумана, рот был зажат ладонью в кожанных перчатках без пальцев, а шепот показался до боли знакомый. Та обмякла в объятьях незваного гостя, начиная приходить в себя и немного успокоилась. Мужчина, почувствовав замедление ритма сердца и меньше страха со стороны девушки наконец отпустил её, позволяя рассмотреть себя во всей красе. Айрис не могла поверить своим глазам. Перед ней сидела в полумраке в тусклом свете свечей причина её тоски. Он здесь. Северянка открыла было рот, но речь внезапно была позабыта, да и слова оказались сейчас совсем не нужны. Улыбка у той была почти до ушей, она не в силах была убрать её, эмоции переполняли.
Насмешливый взгляд светлых глаз смотрел на нее в упор, он тоже улыбался, совсем не скрывая своих белоснежных клыков. Теперь хотелось кричать вовсе не от неожиданности, ужаса и страха.Хотелось кричать и смеяться от радости и неописуемого восторга, вперемешку с незримым, но таким ощутимым и наконец обретенным счастьем. Не в силах сдерживать себя, северянка сделала стремительный рывок вперед, кидаясь на вампира и норовя прижаться к нему и больше никогда не отпускать. Но ее желание не было исполнено.
Красный туман. Пустота. Вампир, стоящий в другой части её комнаты. Айрис вскакивает со своей кровати, собираясь без промедлений кинуться снова к нему, припоминая их игры в салки. Но он не дает ей этого сделать, опередив. Туман. Вампир. Мгновение. Он хватает. Кружит её на руках, разгоняет туман. И прижимает к себе так крепко, как умеет прижимать только он. Губы касаются губ. Он прижимает к себе… Чтобы больше
