Медленно тянулись секунды, складываясь в минуты. Попытки понять что происходит, давали спорный результат. Проверить его я не мог, но просто ждать было намного сложнее. Вот, вроде доехали. Переложили меня с каталки. Людей вокруг стало больше. Ругаются. Сопровождавший меня ученый, командует. Солдаты остались либо за дверью помещения, либо на входе. В процедуре они не участвуют. Медики ругаются, отказываются использовать зомбодельню без санкции старшего руководства, ученый фальцетом кричит на них, что он и есть руководство, и его приказ это для них и есть санкция. Вроде спор затих, притащили что-то громоздкое, на сильно скрипящих колесиках. Новый виток ругани начался, когда подошло время рассчитывать дозу препарата «Р3». Мой возраст и масса, были названы без запинки, а информация о содержащихся в крови активных препаратах группы «Ф», озвученная моим сопровождающим после небольшой паузы, вызвала очередную волну возмущений. И пока они препирались, на шум явилось новое действующее лицо.
– Я правильно понимаю, травоядные, что вы собрались грохнуть этого добровольца, даже не удосужившись проверить восприимчивость его мозга к воздействию аппаратуры? – новый голос был сильным, властным, спокойным, с нотками плохо скрываемого сарказма и презрения к собеседникам, – то есть, без какой-либо пользы, с умыслом и испытывая удовольствия от этого процесса? Если вы сейчас, без предварительной диагностики, вколете ему данный состав, то, можете занимать его место. Даже если вам повезет, и он окажется восприимчив к переносу, в чём я сильно сомневаюсь.
На несколько секунд повисла тишина. Не было слышно даже шуршания одежды. Пауза затягивалась, и новое лицо продолжило свой едкий монолог:
– Ну, что же вы замерли? Делайте инъекцию! Вы же всё приготовили, препарат развели, его теперь либо в вену, либо в утилизатор! Если в вену – то тут как повезет. Может быть, дело вы всё-таки сделаете, но вас это уже не спасёт. Если в утилизатор – то оплатите расход препарата из своего кармана. Если конечно ваш доброволец окажется невосприимчивым в таком состоянии. Решайте. Мне недосуг тут стоять и ждать, пока ваши стесненные жевательными мышцами мозги взвесят все «pro et contra» и выдавят хоть какое-то решение. И бессмысленного убийства в стенах своей лаборатории я не допущу!
Ученого, сопровождавшего меня в лифте, слышно не было. Один из медиков что-то попытался возразить, но был быстро заткнут парой едких и презрительных фраз. После этого началась новая движуха. Идентифицировать которую по звуку я уже не мог.
Действие длилось какое-то время, я же начал ощущать дискомфорт от нахождения в этом месте. Ощущение от тела стали блекнуть.
Только в этот момент я понял, что каждое мгновение чувствовал оба своих тела. И земное, и аватар. Ощущения от обоих были примерно одинаковыми и накладывались друг на друга, поэтому разобрать их на составляющие и идентифицировать я не мог. Теперь же, земное тело стало теряться на фоне ощущений от аватара, который тянул меня к себе всё сильнее и сильнее.
Спасением от этих ощущений оказалось продолжение действия, перешедшего из активной фазы в фазу обсуждения.
– Двенадцать сотых, – голос, озвучивший эти данные, принадлежал одному из медиков, которые раньше спорили с моим сопровождающим, и говоривший был явно расстроен.
– О, ну надо же! Вы победили эту шайтан-машину, всего лишь применив руководство по эксплуатации по назначению. Я впечатлён, – вопреки более ранним словам остряка, он не спешил никуда уходить и спокойно дожидался результатов обследования, – а теперь давайте совершим акт надругательства над здравым смыслом и интерпретируем полученные данные. Вспомните, каковы минимальные пороги взаимодействия у реципиентов в сознании и без сознания?
– Пятьдесят сотых и шестьдесят пять сотых.
– И какой вывод ты, дитя министерства здравоохранения, смеющий распоряжаться в моей лаборатории, делаешь после сравнения этих цифр?
– Что мы не сможем использовать на нем оборудование подключения к виртуальной реальности, – голос самого храброго медика, по крайней мере, только он ещё вел диалог с обладателем тонны сарказма и презрения, был еле слышен.
– Молодец! Всё верно. Кроме того, на ваш хваленый «Р3», в таком состоянии, будет аналогичная реакция, – интонации руководителя лаборатории стали холоднее, а голос злее, – а с учетом того, что жить этому добровольцу осталось не более часа, вам нужно решить, важен ли он для вас и нужно ли на него тратить дорогостоящие препараты. Ведь, насколько мне известно, после гибели всех сотрудников закрытого центра неделю назад, этот доброволец – единственный, как оказалось, кто хоть что-то знает. Но не делится знаниями и поэтому умирает. А если умрет, то не поделится, даже появись у него такое желание. Но принимать это сложное и ответственное решение – жить носителю информации или умереть, вы сможете и по пути в медицинский сектор. А сейчас – покиньте мою лабораторию!
И под недовольное сопение сопровождающих, вынужденных ещё куда-то тащить моё многострадальное тело, всё нарастающее притяжение аватара, при уменьшающемся противодействии моего земного тела выдернуло моё сознание на Айну.
Что спасло моё тело. Чудо? Или практичность? Не важно. Но до зубовного скрежета хотелось, что бы они решили, что живой я им буду нужнее, чем мертвый.
Глава 3
Теперь на Айне я оказался днем. Сестрёнки, скорее всего, были на учебе. Где носило Виктора, я не знал. Вроде как он говорил, что практически днюет и ночует здесь. Но вот именно сейчас никого из гильдии не было.
Только настороженные сообщения с вопросом всё ли у меня нормально, так как прошлую ночь я пропустил. Но, так как все понимали, что никакого четкого графика в моей ситуации быть не может, переживали не очень сильно. Но настороженно интересовались. Времена сейчас такие. Неспокойные.
Отписался всем, что теперь на Айне буду практически безвылазно, теперь уже переживать не о чем, всё, что могло произойти — произошло. А я – живее всех живых! Но попросил меня пока не дергать, только по вопросам жизни или смерти. Сам же, отправился в мастерскую, одевать заказанную больше суток назад сбрую, а затем «в поля». Испытывать новую боевую концепцию. И приходить в себя.
Сбруя оказалась интересной. Жилет — основа, одевался поверх моего бронескафа, интегрируясь в его систему и съедая одно гнездо криптограмм. На жилет, по модульной схеме, были подвешены: сзади — генератор, подвижная турель, выносные подвижные кронштейны для крепления датчиков. Спереди — дополнительное бронирование, набор датчиков и элементы системы маскировки.
Выносные подвижные кронштейны выглядели как крылья летучей мыши. С размахом в
