Я падаю на него сверху, сбивая с Анхеля. Мы оба замираем. Я заваливаюсь на спину. Из моего живота торчит кинжал, лежащий рядом Джерри захлебывается кровью. Я успела.
Я смотрю в потолок, чувствуя как последние силы покидают меня. Но я не могу умереть просто так. Повернув голову, вижу, что Джерри смотрит на меня. Он улыбается.
— Так вот, что это было. Маленькая карта с большим значением, — он смеется, кровь хлещет из его раны. — Все-таки, я тебя недооценил… Вот так фокус.
Он издает смешок и замирает с улыбкой на лице. Гремит пушка. Я не в силах отвести от него взгляда. Это все. Я осталась одна. Последний трибут. Я — победитель. Но почему я не слышу голоса Эмерсона, объявляющего об этом? Почему вокруг меня не толпится куча врачей, спешащих меня спасти?
Потому что меня никто не спасет.
Зачем делать это для преступников? Все встало на свои места. Мы должны умереть здесь. Должны умереть на арене, как все из Дистрикта-13. Никто не победит в этих чертовых Играх. Нет. Я не стану смирно лежать и ждать гибели. Я не позволила себе этого в 74-х Игра, не позволю и сейчас.
Я вынимаю кинжал и зажимаю рану. Осторожно встаю на колени. Мое тело настолько исколото и избито, что я уже не чувствую боли. Опираясь на одну ногу, встаю, едва не потеряв равновесие. Мне хочется кричать, но я сдерживаюсь. Смотрю по углам в поисках камеры, они здесь точно есть. Мне показалось, что одну я разглядела. Я смотрю прямо туда. Медленно выпрямляюсь, сжимаю зубы, не давай себе закрыть глаза. Силы покидают мое тело, а мне остается сделать последнее. Я отнимаю залитую кровью руку от живота, помогая смерти достать меня окончательно, и поднимаю ее в приветственном жесте Дистрикта-2. Я умру, но умру как положено воину. Глаза медленно закрываются.
— Дамы и господа! Поприветствуйте победителя 1-х Тюремных и 83-х Голодных игр из Дистрикта-2 Мирту Дагер.
Я улыбаюсь, смакуя про себя каждое слово. Последний вздох и я падаю на пол.
========== Глава 22 ==========
— Это невероятно!
— Да…
— Как она еще держится…
Незнакомые голоса в моей голове. Мне тяжело дышать, я почти задыхаюсь.
— Она скоро умрет…
— Эмерсон сказал спасти любой ценой.
Все же Ад существует и сейчас я у его врат. Не знаю, открыты ли мои глаза, но я ощущаю лишь темноту и едва слышу глухие голоса, которые становятся все тише и тише.
— А что будем делать с этим?
Ответ я уже не услышала. Мое прерывистое дыхание становится ровным, а сердце постепенно замедляет свой ритм, прежде чем остановиться полностью. Ад все-таки принял меня
***
Первое, что подмечаю, придя в себя — это до боли знакомый терпкий запах с нотками цитрусовых. Это ощущение будоражит в памяти страшные воспоминания, и по телу тут же пробегают мурашки. Мужские духи — такие же как у Лестера Вильямса. Рядом со мной кто-то есть, но я боюсь открыть глаза, хотя, понимаю, как это глупо. Ведь он мертв, он пал от моей руки. Это все призрак, очередные галлюцинации, придуманные Эмерсоном. Сейчас я открою глаза и обнаружу себя в очередном коридоре катакомб и все встанет на круги своя.
— Мисс Дагер. Я вижу, что вы пришли в себя. Не бойтесь.
Мое удивление оказывается сильней инстинкта самосохранения, и я распахиваю глаза. Тут же жмурюсь от яркого света. Хочу прикоснуться к лицу, но не могу пошевелиться.
— Прежде чем вы начнете пытаться вырваться, знайте: вы в Тренировочном центре, в больничном крыле. Сейчас проходите процедуру восстановления после Игр. Вам ничего не угрожает, — усмешка. — Разве что толпы ваших поклонников, которые пытаются штурмовать здание. Вы произвели большой фурор, мисс Дагер.
Наконец, я привыкаю к свету и вижу мужчину, облаченного во все черное, лишь бутон красной розы в петлице является единственном ярким пятнышком на фоне траура.
— Август Эмерсон.
Главный распорядитель снимает кожаную перчатку с руки и приглаживает свои без того уложенные волосы.
— Очень хорошо, мисс Дагер. Я уж было подумал, что вы забыли меня.
— Как забыть человека, создавшего такую потрясающую арену, — саркастично подмечаю я.
— Я просто выполнял свою работу, в этом нет ничего сверхъестественного.
— Вы смогли поймать его настроение, — я очень рискую, произнося такие слова. Но ведь он сам сказал: мне ничего не угрожает. Эмерсон продолжает снисходительно на меня смотреть. Мои слова нисколько не смутили его.
— Я скажу честно, мисс Дагер. Несмотря на всю вашу силу, ловкость, мощь и, без сомнения, божественную удачливость, я не думал, что вы долго продержитесь. Будь у меня возможность делать ставки, на вашу победу я бы не поставил. Но, как я сказал, вы очень удачливы. Ваши Боги любят вас.
— Почему вы меня так ненавидите, мистер Эмерсон? Что я, лично я вам сделала?
— Мне — абсолютно ничего. Но вы мешаете моему делу, за которое я, к слову, получаю неплохие деньги. И как любая сложная работа она вполне может быть подвержена риску. Например, ментор, который в силу своей нестабильности портит мои дебютные Голодные игры; трибут, который возомнил себя господом Богом и решил, что может диктовать мне свои правила. Или победитель, который решил этим правилам следовать. Много факторов, мисс Дагер, очень много. Но я бы не занимал это место, если бы не обладал некоторыми качествами, которые все эти риски нивелирует.
— Какие же эти качества, мистер Эмерсон? — спрашиваю я, ощущая, как по венам проходит холодок. Меня накрывает сонливость.
— Превращать эти риски в свои внезапные решения. Все, что произошло на Играх — это целиком мое решение.
***
Пока я спала, я видела много снов. Сначала они были эфемерные и расплывчатые, потом постепенно сквозь пелену я смогла разглядеть родные горы Дистрикта-2. Центральную улицу, Академию, широкую дорогу, по обеим сторонам которой развешаны красные с золотым флаги, ведущую на Улицу победителей и мой дом. Мой новый дом, расположенный в самом центре. Я видела людей, толпящихся возле моих дверей. Они что-то кричали, призывали выйти к ним. И вот я выхожу под бурные овации и
