— Нет! — запротестовал Бес. — Я только задать несколько вопросов… Хотя перекусить я не против.
Священник кивнул и послушник вновь удалился.
Они прошли вглубь церковной территории. Поисковик подивился «обыкновенной» траве зеленым ковром покрывшей землю вокруг церкви. Ее «обыкновенность» резала глаза и он сам того не замечая, шел, еле переставляя ноги, ежесекундно выискивая глазами место для следующего шага, где его грубая обувь принесла бы наименьший урон, этим тонким сочно зеленым травинкам.
Священник уже стоял у деревянного стола с трех сторон окруженного лавками и с усмешкой наблюдал за перемещением поисковика.
— Ты иди, не бойся. — пряча ухмылку в бороде подшутил над ним поп. — Она только с виду хрупкая и тонкая. Ты ее сегодня придавишь, а завтра она вновь тянется к небу да свету.
Бес в ответ кисло скривился и дойдя до лавочек, присел. Окинул взглядом просторную церковную территорию с хорошо сохранившейся церквушкой посередине, и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:
— Соток тридцать чистой земли.
Снял со штанины прицепившийся стебелек. Рассмотрел поближе, понюхал. Не понравилось, но не выкинул.
— Щавель это конский. — подсказал священник.
Поисковик кивнул.
— Послушай, поп, ведь я же мог и несмотря на твой запрет войти…
— Может и мог, а может и нет…
— Мог мог…
— А что же не вошел то?! — ухмыляясь спросил священник.
Бес раздраженно цыкнул и отвел взгляд. Покачал головой, словно в ответ своим мыслям. Все здесь непривычно резало глаза. Трава зеленая, двор чистый, церковь белая, люди без оружия и он сам кстати тоже. Как так бывает? Весь мир в дерьме, а здесь тишина и покой. И даже будто бы светлее, чем снаружи «пузыря». Может это из-за креста на верхушке? Интересно, почему у этой церкви вместо куполов-луковок какие-то бесформенные колпаки?
— И каково это жить в «пузыре»? — съязвил Бес.
— Это голова твоя пузырь! А здесь земля святая. Сюда то зло, что снаружи ходу не имеет.
— И твари?
— Все мы твари Божьи.
— Ну хорошо, поп. Не твари, так отродья. Что не заходят, хочешь сказать? — все так же скептически продолжал настаивать Бес.
Священник отрицательно мотнул головой.
— Нет. Так в некоторых из этих отродьев людского больше чем в иных человеках, сын мой. — в тон ему продолжил собеседник.
Пропуская мимо ушей практически все сказанное, Бес почувствовал беспричинное раздражение направленное на сидящего напротив человека. Борясь с собой он тем не менее продолжил:
— А как быть с теми человеками, которые выглядят по людски, а внутри хуже зверя дикого?
— А не стоит равнять всех по себе. — укоризненно произнес батюшка.
— А я и не равняю…
— Тогда позволь тебя спросить. Чем ты от них отличаешься? — внимательно наблюдая за поисковиком священник вновь перебирал четки.
Поисковик стушевался.
— Что ты хочешь сказать, отец? — Бес специально, словно издеваясь, сделал ударение на последнем слове.
— Значит соображаешь. Вот ведь ты думаешь, почему я не спрашиваю твоего имени и не зову тебя переступить порог церкви. А я тебе отвечу. Чувствую я имя твое, не имя даже… Кличкой такой не каждую собаку назовут. И связано оно с твоей злостью.
Из под стола потягиваясь появилась трехцветная кошка. Посмотрела на изумленного Беса, сладко зевнула и почесав ухо запрыгнула на колени священнику.
— Думаешь не чувствуя я какие эмоции в тебе не хорошие бурлят? — поп легко провел пальцами между ушей кошки. От чего та довольно прищурилась и положила мордочку между вытянутых лап. — Только выплескивая свой гнев, ты остаешься в убытке, потому что совершаешь грех. А поставив гневу заслон, подавив его, защитив от него окружающих, ты побеждаешь его и получаешь пользу. Сиюминутную и непреходящую.
Поисковик мысленно отмахнулся и сквозь стиснутые зубы буркнул:
— Слушай, поп, давай к моим делам вернемся, у меня от всех этих высоких тем оскома.
Они не надолго замолчали. Священник молча гладил кошку, поисковик не сводил с усатой мурки глаз, прикидывая сколько такой мохнатый комок старого мира может стоить, а появляющийся и вновь убегающий послушник накрывал на стол. Наконец, поп мягко опустил кошку на землю, поднялся и подойдя к рукомойнику продолжил разговор.
— Что замолчал то? Говори зачем пришел…
Бес встрепенулся и выпалил первое, что интересовало его больше всего на данный момент.
— Вот там… — он протянул руку указывая направление. — …лежит огромный транспортник. Самолет такой… Странный он какой — то. Так вот откуда он появился ты не в курсе? И как давно? Я проходил мимо… видел такое…до сих пор не пойму причудилось это мне или нет…
— Неделю назад с небес спустился. — ответил внимательно слушавший его священник.
— В смысле спустился?!
— В прямом! — он ткнул рукой в верх предлагая посмотреть.
Бес невольно перевел взгляд, хотя заранее знал какую картину он там увидит. Беспредельность бушующей воздушной стихии поражала своей неукротимостью. Гигантские клубящиеся валы, над их головами сталкивались, ненадолго закручиваясь в черные смертоносные смерчи, темные хоботы которых тут же устремлялись к земле. Но налетающий шквальный порыв ураганного ветра, словно мощным ударом кулака разбивал их вдребезги, будто хрупкое стекло, осколки которого, разлетаясь в разные стороны, растворялись в окружающих грозовых облаках. Время от времени это давящая своей безудержной яростью сила замирала и с разгневанного неба на землю сыпались разнообразные изделия рук человеческих. И все это на фоне вспышек сотен молний и непрерывного гула, на который в силу привычки уже не обращаешь внимания.
— Семь лет… — ошарашено произнес поисковик.
— Что?
— Он мне сказал. Семь лет!
— Что?? — поп ещё раз переспросил, но как-то странно на него посмотрел. Будто понимает о чем говорит поисковик.
— Так я о чем тебе и толкую! — вдруг решился Бес. И вкратце пересказал события последних часов.
— Грань между мирами в этом месте истончилась. Вот они и приходят. — внимательно выслушав ответил священник. — Я их часто вижу.
— Кто?! Куда приходит?! — с нажимом спросил переставший что либо понимать Бес.
— Они. И наши и иностранцы. Их по форме легко отличить. Где-то здесь неподалеку много солдатиков полегло. Но война для них ещё на закончилась. Они теперь вместе против общего врага…
— Ты о чем, поп? — осторожно с некоторой опаской спросил Бес, подумав, что священник за столько лет относительно беззаботной жизни мог тронуться умом.
— Глуп ты еще. — поп вернулся, вытер руки лежащим на скамье полотенцем и присел за стол. — Надо за стол уже садиться. Арсений накрыл.
Бес безразлично пожал плечами и поковылял к рукомойнику.
— Сам ты глупый… — зло пробурчал поисковик вытирая об комбинезон руки.
— Да тебе полностью помыться надо, не только грабли свои полоскать. Ты ж грязный как порося, прости Господи. — нравоучительно сказал поп. — Арсений отведет тебя, ему шмотье свое отдашь. Женщины постирают. Утром чистое отдадут.
— Поучи меня еще аки дитяти неразумное. — Бес ехидно скривился и протянул руку к чугунку с отваренной картошкой.
— За стол в таком виде ты не сядешь! — священник хлопнул ладонью по крышке стола. — Это вы там у себя в животных превращаетесь, можете в помоях сидеть и харчевать! А
