в их духовке полка с подогревом, и пользуются ли они мороженицей? Меня увлекают подобные вещи.
– Я арендую этот дом, поэтому это не совсем кухня моей мечты, но она уютная и выполняет свою функцию.
– А какая кухня твоей мечты? Эта довольно милая, – добавляет он, оглядывая мое аккуратное, но эффективное пространство. Здесь сочетаются хай-тек с винтажным стилем. На стене висят открытые полки, наполненные старинной посудой вперемешку с рождественской атрибутикой: кружки с Сантой, солонка и перечница в виде оленей, старая деревянная вывеска с рекламой горячего шоколада, двадцать пять центов за чашку.
– Огромная и глубокая раковина, как в фермерских домах. Меня даже не волнует, что это клише, я всегда хотела такую.
– Только из чугуна, а не из нержавеющей стали, – вставляет Келлер, доставая пару рождественских кружек с моей полки.
– Да! Единственная чаша, достаточно большая, чтобы можно было даже искупать детей.
Ого. Зачем я упомянула детей? Мне нужно соблазнить его, а не заставить думать, что я пытаюсь повесить на него грязные пеленки. Непристойный эльф использовал бы такую раковину, чтобы мыть там свои секс-игрушки, а не детей. А еще точнее, он бы вообще никогда не поднял тему раковины. Я изо всех сил стараюсь не вздыхать, когда спрашиваю, не хочет ли он осмотреть остальную часть дома. Я должна вытащить его из моей очаровательной кухни.
Кроме того, когда мы входим в гостиную, я вспоминаю, что оставила «Завтрак, Булочки и Чай» включенным. Келлер начинает смеяться, как только видит себя на экране. Замечательно. Теперь я точно выгляжу как его преследователь, от которого исходит угроза крошечного котенка, который появляется на пороге и не хочет уходить.
– Эмм. – Я не знаю, что сказать, и хватаю пульт. – Наверное, только что началось. На моем телевизоре всегда включен кулинарный канал. – Я нажимаю на пульт, и телевизор выключается. В комнате становится еще темнее, потому что единственное оставшееся освещение – это моя елка и свет, проникающий из кухни.
– Джинджер. – Келлер сокращает расстояние между нами, забирает пульт из моей руки, и бросает его на диван. Он держит мою руку в своей, притягивая еще на дюйм ближе к себе. – По-моему, ты в меня немного влюблена.
Угу.
– Я нахожу это очаровательным. Ты очаровательна.
Ну, вот. Это та часть, где он бросает меня? Говорит, что для него я, как очаровательная младшая сестренка? Вот, уж нет!
– Я не очаровательная, – объявляю я, затем слегка толкаю его, и он падает на диван. – Я еще та стерва. Не обращай внимания на пижаму. Думай обо мне, как о непристойном эльфе, – наставляю я, усаживаясь на него.
На мгновение он выглядит слегка удивленным, но потом снова улыбается. Меня это не смущает, поэтому я просовываю руку под его рубашку, ища пряжку ремня, а другой рукой хватаю за волосы. Затем наклоняюсь и целую его.
– Я вовсе не милая. Давай займемся безумным ненавистным сексом.
Келлер останавливается и отодвигается достаточно далеко, чтобы увидеть мое лицо, его собственное выражение кажется смущенным.
– Ненавистным сексом? Я тебе не нравлюсь, Джинджер?
– Нет! Ты мне безумно нравишься, как ты и сказал. Хорошо? Но я знаю, что, вероятно, напоминаю тебе младшую сестру твоего лучшего друга, и ты считаешь, что я слишком очаровательная, чтобы спать со мной. Но это не так. Я абсолютно непристойная. – Я делаю паузу, потому что не хочу себя переоценивать или лгать. – В меру непристойная, – исправляюсь я.
– Джинджер. – Келлер удерживает мою руку на своем ремне, ожидая, пока я полностью сосредоточусь на нем. – У меня никогда не было ни одной мысли о тебе, как о сестре.
– Оу.
– Да, это правда, что я нахожу тебя очаровательной. Но, как оказалось, для меня это очень и очень сексуально.
– Оу, – снова отвечаю я, но на этот раз с большей надеждой в голосе.
– И ты мне больше, чем просто нравишься, Рыжик. Так что не уверен, что ненавистный секс хоть удаленно возможен.
– Ясно, – соглашаюсь я, слегка покачиваясь у него на коленях. Мне кажется, что мы много болтаем, для людей, которые согласны в том, что должны быть голыми.
– Ты только в этом заинтересована? – Он все еще держит мою руку, но успокаивающе выводит круги по моей коже, поэтому я не чувствую разочарования от того, что он остановил меня в снятии его джинсов.
– Ну… – Я делаю паузу. – В основном я пыталась соблазнить тебя. Плюс я никогда не делала этого раньше, поэтому мне хотелось добавить это в свой список.
– Хммм, – шепчет Келлер мне на ухо, оставляя дорожку поцелуев на моей шее. – Какие вещи ты тогда делала, моя озорная эльфийка?
– Ну, знаешь, обычного типа вещи.
– Обычного типа?
– Ну, да, обычные вещи.
– Хммм, – бормочет он, отпуская мою руку, и когда я снова тянусь к его ремню, он не возражает. Своей рукой он скользит вверх и вниз по моему бедру, и захватывает мои губы своими, целуя почти до потери сознания.
Однако, мой чайник оказывается кайфоломным козлом, потому что именно в этот момент начинает свистеть. Громко. Я стону в отчаянии, когда высвобождаюсь из объятий Келлера, встаю и бегу на кухню, молча проклиная свой чайник. И, кроме того, если бы мы разогрели пару кружек воды в микроволновке, то даже не услышали бы ее сигнал, и уже могли бы заниматься сексом. Вместо этого, теперь я должна налить чай. Верно? Я со вздохом достаю два чайных пакетика из старинной сахарницы, где у меня они хранятся.
– Что ты делаешь? – Келлер встает позади меня, его руки скользят по моей талии, когда он наклоняется и прикусывает зубами мочку моего уха.
– Наливаю чай? – отвечаю я, но это скорее вопрос, потому что, честно говоря, не знаю, что мне сейчас делать.
– Что, правда? – Он смеется, его теплое дыхание касается моей шеи, и он целует нежное местечко прямо за ухом.
– Ты же сказал, что хочешь чай! С правильно кипяченой водой в чайнике. – Теперь я волнуюсь. Его губы и руки отвлекают меня. – Вообще я не понимаю,
