Двое шквальных младшего ранга стояли наготове возле мачты – полные рвения и до нелепости юные в своих синих кафтанах. Для студентов, оканчивающих школу гришей, это считалось легким заданием. Конечно, условия сильно отличались от боевых, зато была возможность попрактиковаться в языках и выполнении команд.
Толя занял место на носу, Зоя и Юрий – на корме, по бокам от Николая. Тамара стояла рядом с монахом, чтобы присматривать за ним на тот случай, если он попытается заговорить с другими фанатиками.
Зоя прятала лицо под капюшоном, но при этом внимательно следила за шквальными: воздев руки, они призывали к парусам воздушные потоки. Глядя на них, Зоя невольно вспомнила свои первые дни во Второй армии, ужас, владевший ею при первом пересечении Каньона. Затаив дыхание, она стояла в полной тьме, со страхом ожидая услышать пронзительные крики и хлопанье крыльев волькр, учуявших добычу.
– Нас тянет влево, – пробормотала она Николаю, когда скиф заскользил по песчаным волнам.
– Зоя, они стараются как могут.
Старания не уберегут их от смерти, хотелось рявкнуть ей.
– Я видела, как мои друзья погибали в этих песках. Эти олухи как минимум должны научиться удерживать полупустой скиф от крена.
Святые, как же ей здесь тошно! После уничтожения Тенистого Каньона прошло почти три года, однако в нем по-прежнему стояла неестественная тишина, безмолвие поля битвы, где пало много славных бойцов. Стеклянные скифы, которые использовал Дарклинг, давно разграблены и разобраны по винтику, тогда как останки прочих кораблей рассеяны на много миль. Одни почитали сломанные мачты и мятые корпуса как святыни, места упокоения мертвых, другие же старались поживиться на обломках всем чем можно: древесиной, брезентом, любым грузом, который перевозило судно.
Однако по мере продвижения через серые пески Зоя начала приходить к мысли, что благоговейная тишина, встретившая их на рубежах Неморя, могла быть просто игрой воображения, что взор ей застят призраки прошлого, ибо чем дальше на запад они плыли, тем явственнее оживал Каньон. Там и сям высились алтари в честь заклинательницы Солнца, там и сям, словно оспины, были рассыпаны убогие развалюхи, сколоченные хваткими дельцами: постоялые дворы, трактиры, часовни. Бродячие торговцы вовсю торговали чудодейственными средствами, мощами Алины, жемчужинами с ее кокошника, лоскутками ее кафтана. При виде всего этого Зою пробирали мурашки.
– Мертвыми мы всегда нравимся им больше, – фыркнула она. – Как обращаться с живым святым, никто не знает.
Николай не сводил глаз с горизонта.
– Что это там такое?
Вдалеке Зоя разглядела темное пятно, похожее на тень тяжелой тучи, однако небо над горизонтом было ясным.
– Озеро? – предположила она.
– Нет, – возразил Юрий. – Чудо.
Зоя с трудом удержалась от того, чтобы не вышвырнуть его за борт.
– Для тебя подтекающий кран – и то чудо.
Однако когда они оказались поближе, Зоя увидела, что перед ними темнеет не водоем, а сверкающий диск из черного камня не меньше мили в поперечнике, идеально круглый и блестящий, как зеркало. Вдоль окружности диска уже успел вырасти лагерь из палаток и наспех сооруженных навесов. Символики заклинательницы Солнца здесь не было видно – ни икон в золоченых окладах, ни изображений Алины с рассыпанными по плечам белоснежными волосами и в ошейнике из оленьих рогов. Зоя разглядела только черные знамена с двумя кругами, эмблемой солнечного затмения. Эмблемой Дарклинга.
– Вот то самое место, где встретил смерть Темный святой, – с трепетом в голосе произнес Юрий.
В самом деле? Зоя не могла сказать наверняка. Тот бой запечатлелся в ее памяти смешением фиолетовых вспышек и страха. Истекающий кровью Хэршоу, тучи волькр в небе.
– Много столетий назад, – продолжал Юрий, – Беззвездный святой встал на этом месте и попрал законы, скрепляющие мир. Только он осмелился воссоздать эксперименты Костяного Кузнеца, Ильи Морозова. Только он поднял взгляд к звездам и возжелал большего.
– Осмелился, – повторила Зоя. – И результатом его ошибки стала прореха в ткани земли.
– Тенистый Каньон, – промолвил Николай. – Единственное место, где сила Дарклинга превращалась в ничто. Святые любят злую иронию.
Зоя раздраженно рубанула ладонью воздух.
– Святые тут ни при чем. Никакого божественного возмездия не было.
Юрий обратил на нее горящий взгляд.
– Почему вы так решили? Откуда вам знать, не был ли Каньон испытанием, которое святые устроили Дарклингу?
– Ты сам сказал, что Дарклинг попрал законы, которые скрепляют мир и управляют нашей силой. Он нарушил естественный порядок вещей.
– Но кто создал этот порядок? – не унимался Юрий. – Кто стоял за творением в сердце мира?
Ах, как завидовала Зоя убежденности этого мальчишки, незыблемости его представлений, нелепой вере в то, что боль несет в себе цель, а святые действуют по определенному плану!
– Почему за этим непременно должен кто-то стоять? – парировала она. – Может, просто таковы принципы мироустройства, механизмы его работы. Важно другое: если гриш перейдет границы своих возможностей, он заплатит за это высокую цену. Этот урок вписан во все наши истории, даже в сказки, которые гриши рассказывают маленьким отказникам вроде тебя.
Юрий упрямо мотнул головой.
– Черный Еретик не случайно выбрал это место. Тому должна быть причина.
– Может, его привлек пейзаж? – саркастично бросила Зоя.
– И все-таки… – вступился Николай.
Зоя уперла руки в бока.
– Хоть ты не начинай.
– Таких мест множество по всей Равке, – примирительно сказал Николай. – Мест, где поклонялись старым богам и новым святым. Их разрушали и отстраивали заново, потому что люди возвращались к ним снова и снова. – Он пожал плечами. – Возможно, дело в какой-то особой притягивающей силе.
– Или в климате, или в дешевых стройматериалах, – раздраженно перебила Зоя, утомленная этими глупостями. Как только скиф остановился, она соскочила на землю, перемахнув через леер.
– Следите, чтобы монах оставался на борту, – услыхала она приказ Николая, спрыгнувшего вслед за ней.
– Добро пожаловать, други-паломники, – с приторной улыбкой приветствовал их человек в черном балахоне.
– Ну, спасибо, – отозвалась Зоя, благополучно проигнорировав предостерегающий взгляд Николая. – Вы тут главный?
– Я лишь один среди тех, кто уверовал.
– И уверовали вы, я так полагаю, в Дарклинга?
– В святого, погасившего звезды. – Паломник жестом указал на сияющий диск, черный как ночь, с безупречно гладкой поверхностью. – Узрите знаки его возвращения.
Зоя попыталась не обращать внимания на холодок, пробежавший по спине.
– Можете объяснить, почему вы ему поклоняетесь?
Человек в черном балахоне снова расплылся в улыбке, явно радуясь возможности прочесть проповедь.
– Он любил Равку. Хотел укрепить нашу силу, избавить нас от слабых правителей.
– Слабые правители, – пробормотал Николай. – Звучит так же тоскливо, как «слабый чай».
Зоя не собиралась выслушивать эти бредни.
– Любил Равку, говорите? – переспросила она. – А что есть Равка? Кто есть Равка?
– Все мы, и князья, и простой народ.
– Разумеется. Скажите, Дарклинг любил мою тетку, которая, как и бесчисленное множество других невинных людей, погибла в Новокрибирске просто потому, что он решил явить миру свою мощь?
– Отстань от него, – шепнул Зое Николай, коснувшись ее руки.
Она стряхнула его ладонь.
– Любил ли он девушку, которую заставил совершать убийства? Эту или другую, которую ради собственной выгоды подложил в постель старому
