– Не волнуйтесь, это друг.
Беженцев, похоже, ее слова не убедили.
– Jormanen end denam danne nӓskelle, – произнесла Нина традиционное фьерданское приветствие путникам. «Укройтесь от бури под этой крышей и будьте как дома».
– Granem end kerjenning grante jut onter kelholm, – по традиции ответил старик. «Счастливы войти в сей дом, куда несем одну лишь благодарность».
Нина надеялась, что это не так. Равке не нужна благодарность, Равке нужны гриши. Солдаты. Оставалось лишь гадать, как Зоя найдет применение этим рекрутам.
– Где еще трое? – осведомилась она у Адрика.
– Не пришли на встречу с проводником.
– Их арестовали?
– Возможно.
– Может, они передумали, – сказала Леони, открывая бутылочку с какой-то синей жидкостью. В любой ситуации она надеялась на хороший вариант развития событий, пускай даже самый маловероятный. – Нелегко расстаться со всем, что любишь.
– Легко, если от этого всего несет рыбой и отчаянием, – пробурчал Адрик.
– А что с документами? – осторожно спросила Нина.
– Стараюсь, – вздохнула Леони. – Ты сказала, женщины не путешествуют в одиночку, поэтому я сделала разрешения на семьи, а теперь у нас не хватает двух жен и дочери.
Плохо. Особенно сейчас, когда «кальмары» обыскивают доки. Но Леони – одна из самых талантливых фабрикаторов, что встречались Нине.
В последние несколько лет фьерданские власти начали строже охранять границы и запрещать своим гражданам покидать страну. В первую очередь это делалось, чтобы выловить беглых гришей, а кроме того, чтобы сократить поток отбывающих в Новый Зем в поисках теплого края и лучшей доли – тех, кто был готов перебраться на новое место, лишь бы не жить в постоянном страхе перед войной. Так же поступали многие равкианцы.
Неохотнее всего из Фьерды выпускали крепких мужчин и вообще всех, годных к военной службе, а изготовить фальшивое разрешение на выезд было практически невозможно. Для этого и потребовались услуги Леони – не просто художницы, умеющей подделывать документы, но фабрикатора, способного воспроизвести цвет чернил и текстуру бумаги на молекулярном уровне.
Нина вытащила из кармана чистый носовой платок и промокнула вспотевший лоб девушки.
– Ты справишься.
Леони покачала головой.
– Мне нужно больше времени.
– У нас его нет. – Нина сожалела, что пришлось произнести эти слова.
– А вдруг есть? – В голосе Леони прозвучала надежда. До того как перебраться в Равку на обучение, почти всю свою жизнь она провела в Новом Земе и, как большинство фабрикаторов, ни разу не видела настоящего сражения. Пока во главе Второй армии не встала Алина Старкова, фабрикаторов вообще не учили воевать. – Можно послать весточку команде «Отверженного», попросить подождать…
– Не получится, – возразила Нина. – Судно должно выйти из порта до заката. На сегодняшнюю ночь капитан Биргир запланировал один из своих «нежданчиков».
Протяжно вздохнув, Леони указала подбородком на мужчину в серовато-бурой куртке.
– Нина, нам придется выдать тебя за его жену.
Не лучшая идея. Нина проработала в гавани уже несколько недель и могла примелькаться. И все же риск этот оправдан.
– Как тебя зовут? – обратилась она к мужчине.
– Енок.
– Это твои сыновья?
Он кивнул.
– Да. А это мой отец.
– Вы все гриши?
– Только я и мальчики.
– Что ж, Енок, считай, тебе повезло с женушкой. Я люблю поспать подольше, а поработать поменьше. Если что, я предпочитаю левую половину кровати.
Енок растерянно заморгал, а его отец и вовсе остолбенел от такой дерзости. Благодаря стараниям Жени внешне Нина была почти неотличима от фьерданки, однако подражать скромным нравам северных женщин ей было куда сложнее.
Леони продолжала трудиться, Адрик тихонько разговаривал с беженцами. Нина старалась унять нетерпение и не мерить комнату беспокойными шагами. Что случилось с тремя другими гришами? Она подняла с пола не пригодившиеся разрешения – бесценные документы, которыми никто не воспользуется. Две женщины и шестнадцатилетняя девушка не явились в условленное место. Сочли, что жизнь в бегах, но на родной земле лучше неясного будущего на чужбине? Или попали в облаву? А может, они где-то рядом, испуганные и беспомощные? Нина изучила бумаги и нахмурилась.
– Эти женщины действительно были из Кеджерута?
Леони кивнула.
– Проще указывать настоящий город.
Отец Енока осенил воздух охранным знаком – старинным жестом, призванным смыть дурные мысли силой вод Джеля.
– В Кеджеруте часто пропадают девушки.
Нина поежилась: голова вновь наполнилась шелестом странных вздохов. Кеджерут расположен всего в нескольких милях от Гефвалле… Впрочем, скорее всего, это ничего не значит.
Она потерла руками плечи, прогоняя внезапный озноб. Зря Хильбранд напомнил ей про Ярла Брума. Нине пришлось пережить многое, но это имя до сих пор имело над ней власть. Она одержала победу над Брумом и его отрядом, а ее друзья взорвали к чертям его тайную лабораторию и выкрали самого ценного заложника. Для Ярла Брума это означало позор и разжалование, конец командованию дрюскелями и жестоким экспериментам с юрдой-паремом, которые ставились на пленных гришах. Однако Брум не только уцелел, но и по-прежнему оставался во фьерданской армии командиром самого высокого ранга. Надо было убить его еще тогда.
Нина, ты проявила милосердие. Никогда об этом не жалей.
Но милосердие – это роскошь. Матиас может себе это позволить, он ведь мертв.
С твоей стороны очень грубо об этом напоминать, любимая.
А чего ты ждал от девицы из Равки? Кроме того, я с Брумом еще не покончила.
Ты поэтому здесь?
Я здесь, чтобы похоронить тебя, Матиас, подумала Нина, и голос в голове умолк, как всегда бывало, стоило ей вспомнить о своей утрате. Она постаралась отогнать мысли о теле Матиаса, сохраненном благодаря мастерству фабрикаторов, завернутом в брезент и перевязанном веревками, как тюк на санях. Спрятанное за ящиками под грудой одеял, оно лежало в пансионе, где Нина снимала комнату. Она поклялась доставить Матиаса домой, предать тело земле в той стране, которую он так любил, чтобы его душа нашла путь к богу. Почти два месяца она возила за собой этот скорбный груз, возила мертвого Матиаса из города в город. Давно уже могла бы его похоронить и попрощаться навсегда, так что же мешало это сделать? Нина знала, что Леони и Адрик не станут ее расспрашивать, однако участие в многомесячной похоронной процессии им едва ли по душе.
Мы должны найти подходящее место, любимая. Ты узнаешь его, как только увидишь.
Узнает ли? Или так и будет таскать Матиаса за собой, не в силах расстаться?
Вдалеке прозвонил колокол – сигнал к окончанию рабочего дня.
– Опаздываем, – заметил Адрик.
Леони не стала спорить, просто выпрямилась и сказала:
– Помоги подсушить чернила.
Адрик взмахнул рукой, магией шквального создав над бумагами поток теплого воздуха.
– Приятно быть полезным.
– Не сомневаюсь, ты очень пригодишься, когда мы соберемся запускать воздушного змея.
Леони и Адрик обменялись улыбками. Ощутив укол досады, Нина тут же одернула себя: необязательно, чтобы окружающим было так же плохо, как тебе.
Но когда они повели беженцев в доки и Адрик начал отдавать распоряжения, Нина вновь почувствовала нарастающее раздражение. Пускай формально он ее командир, но за время, проведенное в Кеттердаме, она разучилась подчиняться
