— Зараза, — в сердцах высказался Кондратенко, когда силовое поле разрезало леску. Мысленно попрощавшись с наживкой, крючком и поплавком, мужчина вздохнул и в очередной раз потянулся к кружке — ловлю рыбы пришлось отложить. «Мозги» платформы уберут защиту только тогда, когда амплитуда раскачивания покажется им приемлемой.
Запястье снова защипало. За последние два часа с бывшим полицейским кто-то пытался связаться уже раз двадцать, но Влад игнорировал вызовы — мать знала, что сына в такие моменты лучше не трогать, а больше разговаривать ни с кем не хотелось.
Вдруг пришло понимание, что, судя по настырности, в покое его так и не оставят. Владислав раздражённо подтянул рукав куртки и уставился на сиявший под кожей чип. Минивизор включать не стал, а просто нажал пальцем на значок «общение».
— Да, слушаю.
— Владислав Александрович?! Наконец-то!
— Горохов, ты, что ли?
— Ага, я, — судя по голосу, Трофим был безмерно рад.
— Чего тебе, практикант?
— Владислав Александрович, у меня целая куча новостей! Важных. Вы не могли бы меня впустить? Элис почему-то убрала меня из списка допущенных в квартиру.
— Конечно, убрала. Ты был в разделе «коллеги». На данный момент коллег у меня нет вообще.
— Я тут под вашей дверью, два часа уже.
Кондратенко хмыкнул, допил коньячный чай и ничего не сказал, а парень продолжил:
— Вы, наверное, очень заняты были, раз не отвечали? Вы можете выйти из виртуала и открыть дверь? — он помолчал и неуверенно повторил: — У меня целая куча важных новостей.
— Не могу, практикант.
— Но…
— Во-первых, я не в виртуале. И даже не дома.
— А где?! — безмерно удивился Горохов.
— В реале. Далеко. Мне до Мегаполиса часа четыре добираться. А во-вторых, все твои важные новости после известных тебе событий ко мне отношения не имеют. Так что молодец, что позвонил, приятно было слышать и всё такое. Прощай, практикант.
— Я оформил совершеннолетие! — выпалил Трофим.
— Поздравляю, — осторожно сказал бывший следователь, — хотя на мой взгляд, ты погорячился. И всё равно не понимаю, при чём тут я?
— При том! — распалился парень. — Я бы вас не беспокоил, если бы… В общем, Владислав Александрович, честное слово, к вам это всё имеет непосредственное отношение.
— А подробней?
— Давайте лично обсудим. Может, всё же встретимся? Я ещё и по поводу Петухова кое-что разузнал.
Влад понял, что парень не отвяжется.
— Ладно, уговорил. Только мне на самом деле долго назад лететь. И ты уверен, что наш разговор можно слушать Элис или ещё кому-нибудь?
— В том-то и дело. Я хотел вас пригласить покататься. Я на флаере.
По роду занятий Кондратенко прекрасно знал, что в элитных моделях автокаров и легковых летательных аппаратов отсутствуют видеорегистраторы и прочие средства слежения.
— Прекрасно, — оживился мужчина, — я тебе дам допуск к моему чипу, запеленгуй и прилетай. Я как раз вернусь на берег и сдам платформу. И знаешь, что? — Владислав с сожалением посмотрел в почти пустую кружку. — Захвати бутылочку коньяка.
* * *Пока Трофим летел, Кондратенко, сидя в офисе проката, успел полазить по сети. Получение овером статуса совершеннолетнего всегда было важной новостью, а уж если этот «бунтарь» из семьи Гороховых… такое должны были мусолить долго и упорно.
Так и оказалось — официальные новостные каналы, блоги и влоги частных лиц, юмористические передачи и даже исторические сайты задавались одним и тем же вопросом — почему Трофим Леонидович Горохов решил избавиться от родственной опеки и пустился в свободное плавание? Ответить так никто и не смог, поэтому пришлось довольствоваться сухим перечислением фактов и разнообразными версиями, больше похожими на сплетни.
Когда парень стремительно ворвался в офис, Влад как раз отключил минивизор. Пожав друг другу руки, мужчины вышли на улицу, не произнеся ни слова — в прокате отсутствовали живые работники, всё было автоматизировано, и управитель, естественно, имелся.
— Ого, — только и смог сказать Владислав, увидев флаер.
Тот был абсолютно чёрным, шестиместным. Веретеновидный, с тонированными обзорными окнами, с фарами овальной формы, опоясывающими весь корпус. Двери открывались вверх, а не отъезжали в сторону, что считалось верхом шика, а у трапа были удобные перила.
— Прости, Трофимка, за вопрос, но ты уверен, что сможешь потянуть содержание такого красавца без семейных баллов?
Парень легкомысленно махнул рукой:
— Без проблем. Я всё равно остался в соцгруппе максимального рейта.
Влад подумал, что семейный рейтинг Гороховых запредельный, раз при таком количестве членов семьи парень, получив законные проценты от общей суммы, не потерял статус овера.
— К тому же машину мне отдали просто так. В виде подъёмных. Как и дом, и Мэри.
— Что за Мэри?
— Личный андроид, — объяснил Трофим. — У нас почти у всех взрослых есть, разработка отдела робототехники «Создателей будущего». В серийное производство в ближайшие лет двадцать запускать не планируется. Только для своих. Да вы поднимайтесь, она внутри.
Во флаере действительно сидела девушка. Безупречная, так что сразу становилось понятно — это не живой человек. Длинные волнистые светлые волосы, яркие губы, огромные ресницы, тёмно-синие глаза и точёный нос, стройные ноги, тонкая талия и небольшая, но заметная грудь — всё это выглядело идеально. Одеждой ей служила полупрозрачная синяя туника, сквозь которую виднелось кружевное бельё.
— Она может менять внешность по моему желанию, — похвастался Трофим. — Конечно, в рамках заданных параметров, но всё же.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась искусственная девушка.
— Мэри, уравняй Владислава в правах со мной. А вы протяните руку, пусть просканирует.
— Да не надо меня уравнивать, — попытался отбиться Кондратенко, — зачем?
— Надо. Я всё объясню.
Бывший следователь пожал плечами и дал считать чип. Андроид изменилась — взгляд стал ласковым, голос тёплым и почти живым, а поза соблазнительной:
— Привет, Владюша. Как дела?
— Поправка, — торопливо перебил робота Горохов, — интимная сфера уравниванию не подлежит.
Сказав это, парень густо покраснел. Влад из вежливости сделал вид, что ничего не расслышал.
Когда флаер взмыл вверх, а Трофим разлил коньяк по бокалам, бывший полицейский недовольно спросил:
— Почему Мэри с нами? Мы же хотели наедине поговорить. И вообще, куда мы летим?
— Да никуда. Просто катаемся. Автопилот выставлен на случайный маршрут без конечной точки. А Мэри ничего не пишет без моего ведома. И никуда не отправляет без разрешения. Она — могила.
— Серьёзно? — удивился Кондратенко. — Разве такое возможно?
— Конечно. Я же объяснял — это наша разработка, для личного пользования. Мэри, объясни.
— С удовольствием, — сидевшая до этого неподвижно «девушка» словно ожила. — Первоначально любой робот, включая управителей, представляет собой замкнутую систему. И лишь на предпоследней стадии производства его подсоединяют к Сети. При моём создании эта фаза пропущена.
— Надо же, не знал о таких нюансах робототехники. Слушай, Мэри, — оживился Влад, — а эту, предпоследнюю стадию, можно как-нибудь откатить?
— На данный момент у меня нет такой информации, — прекрасное личико
